4

  Даже не верится, что именно сейчас переступаешь ненавистный порог. Оставляешь в прошлом проклятую камеру. Навсегда.

  Что бы ни случилось впредь - даже самое жуткое! - там будет уже другое жуткое. А этот кошмар - позади.

  Темные коридоры - как в недавнем сне. А факелов так мало, что можно и не заметить. Позади вместо чудовищ - Башня Кающихся Грешниц. Ставшая-таки предсмертной камерой.

  Хотя здесь есть и иные монстры. Поопаснее. Спят в кельях. И сторожат ворота монастыря.

  Если те, кто спят, проснутся - мигом отправят беглянку-неудачницу на растерзание в Лютену.

  Ночной путь, сумрачные коридоры, темная фигура впереди. Ведет то ли к свободе, то ли к смерти.

  Колеблется еле живой огонек свечи. В коридорах тут кругом сквозняки...

  Всё - как в страшной сказке. Ожившей кошмарной сказке, какими Ирия пугала в детстве Леона и Эйду.

  Только бы не споткнуться в полутьме... В почти полной темноте. Малейший шум - это смертный приговор.

  ...Иссохшие молельщицы натянуто улыбались. А сами сверлили гостей выстывшими глазами. Но согласились укрыть в своих стенах семью лорда Таррента. Столько лет исправно жертвовавшего на аббатство.

  А злобно коситься на хозяев своего приюта - недостойно. Хватит и того, что нагрубила Анри Тенмару.

  До предательства оставалось меньше часа...

  Вот и дверь в келью. Неужели дошли?

  Здравствуй, прошлое. Еще бы дольше тебя не вспоминать.

  ...Здесь полтора года назад скрывались они с Эйдой.

  Анри еще успел пробиться к ним, когда по коридорам обители громыхали сапоги солдат.

  Ирия тогда захлопнула дверь перед самым носом двух отцов-леонардитов. И открыла только подполковнику Тенмару. Не раньше, чем о судьбе вооруженных "служителей Творца" возвестили два глухих вскрика. И падения тел.

  А вот вырваться с этажа не удалось уже никому. С обоих концов коридора к беглецам устремились солдаты.

  А затем враги ломились в дверь. К двум испуганным девчонкам четырнадцати и пятнадцати лет и измотанному многодневными боями офицеру...

  - Побудь здесь. Я скоро вернусь, - голос Карлотты вырвал из прошлого.

  Сестра Валентина величественно покинула келью. Почти бесшумно провернулся ключ.

  Девушка огляделась. Внутренние засовы здесь теперь - совсем другие. Больше и крепче. Еще бы - предыдущие-то вырваны вместе с ошметками двери. Тоже предыдущей.

  Закрыться изнутри? Даже тогда не спасло. А уже теперь-то не поможет точно.

  Ирия миг поколебалась. Не метнуться ли во вспененные осенние волны? А то мало ли?

  Нет. Утонуть успеется всегда. Решеток здесь нет. И смерть в холодных объятиях волн - единственное, что останется, если Карлотта пошла предавать. Лодки догонят любого беглеца.

  "Думаешь, ты никогда никого не предавала?"

  5

  Одурь душной сантэйской ночи прогнал странный сон.

  Обычно Тенмар нормально спал в любых условиях - после Альварена.

  Когда боль кривыми крючьями палача раздирает никак не заживающие раны - при малейших попытках задремать. А дорога давно превратилась в странное марево из бреда и яви...

  Большей частью мерещились застенки. Что Анри всё-таки схватили.

  И он так никого и не спас! А где-то за стеной пытают заложников...

  Тенмар толком не помнил дорогу до Лютены... Зато как же странно было вдруг заснуть в седле. И спокойно проспать почти с полуночи до рассвета. Уже после встречи с Всеславом.

  Но вот чтобы в казарме с распахнутым окном проснуться от удушья - это надо умудриться. Даже в теплой Сантэе в середине осени не так уж жарко.

  Хуже, что больше заснуть не удастся. Потому как в дурную голову лезут... лучшие в подзвездном мире воспоминания. О некоем "капитане", притворяющемся спящим за четыре кровати от Тенмара.

  Этого мерзавца Анри узнал бы везде. Увы - только в лицо. Не по имени.

  Думал - просто один из лейтенантов. Оказалось - сынок Ревинтера. Младшенький. Где-то за это время раздобывший титул виконта Николса. Не иначе - троюродный дядя очень вовремя умер.

  Эвитан, Лиар. 2992 год от прихода Творца, конец Месяца Рождения Весны.

  1

  ... - Я не умею плавать! - обреченно прошептала Эйда.

  Ничего удивительного. Дворянских девушек редко учат даже держаться на воде. Это Анри десять лет провел при дворе Ильдани. И позабыл традиции, в которых вырос.

  "Эйда - красавица. А у Ирии - самые зеленые в подзвездном мире глаза..."

  Отцовская любовь преувеличивает. Красавицей Тенмару не показалась ни одна из худеньких, хрупких девочек. Он даже обратился к более хорошенькой "Эйда". И уже потом разглядел отливающие изумрудной зеленью очи.

  Теперь Анри их больше не спутает. Эйда - тихая, пугливая как мышка. Ирия - бешеный зеленоглазый сорванец.

  "Ирий" - мир, покой, светлая обитель праведников. Судьба посмеялась над Эдвардом, назвавшим так дочь. Высшие силы, если они есть, вообще часто смеются над смертными.

  - Бесполезно. Мне тоже не доплыть, - серьезно заметила Ирия. - И я не брошу Эйду одну!

  Будто Тенмар просил кого-то бросать!

  Младшая покровительственно обнимает старшую за плечи. Впрочем, Ирия - выше. И сильнее.

  Солдаты ломают дверь.

  Анри с дикой, звериной тоской отчетливо понял, что сейчас придется сделать. Девочкам не доплыть, ему их в одиночку не защитить. Значит - прежде чем умереть, он должен...

  Самое жуткое: младшая тоже всё поняла правильно. Быстро развязала ворот, открывая шею. Потом так же молча взялась за шнуровку на платье сестры...

  А та онемела от ужаса. На снеговом лице живы лишь огромные глаза затравленного олененка.

  Кто для нее сейчас страшнее? Солдатня за дверью? Чужой весь в крови офицер? Родная сестра?

  Или девочка просто не верит, что всё это - правда? Всё - на самом деле!

  Анри дал бы разорвать себя на куски, чтобы прекратить всё это!

  - Поцелуй меня, пожалуйста, - попросила Ирия.

  Он понял, конечно. Где тут не понять? Никогда прежде не целовал четырнадцатилетних - но ей дольше и не прожить. Это ее последний день.

  Как и его. Будь всё проклято!..

  Ее губы пахнут осенней полынью? Или так только кажется? Горький, пряный аромат. Полынь, сосновая хвоя, листья брусничника...

  Чувствует ли она хоть что-то? Или просто хочет почувствовать?

  Сам он ощущает лишь горький вкус вина из последнего кубка смертника. Дикие цветы на скале... по ним скользит взгляд сорвавшегося в пропасть... Скользят под руками камни, осенним огнем горят астры... Закат...

  Ирия отстранилась первой.

  - Теперь - можно, - кивнула она, подталкивая вперед сестру.

  Анри должен поцеловать и ее? Вот уж кому это совершенно не нужно. В отличие от Ирии, Эйда кажется совсем ребенком. Если она и мечтала целоваться, то уж точно не с первым встречным чужим обросшим мужиком. Почти вдвое ее старше.

  Но младшая спокойно и обреченно пояснила, доставая кинжал:

  - Давай на счет "три": я - себя, ты - мою сестренку. Она сама не сможет, да и промахнется.

  И вполне со знанием дела нацелилась себе выше ключицы...

  - Стой! - таким ледяным тоном Анри приказывал только в бою.

  Есть вещи, которые человек сделать не может!

  - В воду - быстро, обе!

  Он успеет подхватить Эйду. Ирия не утонет - эта девочка сильнее, чем сама думает.

  Солдаты вышибут кованую железом дверь - через несколько минут. Беглецов расстреляют из окна или с лодок. Но дочери Эдварда солдатне не достанутся!

  А просто хладнокровно заколоть их Тенмар не способен. И считайте его трусом сколько угодно.

  Не способен - пока есть хоть один шанс! Даже призрачный - как те астры и закат...