Вспоминаю: однажды стихами простыми
Я воспел тебя, милой назвал я моею.
До тех пор у тебя, как у всех, было имя,-
Я пишу, а назвать твое имя не смею.
Ты велишь мне писать изощренные строки,
Но моей простодушной поэмы страницы
У дверей твоих просят, отбросив упреки,
Чтоб твои – хоть на миг – задрожали ресницы.
Лишь одно мне достаточно вымолвить слово,-
Ты приходишь и смотришь внимательным взглядом.
Если даже уйдешь,- возвратишься ты снова,
Знаю, сядешь со мною, мечта моя, рядом.
В сари – чайную розу – ты бедра закутай,
Приоткрой свои локоны передо мною,
Ты обрадуй меня долгожданной минутой
И откинь от щеки сари с узкой каймою.
Непокорные кудри трепещут лукаво
И ложатся на лоб все нежней и нежнее,
А движение черного локона справа
Совпадает с изгибом сверкающей шеи.
Днем сплетенный из ютхи
[95] венок благовонный
Расцветет ввечеру от тепла твоей кожи.
В этом запахе весточку слышит влюбленный,-
Ту, что сердцу милее всего и дороже…
Все же я упрекну тебя: серьги-рубины,
Что похожи на жаркие капельки крови,
Мой подарок,- ты несколько дней, без причины,
Забываешь надеть… Ты не хмурь свои брови,
Я скажу и другие слова,- не в обиду,
Не для рифм, и на музыку их не положим.
С виду это пустяк, но пустяк только с виду,
Пренебречь пустяками такими не можем.
В наше время не внемлют рифмованным стонам,-
Что нам древний светильник и вина поэта?
Лучше ты принеси на подносе плетеном
Манго – эти плоды цвета и солнца и лета.
Прозаический пир мы сегодня устроим,
Не нужна нам теперь со стихами тетрадка.
И писателю тоже приятно, не скроем,
Чтоб во рту у него было вкусно и сладко.
Речь груба? В духе времени грубость такая,
А иной выражается даже почище!
Только неба посланец, крылами сверкая,-
В этом ты мне поверь,- не нуждается в пище!
То, что я говорю,- не порок и не шутка,
Это – веское, в сердце рожденное слово.
Надо прямо сказать: наполненье желудка
Есть и нашей духовной отрады основа.
Наслаждения большего нет мне на свете,
Чем смотреть, как прелестные руки проворно
Преподносят отменные кушанья эти -
Рыбный плов или ш
ондеш
[96], полезный бесспорно.
Но в глазах твоих вижу хитринку недаром:
Ты считаешь, что мне для того лишь и нужен
Весь набор поэтических средств, чтобы с жаром,
Чтобы с пафосом я заказал себе ужин.
Что же, пусть на меня ты посмотришь с насмешкой,
Пусть блаженства еды не познаю, бедняга,-
Приходи и с пустыми руками, не мешкай,
Ибо руки твои – это счастье и блага.
Приходи же! Пусть ветра дыханье живое
Прилетит, словно весть, что ко мне ты стремишься,
Пусть в вечерние сумерки встретятся двое,
Пусть глядят на них звезды сквозь ветви сириса
[97].
А когда ты уйдешь – торопиться не надо,-
Ты венок свой оставь мне из ютхи чудесной,
Чтобы музыка в сердце влилась, как отрада,
Чтобы стали созвучия зрелою песней.
Я пишу – и ко мне мысль приходит благая:
На конверте должны превратиться чернила
В чье-то имя. Но в чье? И сижу я, вздыхая,-
О, когда это было, когда это было!
Начинают мне вечер и сад вспоминаться.
Ты в бассейне. Звезда в той воде заблестела.
Ты красива, тебе еще только шестнадцать,
В полосатое сари ты кутаешь тело.
За ушами цветы мне сверкают, белея;
Меж бровями – пунцовая точка; и сзади
Вижу, как вовлекается нежная шея
В эти шелковые, в эти черные пряди.
Там, где тени косые, ты коврик на крыше
Расстилаешь и влажною тканью на блюде
Покрываешь венок из цветов. Стало тише.
Но о чем ты мечтаешь в безмолвье, в безлюдье?
Тот же самый поэт написал тебе снова.
Вечер в доме пустом. На стене перед взором
Возникает картина из теней былого.
Тишина. Лишь часы занялись разговором.
Вот полрупии в ящике дальнем забыты;
Вот листочек из книги расходов… Не знаю,
Где тебя отыскать, где следы твои скрыты,
Но письмо-приглашенье тебе сочиняю.
Помню: шерсти клубок у тебя на коленях.
Ты сидишь у окна. Ждешь кого-то. Надежда
Засветилась в глазах твоих юных, весенних,
И на землю свободно спустилась одежда.
Загорелись лучи на другой половине,
А на первой – на крыше – сгущаются тени.
Тонко чамели
[98] пахнут в китайском кувшине,
Все полно аромата цветов и растений.
В ящик ото письмо положу и ответа
Ждать не буду, но только из мира забвенья
Подойди ко мне сзади, и, вместо привета,
Ты глаза мне руками закрой на мгновенье.
Я хочу, чтоб твои зазвенели запястья,
Чтоб волос твоих запах я чувствовал снова,
Подари ты мне ночь сновиденья и счастья,
Подари ты мне день созерцанья живого!
Никогда не разрушится связь между нами,-
Не проникнет в нее, не поймет посторонний,
Что мы связаны светом, волшебными днями
И ладонью, в моей трепетавшей ладони.
