«Всё кончено?» — спросила Джули саму себя, но внезапный крик юноши в чёрном перешёл в вопль, призывая и обрекая на смерть. Первый карон бросился на второго.

В этот миг Фарион ощутила присутствие того, другого, чья воля была единой с волей палача, единой с волей «второго». Потеря и пустота окутали душу, пронизывая могильным холодом. Художник, рисующий кровью, вдохновитель карона и просто друг того, кого рвали на куски на поляне. Протяжный вой потряс лес, отдаваясь звериным «нет» в груди каждого, кто слышал его.

Два зверя боролись на смерть, используя шипы, когти, зубы, яд и острые кинжалы на кончиках хвостов. Но битва не была равной. В сражении каронов дерутся не только звери, но и их хозяева. Юный архаи оказался слишком неопытным, в то время, как его враг бился за единственное существо, что скрашивало его дни и ночи последние несколько месяцев.

Берк чувствовал силу пришедшего зверя, точнее, силу того, кто бился вместе с ним, находясь на расстоянии. Энергия неслась смертоносной волной, сметая всё разумное на своём пути. Существа на поляне ощутили толчок. Внезапно поляна стала серой, поблекли люди и деревья, и сила ворвалась бешеным потоком, сминая волю присутствующих, как ненужный исписанный листок. Они ожидали всего, но только не этого. Они вообще не знали, что такое возможно.

Сейма потеряла сознание, Берку понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, Неменцеву больше, но монстру этого было достаточно.

«Убей хозяина! Это его ослабит!» — немая команда прозвучала громче самого отчаянного крика о помощи.

«Второй» ловким движением лягнул израненного «первого», прыгнул в сторону юноши в чёрном, в следующую секунду смертоносный хвост взметнулся вверх, пронзив грудь человека острым кинжалом. Парень упал на колени, изо рта хлынула кровь. Собрав последние силы, преданное, покалеченное существо бросилось на палача, но второй удар хвостом и острые когти заставили уткнуться носом в замёрзшую землю.

Архаи и его карон умирали на поляне, их разум стал единым целым… и пусть это была самая лучшая смерть из всех возможных, но Берк не мог смириться. Моран знал, что этим закончится, хотя, не так, не так, не так… слишком быстро. Невероятно что с начала поединка прошла минута.

Палач замер, чувствуя победу в боли умирающих. Ликвидатор воспользовался моментом, открыл крышку пузырька, приготовившись выплеснуть раствор на монстра. Новая немая команда пронзила мозг: «Осторожно, сзади!»

«Второй» обернулся, ловко перевернулся в воздухе, всем телом уворачиваясь от кислоты. «Какого хрена, такой связи человека и монстра просто не может быть», — Берк чертыхнулся, заметив, как капли попали на нижнюю половину туловища палача, разъедая кожу и внутренности, но этого было недостаточно для смерти карона.

В следующую секунду зверь бросился на обидчика. Острые когти вцепились в грудь, разрывая плоть, зубы щёлкали в паре сантиметров от горла, с трудом сдерживаемые руками ликвидатора. Увидев яркий свет, Моран зажмурился. В голове пронеслась мысль о кристалле Киори, но сильная боль мешала трезво оценить ситуацию. Вой монстра потряс лес.

Неменцев обещал Адель спасти Берка, и именно этим он сейчас и занимался. Свет камня сводил монстра с ума, но недолго. Острый кинжал вонзился в бок, Пётр упал, зажимая глубокую рану. Взгляды ликвидатора и наёмника встретились.

— Попробуй найти его, иначе нам не победить.

Неменцев колебался ровно секунду: сущность наёмника вытеснила сущность влюблённого. Раненая летучая мышь покинула поляну.

Чудовищная боль разрывала тело, мешая действовать и думать. Берк сдерживал монстра из последних сил, понимая, скоро всё закончится. Хорошо, Сейма этого не увидит.

Сознание заволакивал туман, боль отходила на второй план, уступая место опасному равнодушию. Теряя сознание, Берк увидел Джули, живую и горячую, сошедшую на него вместе со снежной смертоносной лавиной.

Последней мыслью вампира, чьё тело палач превращал в кусок окровавленной плоти, было: «Эта женщина и смерть несовместимы. Или…»

Пётр куда-то исчез. Джули видела неподвижно лежащих юношу в чёрном, «первого» карона и Сейму. Кто из них был мёртв, кто ещё дышал — брюнетка не знала. Сознание заполнила боль, испытываемая ликвидатором. Она не была чисто физической, она скорее превращалась в физическую, с каждой секундой становясь невыносимей. Фарион видела окровавленное тело, видела палача, видела мужчину, который больше не в силах бороться.

И над жестокой бойней витал уверенный, ласковый голос кровавого художника: «Молодец! Хороший мальчик! Убей его!»

Боль достигла апогея, бинокль выпал из рук, Джули закрыла глаза. Мир погрузился в красное: красные деревья, поляна, люди и даже небо. Красные кровавые капли, стекающие по стенам сознания, вдруг ставшего узким, способным вместить лишь одного человека — Берка Морана.

Немая команда вырвалась из глубин сущности тяжёлой тёмной волной, накрывшей поляну. Хрупкая человеческая женщина приказывала палачу: «Остановись!»

В следующую секунду Джули безвольной куклой повисла на ветках, укрывшись в объятиях спасительной тьмы.

Что-то острое упиралось в бок, правая рука онемела, левая сжимала шероховатый предмет, в виске стучала боль, и в целом тело напоминало примороженный кусок бревна. Джули с трудом открыла глаза. Серое, тёмное, с пятнами… да, именно так выглядит кора дерева, когда ты уткнёшься в неё носом. Издав слабый стон, девушка попыталась сесть, получилось не сразу.

Конечно, потерять сознание на дереве и не свалиться с него — нужно уметь, но бесплатно такие подвиги не даются. Стало легче — ветка больше не беспокоила, другую Фарион отпустила, на ладони остались грязные следы. Ощупав запястье, брюнетка убедилась — ничего страшного, кроме пары синяков.

Странное ощущение незапланированной остановки, будто мир замер и чего-то от неё ждёт. Холодно. За холодом следует страх. Джули бросает взгляд на поляну, ноющая пустота касается сердца, в следующий миг события разматываются в обратном порядке, заставляя стиснуть зубы от боли. Морана больше нет, ей хочется выть и кричать, но сейчас нельзя, сейчас не время, переживания и слёзы — позже, сейчас — только вперёд, собрав волю в кулак и затолкав эмоции куда-нибудь туда, где от них не будет вреда, по крайней мере, в ближайшее время.

Этим вечером в ней что-то сломалось, сломалось навсегда, став ненужным. Джули знала — это что-то было частью хорошего и доброго, но люди меняются или их заставляют меняться — суть не важна, просто она больше никогда не будет прежней. Хорошо? Плохо? Уже не важно. Где скрылись эмоции, столь опасные для критических ситуаций, Фарион точно не знала. Какое-то место внутри, запертое на ключ, который брюнетка поспешила выбросить. Иначе она не выдержит, а должна…

Девушка затолкала бинокль в рюкзак, накинула капюшон и слезла с дерева. Дойдя до поляны, Джули поразилась мирному спокойствию вокруг. Атмосфера поздней осени завладела лесом, невидимой дымкой очарования окутав деревья. Мёртвая трава в сочетании с холодной землёй казались единым целым — незыблемым гарантом постоянства природы. Воздух же дразнил едва уловимым обаянием перемен. Причём, всё это при полном отсутствии следов недавней бойни.