Джули обернулась, беспомощно посмотрев на Гаремову:

— Всё, София, на этом всё. У них нет прошлого… нет, не так, — девушка закрыла глаза, пытаясь подобрать слова, чтобы правильно донести мысль до подруги, — прошлое у них есть, но они закрыли его, заблокировали, вычеркнули их жизни. Иногда у меня складывается ощущение, что я работаю не с людьми, а с покалеченными существами, которым было больно когда-то давно… и это сломало их, сломало навсегда… но каким-то образом их вернули… только без части души…

Увидев испуганное лицо Гаремовой, Фарион поспешила добавить:

— Бред… понимаю, я говорю бред. Давай закроем этот вопрос. Просто я много думаю о них, возможно, придумываю лишнее…

София затушила сигарету в пепельнице. Затем заговорила, медленно вытаскивая слово за словом, будто давала себе последний шанс на размышление:

— Меня и пугает то, что придумываешь ты крайней редко и не так масштабно… в основном, ты бываешь права.

Джули резко отпрянула от окна со словами:

— Виски будешь? — и, не дожидаясь ответа, направилась в кухню.

— Ааа… — раздалось брюнетке в след. Следующим звуком был звук открываемой бутылки.

Фарион протянула спиртное Гаремовой со словами:

— Знаю, такое я пью крайней редко, но собственные откровения пугают до чёртиков. Я уже боюсь погружаться в мысли о них в полном одиночестве — засосёт и не выплыву.

— Ты шутишь?

Но по обеспокоенному лицу подруги София поняла — Фарион не до шуток. Решив подбодрить брюнетку, Гаремова твёрдо произнесла:

— Так, а давай разберём что-нибудь конкретное.

— А давай, — иронично произнесла Джули и толкнула речь, от которой у рыжей бестии округлились глаза, — в один из вечеров я забыла телефон в конторе, вернулась и застала злую Марью всю в крови. Не успела я испугаться, как Иванова объяснила: неуклюжая мадам в магазине разбила у её ног бутылку кетчупа. Берк отпустил по этому поводу шутку, но с таким видом, будто я застукала их за убийством невинных. Мне пришлось сделать вид, что поверила.

Девушки ненадолго замолчали. Первой тишину нарушила Джули:

— И что скажешь?

— У меня слов нет… Ну, может ты…

— Даже не думай. Я могу отличить кетчуп от крови. К тому же, объясни: нахрена возвращаться на работу вечером в пятницу после того, как тебя уделали в магазине. В тот день Марья ушла раньше меня, пожелав всем хороших выходных.

— Да, нестыковочка.

Джули опустила стакан на подлокотник кресла, встала и зашагала по комнате. Она то закрывала лицо руками, то поправляла волосы, то замирала на несколько секунд, буравя невидящим взглядом стену. Борьба с внутренними демонами изводит людей, но брюнетка победила, осознав поражение. Невыносимое состояние, в десятки раз хуже публичного признания в совершённых ошибках перед врагами. Гаремова молча наблюдала за страданиями подруги, ожидая развязки, которая не заставила себя долго ждать.

Фарион остановилась, задержала дыхание, сдерживая слёзы, затем злобно произнесла:

— Я ненавижу себя… Ненавижу за слепоту, за доверие, за лень и нежелание видеть дальше собственного носа. Я отлично устроилась за спиной Ричарда, не задавая вопросов и не замечая странностей. И перенесла это поведение в жизнь после его смерти. Я противна самой себе… А статьи в редакции Дениса. Сколько раз я стояла у черты, не решаясь сделать шаг вперёд… Я закрывала глаза себе и другим, ни разу не удосужившись поинтересоваться, что скрываю. Я типа шла к истине, морально готовилась к ней, только это был банальный вариант использования человека, которому не хватало родительской любви… Если быть честной, то всё становится простым и понятным…

Брюнетка замолчала, густая, тревожная тишина наполнила комнату.

Фарион не нужна была жалость, в эту минуту она не нуждалась и в поддержке, только вера. И София справилась, в очередной раз правильно подобрав слова:

— Я знаю, ты во всём разберёшься, а я помогу… Я всегда рядом, Джули, даже когда тебе кажется, что это не так.

Джули не смогла сказать спасибо, не смогла даже посмотреть в глаза подруге, она просто кивнула, и Гаремовой этого было достаточно.

Спустя минуту взгляд Фарион изменился, из гневно-растерянного превратившись в опасный, с тонкими языками разрушительного огня в глубине.

— Что ж, Берк Моран, я выхожу на тропу войны, — грозно выдала брюнетка воображаемому врагу, — причём, партизанской. Ты пытаешься использовать меня, не говоря ни слова правды о том, что происходит. Больше не получится.

«Моран попал», — пронеслось в голове у Софии, но она предпочла промолчать.

Джули подвела итог разговору:

— Итак, мы выяснили, что ни хрена не понятно в нашем королевстве. Значит, пора брать инициативу в свои руки. Я буду периодически следить за Сеймой, чувствую, если выйти на что-то важное, то только через неё, остальные закрыты. А ты…

Фарион осеклась и погрустнела, будто сожалела об упущенной возможности.

— Что я? Говори.

Изобразив крайнюю степень неловкости, Джули спокойно произнесла:

— Я думала, что, закрутив с Леонидом, ты «одолжишь» отчёт по делу Макса. Не даёт покоя его наркотическое опьянение, — брюнетка тяжело вздохнула, — но между вами… в общем, не судьба…

София давно пыталась не удивляться сочетанию разума и чувств у своей подруги, но услышанное ненадолго повергло в шок.

— Ты — нечто, — выдала рыжая бестия, — всё никак не привыкну… Знаю, ты переживаешь за меня, но цинизм и расчёт…

— Я искренне не понимаю, как одно может мешать другому? — выдала Джули, и коту из мультфильма о Шреке было до Фарион далеко.

— Хорошо, хорошо, для пользы дела я наступлю на собственную гордость и пойду на контакт с Леонидом… только для пользы дела, — подумав, что бы ещё сказать в тему, София добавила, — и, конечно, в память о Максе.

И вновь получилось цинично. Грусть коснулась сердца, сопровождая первый шаг по дороге во тьму.

— Хорошо, — согласилась Джули, — сделай это так же мастерски, как ты лжёшь самой себе.

— А почему нет? — ответила Гаремова, — и ты и я знаем — мне нужен только повод.

Они играли со своими чувствами, ясно осознавая последствия. Но это лучше, чем игры вслепую.

Быстрым шагом Моран вошёл в офис, на ходу сообщив об очередном убийстве:

— Небольшой пруд недалеко от «Тёплого стана». Почерк тот же, но, судя по выбору места и сообщениям местных экспертов, приёмы меняются, монстр экспериментирует. Возможно, в стремлении к чему-то.