С трудом оторвавшись от изувеченного тела, Фарион посмотрела на пруд. Человеческие органы плавали на поверхности. И вокруг каждого из них вода была окрашена в различные оттенки красного.

Тошнота подкатила к горлу, брюнетка вдруг вспомнила фильмы про маньяков, но даже самые кровожадные не шли ни в какое сравнение с реальностью. Пытаясь абстрагироваться, выстроить стену между собой и происходящим, Фарион посмотрела в небо, туда, куда за несколько часов до неё смотрела жертва, и небо ответило усмешкой.

Отбежав на несколько метров, Джули рухнула на колени, её вырвало на жёлтую траву. Сердце стучало в ушах, дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, голова кружилась. Сквозь болезненную пелену тошноты девушка ощутила чьё-то присутствие. Подняв голову, она увидела Морана. Жалость во взгляде мужчины возымела прямо противоположный эффект — собрав волю в кулак, брюнетка грубо выдала:

— Не подходи. Я справлюсь.

Отдышавшись, Джули с трудом поднялась на ноги. Достала из кармана платок, вытерла рот. Затем медленно приблизилась к пруду. Не говоря ни слова, Берк подошёл к ней и встал рядом.

Они смотрели на воду с кусками человеческой плоти, на многочисленные оттенки красного, на мир, вдруг ставший другим.

В эту минуту мужчина и женщина поняли: молчание вдвоём красноречивее любых слов, их молчание вдвоём…

Жизнь очень жестока, открывая моменты истины среди крови и боли, а не в волшебстве лепестков роз.

Марья наклонилась над телом, внимательно изучая раны. Что-то было не так: в этот раз схема нарушена, изменена важная деталь процесса, но какая конкретно — Иванова не могла определить. Слова Берка о кароне и о тщательно спланированных убийствах монстра из Иного мира крутились в голове, кардинально перенаправляя вектор подхода к делу. Вампир опустилась на колени перед мёртвой девушкой.

«Всё продумано, хитро и скрупулёзно. Карон — оружие в руках опытного палача. Так, палач в руках палача… интересна технология убийства в понимании каждого», — с этой мыслью Марья коснулась рукой края раны, медленно провела указательным пальцем по ровному срезу, состроила недовольную мину.

— Мучительное ощущение, когда ты почти ухватила суть, но в последний момент она нагло вырвалась из иллюзорных объятий разума, — замечание Леонида заставило вампира поморщиться.

Похоже, доктор решил задачку, но ответом делиться не спешил. Спустя несколько секунд хитрый и одновременно умоляющий взгляд женщины метнулся в сторону патологоанатома.

— Сколько тебя знаю, Марья, а вот не могу разгадать — как у тебя получается: и просишь, и угрожаешь.

— Угрожаю? — наигранно невинно выдала Иванова.

Леонид уловил тень улыбки на идеальных губах.

— Ну, угрозы бывают разного характера. Например, перестанешь носить печеньки.

— Они всё равно тебе не нужны, — заметила вампир, поняв, что сегодня подсказок не будет, и вновь сосредоточилась на изуродованном теле.

— Нужны, — обиженно возразил Леонид, не сводя пристального взгляда с попыток сотрудницы найти отличительные черты убийства.

Он ценил в Ивановой умение рассуждать о печенье, улыбаться, а спустя мгновение настраиваться на работу. Холодный рассудок помогал выживать, всегда и везде, и не важно, какие ингредиенты приходилось для этого смешивать.

— Смотри внимательно, ищи.

Марья отключилась от внешнего мира: ни звуков, ни навязчивого тошнотворного запаха, бьющего в нос. Лишь оттенки красного на изуродованном теле жертвы. Ровные края вновь резанули восприятие… слишком ровные на человеке, который должен был хоть немного сопротивляться. Возможно, слово «края» здесь не совсем подходило: скорее повреждения, как единое целое, терзали восприятие, маня подсказкой, лежащей на поверхности. Слишком правильно, слишком просто и слишком изящно, как бы жестоко и зло не звучало описание содеянного… Мысль собралась улетучиться во второй раз, но пальцы вампира застыли на изуродованной плоти… детали и штрихи расчленили картину в голове Марьи на составляющие. Настороженно-озабоченный взгляд скользнул по патологоанатому.

— Она не сопротивлялась… вообще. Но как? — женщина задумалась на несколько секунд, затем чётко выдала, — он обездвижил её.

Иванова резко поднялась с колен, шокированная собственным открытием. Она перестала считать убийства давно, но с каждым новым усовершенствовала их. Были предпочтения, была и мерзость, но заставить наблюдать собственную смерть как бы со стороны… хотя, без боли…

— Это милосердие? — Леонид ждал вопроса, но легче не стало.

Воспоминания погрузили в кровавое прошлое, где маг участвовал в жестоких экспериментах с каронами и пленниками, приговорёнными к смертной казни. Он многого добился, прежде чем осознал, а затем научился с этим жить.

Холодный, отрешённый голос Леонида заставил Марью посмотреть на врача со странным любопытством, граничащим с лёгкой формой безумия.

— Этим монстрам чуждо милосердие… — мужчина запнулся, пытаясь подобрать слова, способные помочь понять самую суть. — Но они умеют любить и быть верными.

С этими словами Леонид задумчиво посмотрел на Берка и Джули, стоящих в нескольких метрах от них. Марья проследила его взгляд.

— Ничего необычного не заметили? — хмуро спросила Сейма, вторгшись в энергетику двоих. И это было к лучшему.

Марья мотнула головой, сухо заметив:

— Он использовал яд.

Оборотень прищурилась, затем медленно кивнула Ивану, сосредоточенно идущему вдоль берега.

— Похоже, сходится.

— Что? — тихо спросил Леонид, заранее зная ответ.

— Карон не просто убивал, он создавал. Во всех его действиях скрыт смысл. Монстр старался. Я бы даже сказала, трудился над чем-то. Потому и обездвижил девчонку, чтобы не нарушила картины.

Иванов подошёл к ближайшему дереву, ловко взобрался на него и посмотрел вниз, на воду, в которой плавали человеческие органы.

— О! — ахнул вампир, не в силах сдержать эмоций. — Практически идеально.

В эту минуту ветка, на которой стоял мужчина, не выдержала, и потрясённый Иван рухнул вниз. Джули бросилась к нему, попутно отметив, что остальные не двинулись с места. Кряхтя и чертыхаясь, брат Марьи медленно поднялся:

— Всё в порядке. Да что со мной вообще может случиться, ведь… — но поймав недовольно-красноречивый взгляд Берка, навалился на Фарион и, хромая, поплёлся к машине, увеличив громкость «охов» и «ахов».

— Что ты увидел? — не унималась Джули.

— А… знак, — нашёлся Иван, поймав ложь за хвост и приготовившись ловко навешивать её на уши Фарион. — Знак военных, что создали монстра. Фигня какая-то.