Уцелевшие горожане еще не успели прийти в себя от ужасов шестимесячного кошмара фашистской оккупации. По пригородным оврагам они искали погибших родственников среди трупов. Рассказывали о массовых расстрелах, о специальном отравлении населения, о «душегубках», о систематических «акциях» против детей, которых убивали, начиная с новорожденных. И все эти преступления назывались обыденно – «обезлюдивание жизненного пространства».

Дежурный лейтенант встретил Матвея Ивановича рапортом:

– Товарищ генерал-майор, размещение всех служб завершено. Налажена телефонная связь со штабом фронта!

– Хорошо, – ответил Роговцев и прошел в раскрытую лейтенантом дверь.

Здесь, в комнате, оборудованной под кабинет, Роговцев утомленно снял шинель, повесил на крючок. вбитый в стену, опустился на стул и с облегчением протянул под столом натруженные за день ноги. В комнате были еще топчан и длинная деревянная скамья вдоль стены. Другой мебели достать пока не успели.

Однако отдохнуть не пришлось – в дверь постучали.

– Войдите!

– Товарищ генерал-майор, – доложил все тот же дежурный лейтенант, – из штаба фронта доставили нам какого-то старика. Он уверяет, что имеет важные сведения. Говорит, что они адресованы вам лично.

– Где он?

– Здесь, за дверью.

– Хорошо, передайте майору Тамбулиди – пусть расспросит.

– Слушаюсь!

…Старик был ничем не приметен, разве что сеткой прихотливо пересекающихся морщин – явных примет возраста. Потрепанный, в старом, вытертом до блеска кожухе, из-под которого выглядывал ватник, в лохматой папахе, надвинутой на самые глаза, в неопределенного цвета штанах и грязных сапогах, он не привлек бы на улице ни малейшего внимания. Сейчас многие так одеваются. Было бы что надеть! Он был похож на одного из беженцев, что теперь возвращаются в освобожденные родные места.

– Вам к кому? – спросил майор Тамбулиди, хотя ему это было известно.

– К генералу Роговцеву, – важно ответил старик.

– По какому делу?

– По государственному.

– А если точнее?

– Секрет.

– Как вас зовут?

– Я Астан Мирза-Хатагов.

Это имя ничего не говорило майору Тамбулиди.

– Генерал Роговцев поручил разобраться с вашим делом мне.

– А где он сам?

– Здесь, за дверью.

– Вот туда, за дверь, – старик показал заскорузлым пальцем, – мне и надо!

– Поймите, гражданин Хатагов, генерал хочет знать, с чем вы пришли?

– Я и скажу ему! А пришел я из Ставрополя. С поручением лично к генералу Роговцеву.

Из того, как он это произнес, чувствовалось, что эти лаконичные выражения звучали не раз.

– Далековато шли…

– Надо! – с достоинством пояснил старик.

«Из Ставрополя, – задумался Анзор. – К генералу. Значит, не напрасно. Но не скажет! Упрямец – это ясно…»

– Подождите, – сказал он, – я доложу генералу.

Он исчез за дверью, чтобы почти тотчас же появиться снова.

– Заходите! Быстро!

– Ну вот, – нахмурился старик. – То к вам не достучаться, то подгоняете – «быстро»!

– Заходите, уважаемый, заходите! – в дверях появился сам генерал. Он дружелюбно улыбался старому Астану.

Мирза-Хатагов гордо поглядел на Анзора, как бы говоря: «Ну что, молодой человек? Разве ты не видишь, с каким уважением меня встречает сам товарищ генерал? Посмотри, сколько орденов у него! А у тебя что? Две медальки? А генерал обращается ко мне уважительно, первым вышел ко мне, а ты – “быстро”!»

Он не спеша, степенно вошел в комнату.

– Раздевайтесь и присаживайтесь, – предложил Роговцев.

Мирза-Хатагов снял кожух, но повесить его сверху генеральской шинели не решился. Положил его на топчан и сел рядом. Ватник его был без рукавов и напоминал теплый, самодельный жилет.

Он снова с осуждением взглянул на майора Тамбу-лиди и с достоинством проговорил:

– Товарищ генерал, мои слова – только для вас, больше ни для кого. Так мне было приказано.

Матвей Иванович с веселой искоркой в глазах посмотрел на покрасневшего майора, которого без лишних слов, а лишь своим поведением отчитывал старик, и объяснил:

– Майор – мой адъютант, доверенный работник. Наши секреты – общие. Поэтому я и приказал сначала разобраться в вашем деле ему. Правда, он немного горяч, с этим я согласен. Но человек он добрый, настоящий джигит. Из коренных!

– Ну, если так, – смягчился Астан, – то слушайте вдвоем…

Старик начал издалека:

– Трудно было догнать вас. Дорог нет – разбиты. Мостов через реки нет – подорваны. Железной дороги нет – рельсы со шпалами, словно сходни, задраны в небо… Едва доберусь до одного города, а фронт уже продвинулся дальше. Вот и дошел до самого Краснодара. Здесь вас и догнал.

«Здесь нас и догнал, – подумал генерал Роговцев, – потому что наступление приостановилось…»

– Очень быстро наши наступали, – медленно говорил старик. – Очень быстро немцы бежали. А я – что? У меня машины нет, я на своих двоих.

Анзор нетерпеливо передвинулся на скамье.

– Но с поручением от нее, – старик поднял палец вверх, – я бы и на край света пошел.

– Кто же она? – в тон ему спросил Роговцев.

– Немецкая девушка.

– Как ее звать? – спросил Роговцев, уже предвидя ответ, каким бы неимоверным он ни представлялся в сообщении старого Астана.

– Фрейлейн Кристина Бергер.

Генерал Роговцев в отличие от майора Тамбулиди, который после слов Астана едва не вскочил на ноги, ничем не выказал своего волнения.

– Что вы знаете о ней? – спросил буднично. – Об этой немке Кристине Бергер?

– Она ходит в эсэсовской форме, служит переводчиком в СД, потому что изучила наш язык, военное звание – шарфюрер. У нее – пес. Куда ни пойдет – пес с ней. Шерсть у собаки тоже эсэсовская – черная. С такой девушкой любому надо быть осторожным. В случае чего, псина сразу вцепится в горло.

– Выходит, эта немка – наш враг? – умышленно спросил генерал Роговцев.

– Да что вы! – возмущенно замахал на него руками старик. – Эта фрейлейн – наш, советский человек!

– Откуда вам это известно?

– Я был связан со ставропольскими подпольщиками, выполнял важные поручения – записывал, что немцы у нас награбили и куда пересылают груз. Мне это нетрудно было делать, ведь немцы на бирже труда назначили меня упаковщиком в зондеркоманду «Кюн-сберг».

– При чем здесь немка? – своими вопросами Матвей Иванович не давал старику отвлекаться, так как тот тяготел к излишним подробностям.

– Однажды вечером она пришла ко мне домой и назвала наш подпольный пароль – не знаю, откуда она узнала его. Я сначала не очень ей поверил – всякое бывает… Но она ни о чем лишнем меня не расспрашивала, и это меня успокоило. Я гостеприимно пригласил ее, начал рассказывать о своей работе у немцев…

– Зачем же она приходила к вам?

– За помощью.

– Какой?

– Она попросила, чтобы я принес рацию, которую она якобы закопала далеко за городом. Хотя я сомневался, но пошел… И что бы вы думали, товарищ генерал?

– Я вас внимательно слушаю.

– Рация оказалась на месте! И на самом деле – была давно закопана. Я в этом разбираюсь – не один кувшин с вином закапывал…

– Что же сделала с рацией фрейлейн?

– А ничего особенного – начала передавать нашим немецкие секреты.

– Откуда знаете?

– Как откуда?

– Это она вам сообщила?

– Ни слова! Но ведь я не первый год на свете живу, голова у человека для чего? Думать! А мысли – они разные возникают…

– Резонно. Теперь скажите, почему она приказала искать меня?

– А! В том-то все дело! Беда случилась, такая беда, что ничего и придумать нельзя. Я – туда, я – сюда, мыкался, как в пустыне…

– Но что же произошло?

– Батареи от рации кончились, и фрейлейн уже не могла передавать нашим секреты. А их становилось все больше и больше.

– С ними вы и пришли? – понял наконец генерал.

– Ясное дело – с ними! Девушка верила мне, потому что мое слово – скала!

– Что же передала с вами Кристина Бергер?