- Спасибо, что рассказал, - вздохнула девушка. - Но мне это мало поможет. Я заперта здесь. И вряд ли смогу помешать твоему отцу.
- Я не заперт! - чёрным огнем юношеской решимости сверкнули глаза Октавиана. - И могу помочь тебе!
Элгэ, якобы смущенная, чуть опустила изумрудные очи. Чтобы не выдать радости победы.
"Никогда и ни о чём не проси, - говорила Кармэн. - Сами предложат и сами всё сделают."
И это оказалось гораздо проще, чем думала Элгэ.
Так о чём прекрасной даме попросить верного рыцаря - если он верный? Ладно, допустим, Октавиан - действительно рыцарь, а не шпион своего отца. Готов-то он на многое. Но луна и звёзды Элгэ без надобности. А чтобы вылечить кардинала - нужна не решительность, а врачебное искусство.
Ну, конечно!
- Октавиан, ты можешь узнать, каким ядом твой отец отравил кардинала? - Резко вскинутый на него взгляд, вопрос в лоб должны ошеломить.
Судя по изумленным глазам - да, ошеломили. Не слишком ли?
Не угодишь тебе, Элгэ. То слишком хорошо кузен владеет собой, то слишком плохо.
Хотя, может, решил, что прекрасная дама сейчас попросит его того же ядку подсыпать папеньке в вино? Или что там уважаемый Мальзери пьет чаще всего?
- Нужно противоядие, - объяснила мысль девушка.
Интересно, подавленный собеседником вздох облегчения уже мерещится, или глаза и уши не врут?
- Я выясню, - пообещал Октавиан.
- Время дорого. - Теперь ее очередь вздыхать. Вполне искренне. - Кардинал тяжело болен! И еще... - Тревогу в голосе не нужно даже изображать - что хорошо. Некоторые люди чувствуют фальшь инстинктивно. Вдруг Октавиан - из таких? Если он действительно так легко читает намерения папеньки - очень даже может быть. - Ты знаешь, где твой отец держит Диего?
- Нет... Но узнаю!
Вот так. Не больше и не меньше.
И возможно - еще ничего не потеряно. Если Диего будет с Элгэ - ей не составит труда выкрасть коней и бежать. В Аравинт, в Мэнд... Может, даже кардинал подскажет куда - если будет здоров...
Александру легче освободить, самим находясь на свободе. Если Мальзери к тому времени успеет окольцевать Элгэ - ему же хуже. Когда она вернет себе имя и перестанет скрываться - вот тогда и займется разводом. Систематические измены жены - достаточная причина? Если нет - будет сынок-бастард от любовника.
Главное - вырваться вместе с братом из Лютены. Когда они окажутся на свободе - никто не посмеет тронуть и Алексу. Толку-то ее убивать - если жив законный наследник? А в руках у убийц больше нет никого?
Александра станет предметом торга, а не покушений. Это даст Элгэ время, чтобы вырвать из Эвитана и ее.
- Почему? - Этот вопрос нужно прояснить. Если Октавиану нужна... благосклонность Элгэ - он ее получит. Потом. Лучше так, чем покорной овцой по воле дяди. Да и долги нужно платить. - Почему ты мне помогаешь?
- Я уважаю кардинала Александра. И люблю Диего как брата. Он ведь и мой брат. Двоюродный. И я... - он лишь чуть запнулся. - Ты знаешь.
А что ты сам знаешь - об Элгэ? Она сама-то себя не знала. Пока не оказалась здесь...
- Я буду ждать, - твердо ответила девушка. Не опуская глаз - еще не хватало.
Если подослан дядей и лжет - умрет вместе с Валерианом. Если говорит правду и окажется в опасности - Элгэ возьмет верного рыцаря с собой. Хладнокровно использовать пытающихся помочь людей она, оказывается, не способна. Значит - нечего и пробовать.
- Беги! - девушка протянула ему руку.
Юноша поспешно поднес ее к губам.
Руки он целовать умеет, насчет остального - посмотрим. Может быть.
А теперь - закроем раму.
Во всяком случае, если захочется изменить мужу - уже есть с кем.
Глава десятая.
Эвитан, Тенмар, поместье Кридель - замок Тенмар.
1
На размышления оказалось всего несколько дней. Так что ж удивляться, что Леон так ничего и не придумал?
Ночи он проводил с пылкой Жюли. И в кои-то веки уже служанка выбивалась из сил первой. Каждая такая ночь казалась последней...
Но что-то предпринять - выше его сил. Какими-то приготовлениями к отъезду занимался дядя. А у самого Леона опустились руки. Днем он либо бесцельно шатался по дому, либо в сопровождении эскорта бродил в окрестностях имения. А иногда просто лежал у себя в комнате. Часами глядел в ровный, белый потолок.
Юноша пытался врать самому себе, что просто набирается сил. Перед дальней дорогой...
Но настал день, когда он в это не поверил. Какая дорога?! Куда бежать?! Леон проехал через всю страну, мерз на дорогах, дрожал на постоялых дворах. Сходил с ума от страха - при виде любого человека в мундире! А в тех, кто в штатском, подозревал переодетых шпионов.
А теперь - новый побег, в никуда?! У Леона больше нет сил. У любого рано или поздно наступает предел.
В чём бы он ни был виновен - это уже слишком! Ему - всего семнадцать. И Леон вовсе не желал отцу смерти. Если б тот остался жив - сын жил бы сейчас дома и ни о чём не беспокоился.
Как же он был счастлив прежде! И как это не ценил...
Между отчаянием и надеждой Леон прометался пять дней. Порой начинало казаться, что всю опасность он выдумал. И что зря, поддавшись панике, выложил тайну дяде. А теперь нужно спешить в Лютену - всё рассказать Полине, предупредить! Ведь и она - в опасности из-за Леонова длинного языка. О ней-то он не подумал!
Но ведь ему не приснились аж два разных отряда - на подъездах к Лиару, угрозы матери, ее бегство из монастыря! Значит, опасность - не только в его воображении! И не разоблаченным Леону ходить ровно столько дней, сколько нужно Карлотте, чтобы добраться до Ревинтера или Всеслава Словеонского.
А потом - арест, Ауэнт... плаха!
Нет, только не смерть! Нельзя казнить в семнадцать лет! Ведь Леон лишь совсем недавно стал совершеннолетним!
Может, все-таки помилуют? Должны! Дядя Ив заступится, он - взрослый и умный. Он не бросит племянника в беде!
Но дядя - всего лишь барон. Много ли у него влияния?
А даже если не казнят... Пожизненное заключение. Сырые, осклизлые стены. Вечный, пробирающий до костей холод - ни на миг не согреться! - зимой. Невыносимая жара и духота - летом.
Черствый хлеб, тухлая вода, безвкусная похлебка. Четыре серых выщербленных стены и окно в ржавую решетку.
И крысы! Огромные, голодные, злые! Говорят, буйных узников связывают - и крысы обгрызают им носы и уши...
Юный лорд в паническом ужасе сжимал руками виски. Зажмуривал глаза, чтобы прогнать леденящие кровь видения.
Но порой не помогало ничего. Даже вино.
Ни один человек в подлунном мире не заслуживает подобного! Даже будь Леон настоящим преступником... но он - всего лишь мальчишка! Не будь Леон сиротой, за которого некому заступиться, - кто бы тогда обрек его на тюрьму, хуже которой только бывшая монастырская камера Карлотты?!
Вино... До смерти отца Леон никогда не пил крепкого вина. А если за ним придут, а он будет пьян и ничего не сможет сделать?!
Леон мгновенно трезвел - от нового ужаса. И возвращались все страхи, лишь на миг заснувшие под действием хмеля.
А если... если в комнате прячутся потайные двери? Вот под этими старомодными гобеленами? И неумолимые враги явятся, пока Леон спит?!
Может, мать еще и не выдаст? Мало ли чем угрожала... Она же - его мама! Карлотта его родила - даже звери не бросают своих детенышей. Так неужели хоть одна из них продаст родного сына?
Продаст! Почему, почему именно у него такая мать?!
А когда Леона схватят - он и вовсе ничего не сможет сделать. Обвиняемых в таком преступлении судят без их участия.
Кто такое придумал?! Почему человек не может сам себя защищать?! Кто решил, что судьбу Леона определят восемь или девять совсем не знающих его людей? А если они заявят, что это - не несчастный случай? Что он убил отца преднамеренно? Большинству из них это выгодно...
