— Обязательно, обязательно.

Аэрокар стал подниматься в небо.

Среди руин дворца остались неподвижно стоять Джерек Карнелиан и чета Ундервудов.

— Пойдемте, — предложил, наконец, Джерек им обоим. — Кажется я придумал, где мы можем найти убежище, — он повернул Кольцо Власти. Материализовался его старый аэрокар, имеющий вид локомотива, пыхтящий с белым дымом из трубы. — Простите за скудость фантазии, но поскольку мы должны поторопиться…

— Вы спасете и Гарольда тоже? — спросила Амелия, когда Джерек подсаживал ее мужа на борт.

— А как же иначе. Вы ведь тревожитесь за него, — он весело улыбнулся, в то время как над головами проревел обжигающий малиновый сгусток чистой энергии. — Кроме того, я хочу поподробней узнать о разводе, который он планирует. Я понял, что это та самая церемония, которая должна произойти прежде, чем мы сможем пожениться?

Она не ответила на это, но встала рядом с ним на подножке.

— Куда мы летим, мистер Карнелиан?

Локомотив запыхтел, направляясь вверх.

— Я полон дыма, — запел он. — Я покрыт копотью и чихаю углем!

Мистер Ундервуд схватился за перила и уставился вниз, на руины, оставшиеся на месте дворца. Его колени затряслись.

— Это старая железнодорожная песня из вашего времени, — объяснил Джерек. — Вы не мечтали о профессии кочегара?

Он предложил мистеру Ундервуду платиновую лопату. Мистер Ундервуд без слов принял лопату и механически начал подкидывать уголь в топку.

— Мистер Карнелиан! Куда же мы все-таки летим?

— В безопасное место, дорогая Амелия, уверяю вас.

— Это и есть наш Город. Как вы его находите?

— Невероятно, но я и представить себе не могла, насколько они отличаются от наших городов. Неужели это необъятное пространство — город?

Мистер Ундервуд стоял невдалеке, на другой стороне небольшой площади. Он с детским восхищением наблюдал, как зеленые световые шары размером примерно с теннисный мяч прыгали, словно солнечные зайчики, по его вытянутым рукам. Позади него энергетическая радуга пробегала от одной башни к другой в тяжелом дыхании черно-пурпурного и темно-зеленого воздуха с малиновыми прожилками. Ливень бронзовых искр осыпал наших путешественников, всюду слышалась песня металла. Город что-то сонно нашептывал. Даже узкие ручейки ртути, пересекающие землю у их ног, казались вялыми и безжизненными.

— Город защищает себя, — объяснил Джерек, — я не раз уже видел это. Никакое оружие не может действовать внутри Города, никакое оружие не может нанести ему вред извне, потому что в его распоряжении всегда больше энергии, чем может обрушиться на него. Это часть его первоначального назначения.

— Он больше похож на завод, чем на Город, — пробормотала Амелия.

— Скорей на музей. Это заложено в его природе. На планете осталось несколько таких городов, они предназначены хранить в своей памяти все накопленные знания.

— Эти испарения — они не ядовиты?

— Для человека — нет.

Она кивнула для приличия, что поверила, но продолжала сохранять осторожность, когда он повел их с площадки через аркаду бледно-желтых и розовато-голубых папоротников, немного напоминающие те, что они видели в Палеозое. Странный сероватый свет падал через папоротники, искажая их тени. Мистер Ундервуд шел на некотором расстоянии сзади них, тихо напевая.

— Мы должны подумать, — прошептала она, — как спасти Гарольду.

— Спасти от чего?

— От его безумия.

— В Городе он производит впечатление счастливого человека.

— Конечно, он верит, что находится в аду, как когда-то думала я. Инспектор Спрингер не должен был трогать его.

— Я сомневаюсь, что инспектор сам в здравом рассудке.

— Вы правы, мистер Карнелиан. Все это смахивает на политическую панику. Стало известно, что некоторые влиятельные члены кабинета проявляют нездоровый интерес к масонству и спиритизму. Ходят слухи, что даже сам принц Уэльский…

Она продолжала в том же духе, полностью озадачив его. Ее информация, как он понял, была извлечена из листа бумаги, который миссис Ундервуд как-то раз приобрела.

Аркада уступила место оврагу между двумя высокими одинаковыми зданиями, стены которых были покрыты химическими пятнами и пульсирующими полубиологическими наростами. Что-то шарообразное и сверкающее скрылось, лишь только они приблизились. В конце оврага открылась панорама, загроможденная полусгнившими металлическими реликвиями, в отдалении сердитые языки пламени лизали невидимую стену.

— Вот! — сказал он. — Вероятно, это следы нападения Латовских стрелков. Город защищает себя. Видите, я говорил, что мы будем в безопасности, дорогая Амелия?

Она оглянулась через плечо на какое-то сооружение из камня и отвердевшей резины, где примостился ее злополучный супруг.

— Попытайтесь проявить хоть чуточку такта, мистер Карнелиан! Мой муж может услышать вас. Имейте жалость хотя бы к его чувствам, если не к своим и моим.

— Но он уступил вас мне. Он же заявил об этом во всеуслышание. По вашим обычаям этого достаточно, не так ли?

— Он разводится со мной, вот и все. У меня есть право выбрать или отвергнуть любого мужа, какого я захочу.

— Конечно, но вы выбрали меня. Я знаю.

— Я не говорила вам этого.

— Вы говорили, Амелия. Вы забыли. Вы упоминали не единожды, что любите меня.

— Это не должно означать, что я непременно выйду за вас замуж, мистер Карнелиан. Я до сих пор не теряю надежды на возвращение в Бромли или, по крайней мере, в мое собственное время.

— Где вы будете отверженной. Вы говорили так.

— В Бромли, но не всюду, — она нахмурилась. — Представляю, какую шумиху поднимет пресса вокруг меня. Эти газетенки обязательно опубликуют какую-нибудь гадость, будьте уверены.

— Я думал, вам понравилась жизнь в Конце Времени.

— Может я и осталась бы здесь, мистер Карнелиан, если бы меня настойчиво не преследовали призраки прошлого, — еще один взгляд через плечо. — Как тут можно расслабиться?

— Это случайность. Я не припоминаю ничего подобного, это произошло впервые…

— И потом, вспомните, что говорил нам Епископ Тауэр. Ваш мир уничтожается прямо сейчас, у нас на глазах.

— О, всего лишь на миг, скоро все будет восстановлено.

— Однако, Лорд Монгров и Юшарисп уверяли нас в обратном.

— Не стоит относиться к ним всерьез.

— Вам, возможно. Но не мне, мистер Карнелиан. Для меня в их словах заключен немалый смысл.

— Да, при тех обстоятельствах, что вы только что описали, возможностей для спасения очень немного, — раздался чуть сонный голос, низкий и мелодичный.

— Их просто нет, — объявил мистер Ундервуд. — Насколько мне известно.

— Это интересно. Я, кажется, вспоминаю кое-что из теории, но большая часть информации, которая мне требуется, хранится где-то в другом месте, в другом городе, чьи координаты я не могу вспомнить. Тем не менее, я склоняюсь к мысли, что каждый из вас — галлюцинация этого Города (разрастающаяся с печально потрясающей скоростью), либо вы сами стали жертвами слишком сильного увлечения древней мифологией. Я могу ошибаться. Были времена, когда я был непогрешим. Я был уверен, что ваши описания этого города совпадают с фактами, которые находятся в моем распоряжении. Вт можете спорить, я знаю, что я сам заблуждаюсь, хотя мои ощущения совпадают с моими инстинктами, тогда как вы сами делаете скорее интеллектуальные, чем инстинктивные заключения; это, по крайней мере, я понял из нелогичности, которую вы допустили в своем анализе. Вы противоречили себе, по меньшей мере, три раза с тех пор, как сели на мою оболочку.

— Говорил сплав камня и резины — один из видов банков памяти, — пробормотал Джерек. — Существует столько видов, не всегда сразу узнаваемых.

— Я думаю, — продолжал банк, — если вы преодолеете замешательство и приведете свои мысли в порядок, я смогу лучше ответить на любое хорошо сформулированное замечание.