Она хотела что-то сказать, но кор не позволил.

— Адель, Берк — первая причина, вторая — я. Ты хотела поддержать меня, а пыталась зацепить только для того, чтобы я не выгнал тебя сразу, как впустил. Но ты не ожидала увидеть монстра без маски. Что ж, теперь ты видела всё. Странно, но мне не жаль.

Он замолчал, затем ударил неожиданно, больно и безжалостно:

— Мы не окажемся в объятиях друг друга на шкуре у камина, как ты планировала. Уходи.

И она ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Звук получился жалким, как и часть мёртвого сердца, что осталась в доме наёмника: раненый, никому не нужный, маленький кусочек плоти, упорно ищущий луч света в кромешной тьме.

— Он жив! — возглас Джули вновь поставил Софию с тупик.

Гаремова молча наблюдала за мечущейся по квартире подругой, периодически выслушивая причитания о том, что Моран не умер. Сколько раз Фарион повторила эту фразу рыжая бестия устала считать, важнее было другое — чувства Джули, с которыми она произносила слова. И в этом вопросе София зашла в тупик, пытаясь проникнуть во внутренний мир подруги, но сегодняшний день не был днём Гаремовой. И девушке оставалось лишь строить логические умозаключения, основываясь на прошлом опыте.

Конечно, Фарион что-то чувствовала к Морану, и не поверхностное, а глубокое и сильное, но дикое возмущение по поводу его дальнейшего существования на этой Земле заставлял Софию серьёзно задуматься.

Узнав о том, что Берк жив, рыжая бестия чуть не прослезилась, удивившись своим эмоциям. И ожидала слёз радости от подруги, но ничего подобного не случилось. Был момент, когда Гаремовой показалось, что Джули готова устранить сию несостыковку, прикончив мужчину собственными руками, лишь бы пазлы сложились в единое целое, не противоречащее схеме, выстроенной самой Фарион.

— Нет, ты только подумай, София, он жив. И, прикоснувшись к нему, да какой там прикоснувшись, я вцепилась в него, чтобы не упасть… — на несколько секунд Джули замолчала, задумавшись, затем продолжила более возмущённым голосом, — он не поморщился от боли, он вообще никак не среагировал. И сквозь одежду я не ощутила бинтов, повязок и прочего, что там положено… после такого.

Наконец, Гаремова не выдержала:

— Я вот уже битый час теряюсь в догадках: ты рада этому или нет? Умер — страдаешь, выжил — страдаешь ещё больше. Определись уже, а?

Джули остановилась посреди комнаты, внимательно уставившись на подругу, затем холодно произнесла:

— Конечно, рада. Я устала от смертей вокруг себя, да и смена начальства всегда стресс. Но дело в другом. София, пойми, он не должен был выжить.

Рыжая бестия от бессилия отпустила голову, громко застонав:

— Опять по кругу. Тебе не надоело.

— Нет, — быстро выдала Джули, продолжив мерить шагами комнату. — Ты не понимаешь главного — после того, что я видела, он не должен был выжить. Сейчас для меня это задача номер один.

И София вдруг поняла: Фарион прячется за логикой, за решением проблемы, за очередной задачкой, прячется от чувств, не желая осознавать, что смерть Морана могла означать для неё. Гаремова закусила губу, поражаясь собственной глупости и бесчувственности.

«Что ж, милая, будем играть по твоим правилам, а когда тебя накроет я постараюсь быть рядом».

Включаясь в процесс, София серьёзно произнесла:

— Хорошо. Он не должен был выжить, но выжил. Может, у тебя хреновый бинокль?

Джули хотелось закричать, но вместо этого она указала подруге на бинокль, лежащий на столе.

Женщина взяла предмет, с суровым выражением лица повертела его в руках, затем поднесла к глазам и посмотрела в окно.

— Говорю же, хреновый, ничего не видно.

Фарион устало опустилась в кресло со словами:

— Солнышко, переверни.

— Оу! Да, теперь видно. Ой, мужик в трусах с ведром воды, ничего так сложен. Ой, на себя вылил. В такой холод!

Джули впервые за долгое время улыбнулась.

— Я смотрела в окно часами, никаких мужиков в трусах, но стоило подойти тебе, и вот он нарисовался.

— Каждому своё, — весело выдала София, но тут же переключилась на проблемы Джули, желая поддержать подругу.

— Допустим, ты видела то, что видела, тогда ставим вопрос ребром — почему он не умер?

Фарион с готовностью ответила:

— Я долго размышляла над этим. Первое: у него есть брат близнец. Но такое сходство… — брюнетка вновь задумалась, Гаремова уловила бессилие в карих глазах, сердце больно кольнуло. — Второе: у него есть клон. С этими каронами и экспериментами военных всё возможно. Третье: он сам результат какого-то эксперимента.

— Четвёртое: он — вампир, — серьёзно произнесла София.

— Ага, — поддакнула Джули, — а ещё в подразделении есть оборотни, ведьмы и прочая нечисть.

— А это бы многое объяснило, — подвела итог София, затем лукаво добавила, — пойдём чего-нибудь съедим. На голодный желудок плохо думается.

— Пойдём, — ответила Фарион, вновь улыбнувшись.

«Уже лучше. Как же хорошо, что Моран выжил, — отметила про себя Гаремова, доставая из бара бутылку вина, — если он вообще умирал».

Берк устало потёр глаза: однообразный пейзаж, что фиксировали камеры его особняка поздней осенью выглядел весьма уныло, а если учесть статичность картинки, то стоило пожалеть себя и спуститься двумя этажами ниже для разговора с Леонидом. Подобное времяпрепровождение было бы интересней. И Моран пожалел себя, но не сдвинулся с места, привыкнув доводить начатое до конца, проверяя все возможные варианты развития событий.

Конечно, шанс, что незнакомец засветился в кадре был ничтожно мал, хотя, отбрасывать его не стоило. Просмотрев события двух дней, точнее, их отсутствие, ликвидатор решил сделать паузу. Выйдя на балкон, мужчина попытался прикинуть местонахождение незваного гостя, уже в которой раз. И в который раз получал множество нитей судьбы, не в силах остановиться ни на одной конкретной. Печальное ничего. Забавно, в таком контексте значение слова «тьма» приобретало иной смысл, близкий к восприятию обычных людей, а не суперсуществ Иного мира. От пришедшей мысли Берк поморщился, сделал глубокий вдох и вернулся к унылому занятию.

Потратив на анализ ещё два часа, Моран ощутил усталость. Он не просто просматривал изображение камер, он погружался в них, улавливая оттенки происходящего, так называемые вихри, а если повезёт и едва заметные тени аур тех, кто мог находиться рядом с домом в тот или иной момент. На чёткое фото ликвидатор не рассчитывал: хоть незнакомец и был человеком, но не настолько же глупым, чтобы попасть в объектив, а вот уловить присутствие, определить время и начать действовать — на это Моран рассчитывал.