— Пустое, — в тон ему сказал Лорд Джеггед и, оглянувшись назад, подмигнул Джереку. — Вы, Браннарт, должны быть добрее к мальчику. Он может принести вам сведения, так сказать, из первых рук. Потом, мне кажется, что вы сердитесь на него потому, что его приключения опровергают ваши теории!

— Чепуха! То, что он говорит, очень наивно. Никому не дано прохаживаться по времени, как по лужайке.

— Нет, Морфейл, — сказал Джерек тихим голосом. — Миссис Ундервуд обещала мне, что вернется, вы это знаете. Я уверен, она выполнит свое обещание.

— Невозможно, или, по крайней мере, маловероятно. Время не разрешает парадоксы. Теория Морфейла гласит: раз путешественник во времени посетил Будущее, он не сможет вернуться в Прошлое. И далее: любое пребывание в Прошлом ограничено, так как может изменить ход Будущего и вызывать хаос. Эффект Морфейла — мой термин для обозначения этого феномена. И то, что твое пребывание в Эпохе Рассвета было необычайно долгим, не дает тебе права критиковать мою теорию. Шансы твоей подружки из 19 века вернуться в эту точку времени ничтожны — миллион к одному. Ты можешь поискать ее и, если повезет, привезти сюда. Учти, у нее нет своей машины времени, и перенестись в будущее она не может.

— У них в те времена были примитивные машины времени, — возразил Джерек. — В литературе имеется много ссылок на них.

— Возможно, но мы никогда не встречали ни одной из того периода. Непонятно, как вообще она сюда попала.

— Вероятно, ее привез какой-нибудь странник из другого времени? — предположил Джерек, обрадовавшись, что, наконец, привлек внимание Браннарта. — Она однажды упомянула фигуру в капюшоне, которая появилась в ее комнате, незадолго перед тем, как она очнулась в нашем веке.

— Опять ты за свое, — вспылил Морфейл, — я сто раз говорил тебе, что у меня нет данных о машине времени, прибывшей в то время. После разговора с тобой, Джерек, я еще раз все проверил. Или ты ошибаешься, или она солгала тебе…

— Она не могла солгать мне так же, как я ей, — сказал просто Джерек. — Ведь мы любим друг друга.

— Да! Да! Играй в любые игры, которые забавляют тебя, Джерек Карнелиан, но не за счет Браннарта Морфейла.

— О, мой почтенный создатель чудес, не можете ли вы заставить себя проявить немного больше великодушия к нашему отважному Джереку? Кто еще среди нас посмеет погрузиться в эмоции Эпохи Рассвета? — проворковал Лорд Джеггед.

— Я посмею, — сказал Вертер де Гете, приблизившись к ним, — и весьма осмысленно, смею вас уверить!

— Но твой характер, мрачный Вертер, — улыбнулся Лорд Канари, — не веселит других так, как характер Джерека!

— Мне дела нет до мнения толпы, — отрезал Вертер. — Элита поддерживает меня. А Джерек почти не коснулся концепции «греха»!

— Я не смог понять его, тщеславный Вертер, даже после твоего объяснения, — извиняющимся тоном произнес Джерек. — Я старался, особенно потому, что миссис Ундервуд разделяла твое мнение.

— Старался, — презрительно передразнил Вертер. — Если старался бы, то не потерпел неудачу. Толи дело — я. Спроси Госпожу Кристию.

— Она рассказала мне. Я был восхищен…

— Ты позавидовал мне? — свет надежды мелькнул в мрачных глазах Вертера.

— Конечно, — Вертер улыбнулся и вздохнул с удовлетворением.

Он великодушно похлопал Джерека по плечу.

— Приходи как-нибудь в мою Башню. Я постараюсь помочь тебе понять природу греха.

— Ты добрый, Вертер.

— Надо же сеять разумное, доброе, вечное!

— Это нелегкая задача, — сказал злорадно Браннарт Морфейл. — Исправь его манеры, и я буду вечно благодарен тебе.

Джерек рассмеялся.

— Браннарт, вы не боитесь, что ваш «гнев» зайдет слишком далеко? — он сделал движение по направлению к ученому, который поднял шестипалую руку.

— Пожалуйста, избавь меня от просьб. Делай свою собственную машину времени. Думай себе на здоровье, что твоя женщина из Эпохи Рассвета вернется. Делай, что хочешь, только меня не трогай! Твое невежество раздражает, и, раз ты не веришь прогрессивным теориям, я больше не хочу иметь с тобой ничего общего. У меня есть своя работа. — Он помолчал немного и продолжил:

— Если, конечно, ты вернешь мне назад машину времени, которую ты потерял, я смогу уделить тебе немного времени! — с этими словами, ухмыляясь, он заковылял в свою лабораторию.

— Он упорствует в своем заблуждении, — пробормотал Джерек Лорду Канари, — ведь наши предки имели машину времени уже в 1846 году, и вы знаете это! Именно по вашим инструкциям меня поместили в одну из них и вернули сюда.

— Да-да, — рассеянно промолвил Лорд Джеггед, стряхивая пылинку с рукава. — Ты уже говорил это прежде.

— Я неутешен! — сказал вдруг Джерек, — Вы не дали мне прямого ответа. Браннарт отказывает в помощи. Что мне делать, Джеггед?

— Развлекаться, мой юный друг!

— В эти дни я очень быстро устаю от развлечений. Мой мозг устал, воображение утеряно навеки!

— А твои приключения в Прошлом разве не принесли тебе утешение?

— Я уверен, что в 1896 году были вы, Джеггед. Непонятно, почему вы это отрицаете!

— О, Джерек, мой дерзкий ребенок, какие интересные намеки! Как мы близки с тобой по темпераменту! Ты должен развить свою теорию! Подумать только, бессознательные похождения во времени! — Лорд Джеггед взял Джерека за руку и повел его обратно к гостям.

— Я полагаю, — не унимался Джерек, — что мы хорошие друзья, и вы не станете намеренно…

— Позже! Я выслушаю тебя позже, моя любовь, когда наш долг по отношению к гостям будет выполнен!

И Джереку показалось, что под беззаботным видом Лорда Джеггеда Канари скрывалось смущение, впрочем не меньшее, чем у него самого.

Епископ Тауэр прибыл поздно. Он выглядел величественно в своем огромном головном уборе в три человеческих роста, в форме каменной башни Эпохи Рассвета. Длинные красивые волосы недурно сочетались с большими кустистыми красными бровями на лице с медвежьими чертами. Он был одет в платье из золота и серебра и держал в руках огромный резной магический жезл забытого религиозного ордена 21 века. Приблизившись к Миледи Шарлотине, он поклонился:

— Я оставил свой сюрприз наверху, самая прекрасная из хозяек. Там никого нет, только какой-то мусор плавает на поверхности воды. Наверное, я пропустил регату?

— Боюсь, что пропустили, — Миледи Шарлотина подошла к нему и взяла за руку. — Но вы должны разделить с нами наш морской паек, — она потянула его к бочонкам с ромом.

— Вы предпочитаете горячий или холодный? — спросила она.

Пока Епископ Тауэр смаковал ром, Миледи Шарлотина описывала ему битву на озере Козленок Билли.

— … способ, которым «Бисмарк» Леди Безголосой потопил мою «Королеву Элизабет» был, по меньшей мере, гениальным…

— Нашпиговали до нижней палубы! — отчеканила Сладкое Мускатное Око, произнося со вкусом бессмысленные для нее слова. — Загружены все трюмы. Закрепить снасть на носу! Вздернуть на рею! — ее малахитовое мохнатое лицо заметно оживилось. — Пробоина, — добавила она, — ниже ватерлинии.

— Да, дорогая. Твое знание морских тонкостей восхитительно.

— Адмирал! — хохотнула Сладкое Мускатное Око.

— Постарайся меньше налегать на ром и больше — на сухари, дорогая, — посоветовала Миледи Шарлотина, подводя Епископа Тауэра к своему диванчику. Он с трудом уселся рядом, не давая своему головному убору опрокинуть его вверх ногами, и, заметив Джерека, махнул жезлом в дружеском приветствии.

— По-прежнему ищешь свою любовь, Джерек?

— Делаю все, что в моих силах, могущественный из Епископов, — Джерек отошел от Лорда Джеггеда. — Как поживают ваши гигантские совы?

— С глубоким прискорбием сообщаю — распылены! Я намеревался создать город Ватикан того же времени, что и твой Лондон — я раб моды, как ты знаешь — но единственные источники, которые мне удалось отыскать помещали его на Марсе около тысячи лет позднее. Совесть художника заставила меня признать, что он не существовал в 19 веке. Кстати, из Голливуда, который я начал строить, тоже ничего не получилось. Но, когда ты будешь уходить, взгляни на мой корабль. Я надеюсь, ты одобришь мои тщательные исследования.