Всё изменится, если удастся отменить отлучение Аравинта... Когда удастся!

  Что ж, объясняй, Твое Преосвященство! Быстро и доходчиво.

  Эвитан, Лиар - окрестности Лютены, поместье Гуго Амерзэна.

  1

  Над головой - черный треугольник палатки. А вокруг - полумрак. Еле-еле разгоняемый тремя тускло-золотистыми свечами. Цвета домашнего сыра.

  Остро режет боль в груди. При каждом движении - иссиня-черная круговерть перед глазами.

  И слабость! Алан беспомощен как новорожденный младенец...

  Хуже. Как слепой котенок! С перебитым хребтом.

  Самый осторожный поворот головы едва не лишил сознания. Так вот ты какое - настоящее ранение!

  - Капитан, вам нельзя двигаться! - Над Эдингемом - лицо верного Ларенса.

  - Давно...? - Больше Алан не сумел выдавить ни звука - помешала хрипота.

  А боль сдавила грудь - медвежьими лапами. Да, прежде и в самом дурном сне бы не приснилось, как звучит теперь собственный голос. Карканьем простуженной вороны.

  - Почти двое суток. Сейчас - ночь.

  - Караулы... - заставил себя прохрипеть Эдингем. - Могут...

  - Да нет, нас оставили в покое. - Лицо сержанта кажется правдивым донельзя. Этот врать не умеет. По крайней мере - насколько Алан успел его изучить... - Сдается мне, мы им больше без надобности. Караулы стоят, не тревожьтесь. Выздоравливайте. Нам сейчас главное - вас до графа довезти.

  А вот теперь - что-то не так. Проклятая слабость! А Джеймс - всё-таки слишком честный для ревинтеровского отряда... Такому только врать и недоговаривать!

  - Что?! - Эдингем попытался приподняться.

  Боль взорвалась белой вспышкой!

  Между горячкой командира и правдой Джеймс безошибочно выбрал последнюю:

  - Графиню... бывшую - монашку эту змеиную! - угнали лесные. Больше и не нападали. А Мировский увел своих и командира раненого увез...

  А вот это уже не имеет значения! Алан обессиленно опустился назад - на солдатские плащи. Из последних сил борясь с обмороком.

  Останься Ярослав Мировский или исчезни... Хоть приползи сюда на коленях - с повинной! (Из горла чуть не вырвался горький смех. Помешала лишь БОЛЬ.) Свое черное дело словеонский дурак уже совершил! Потеря Карлотты - это полный крах.

  И теперь можно не выздоравливать. Разве только - чтобы дотащиться до графа Бертольда Ревинтера. Согласно присяге. И сообщить ему о проваленном приказе.

  А немедленно по исполнении - честно застрелиться. С именем Эйды на губах.

  2

  Терпение у них таки лопнуло. Это Элгэ поняла утром - по шуму во дворе. Весьма колоритному - от топота десятков (или сотен) марширующих ног. И от громких команд, щедро пересыпанных ругательствами.

  Герцогиня забралась на единственный в оружейной стул. И бросила осторожный взгляд в бойницу.

  Не ошиблась. Угадала самый бредовый из возможных вариантов. Но свиные прихвостни - тупее самого свина. Так что удивляться нечему.

  Они и в самом деле пригнали отряд солдат. Темный и все змеи его, там полон двор вояк! В меру бравых.

  Элгэ уже не сдержала злой смех. Диего в детстве часто самоуверенно заявлял, что один илладиец стоит десятка "неповоротливых северян". Возможно, так оно и есть. Если илладиец - возраста тогдашнего Диего. Потому что одна илладийка, как выяснилось, стоит целой роты!

  Ну вот и решилось. Штурм начнется сейчас. Или Элгэ - не "роза" из "цветника", а унылая, добродетельная северная курица.

  Вот жахнут по бутылке для храбрости и...

  Прощай, мама Кармэн. Прощайте, Диего и Алекса. Прощай, Виктор. Гор, Арабелла, Элен, Вит, прощайте.

  Ваша дочь, сестра, возлюбленная и друг уходит в Свет, во Тьму или просто в сырую землю. Как получится.

  Элгэ, герцогиня Илладэн, в последний раз проверила пистолеты.

  И на дубовую дверь обрушился первый внушительный удар. Наверное, чьей-то головы. Столь же дубовой. Тогда двери - конец. Башка гуговского холуя - точно крепче.

  Этот замок когда-то принадлежал брату другого короля. Двоюродный дед принца Гуго Эдмон Талеан был хорошим воином. И говорят - благородным человеком.

  Примыкающая к спальне оружейная - его заслуга. Старый солдат понимал, когда чаще приходят убийцы и заговорщики - ночью. И куда - в спальню. Любят они безоружных и спящих убивать.

  Знал бы герцог Эдмон, что спустя полсотни лет эта дверь послужит не родственнику, а его врагу и убийце. Врагине. Илладийке.

  Любопытно, что бы сам герцог Талеанский сделал с племянничком вроде Амерзэна? Пристрелил или просто вздернул на первом попавшемся дереве? И за шею или за ноги?

  Дубовая дверь стояла насмерть. Больше получаса.

  А потом рухнула. Вперед - мостом, перекинутым через порог.

  В пролом наперегонки ринулись двое солдат.

  Еще полтора шага и...

  Собственная кровь кажется льдом - намертво застывшим в жилах. Равнодушно-убийственным.

  Элгэ разрядила пистолеты. С обеих рук. Прямо в солдатские морды.

  - Один, два, - холодно бросила она.

  3

  Возок подскакивает на каждом ухабе. И все они отдаются болью. Ноги нещадно ноют, протестуя против подобного обращения. Зимние дороги в Эвитане никуда не годятся и не годились отродясь!

  Возница нещадно гонит коней - по безоговорочному приказу. И всё же Александру сейчас куда легче, чем эскорту. Эвитанский кардинал изволит ехать в карете, а вот солдаты и служки - верхом. Под промозглым дождем и хлопьями мокрого, липкого снега, что целую вечность сыплется с рассерженных небес...

  Ближе к поместью Амерзэна назойливый гнев погоды утих. Уже с дороги, глянув в заиндевевшее окно, Александр понял: предчувствие не обмануло. Они не зря так спешили. И возможно - спешили плохо!

  Вся эта солдатня во дворе и у ворот вряд ли явилась для защиты двух юных девушек от бесстыжего негодяя. Которого от суда и Ауэнта до сих пор спасало лишь рождение в королевской семье.

  - Ваше Высокопреосвященство! - решился верный Жерар, подъезжая к карете. - Вы уверены? Там опасно! Лучше я.

  Он редко прекословит. И сейчас - лишь потому, что нрав очумелого принца Гуго непредсказуем. Что ему грозит за убийство главы Эвитанской церкви? Вряд ли смерть.

  Скандал с Патриаршим Престолом удастся замять. Несчастный случай... "Кардинал был стар". А Патриарх, точнее - его всесильная свита, будут даже рады поставить вместо эвитанского упрямца собственного ставленника. Желательно - мидантийца по происхождению. Того, кто станет в первую очередь блюсти интересы Высокого Престола. Мидантии.

  Серое небо выплакало зимнюю тоску застывшими снежными слезами. И теперь молчит. Укоризненно укрылось за мрачной цитаделью вновь набрякших туч.

  А к вечеру опять наберется сил. Оплакать еще кого-нибудь. Но не илладийских девочек - приемных дочерей Кармэн!

  - Вперед! - приказал Его Высокопреосвященство.

  К раззолоченным воротам. С розовыми голубками.

  - А если... - рискнул Жерар.

  Его конь теперь - бок о бок с каретой.

  - Если для них мало слова Пастыря Церкви - Творец повелевает слугам своим драться с нечестивыми во имя защиты невинных, - усмехнулся Александр.

  Их не посмели задержать. Может, принц Гуго и плюет на авторитет церкви. Но поросячьего цвета ворота охранял не он. А для простых солдат приказ Главы Церкви, оказывается, еще что-то значит. Даже если служат они подлейшему негодяю Эвитана.

  - В дом! - приказал кардинал эскорту.

  "Дом" роскошью поспорит с загородным дворцом самого короля. Но принц Гуго - не монарх, и никогда им, слава Творцу, не будет. Если небеса не обрушатся на землю.

  Уже в дверях сунулись преградить путь незваным гостям двое. Раскормленные, в криво сидящих кирасах.

  - Прочь! - лишь чуть возвысил голос Александр.