Скользнул холодными глазами по Шееру, заметил Шютце и сразу же любезно оживился:

– О, Шютце, уже здесь! Воистину в штабе не тянут долго с разносом… Где пакет?

– Ошибка, Вилли. Я здесь, но без разноса. А что у вас?

– Партизаны. Ночной конный налет… Это был кошмар! Комендант Функель буквально осатанел – партизаны свели на нет его мероприятия по устрашению: захватили с собой всех повешенных…

Шютце сочувственно покачал головой:

– Обязательно передам ваш рассказ в штабе! Но позвольте отрекомендовать гауптмана. Адольф Шеер, корреспондент из Берлина, историк. Прибыл…

– Что же вы до сих пор молчали? – Вилли Майер пружинисто вскочил. – Знаем и давно ждем! Думаю, штурмбаннфюрер, несмотря ни на что, примет немедленно, – и он исчез за дверью кабинета Хейниша.

– Этот Вилли, – убежденно кивнул головой обер-лейтенант, – превосходный парень! Шутник, каких мало… А умница! Нечего и говорить… На него можно положиться.

– Прошу, господа, – распахнул дверь Вилли.

За ночь лицо Хейниша посерело, глаза покраснели от бессонницы, в пальцах он крутил сломанный карандаш. Шеер заметил еще несколько сломанных карандашей, брошенных в мусорную корзину.

– Рад вас видеть, господа, – сказал штурмбаннфюрер добродушно. – Со счастливым прибытием, Адольф! Надеюсь, мне как давнему другу вашего достойного всяческого уважения отца позволено так обращаться к вам!

– О чем речь, господин Хейниш! – растроганно ответил Шеер. – Я поэтому и просился в Берлине именно к вам.

– Да, мне сообщил об этом оберфюрер СС Корземан, кстати, будущий начальник полиции и СС рейхскомис-сариата «Кавказ». Мне очень приятно, что о сыне моего трагически погибшего друга заботятся такие высокие чины. Простите. Адольф… Шютце, а вы с каким делом здесь?

Чем больше говорил Хейниш, тем большим уважением проникался обер-лейтенант к своему случайному спутнику и, вытягиваясь, деревенел, с легким испугом вспоминая свои вольные разговоры с этим историком, который оказался птицей очень высокого полета. А что, если этот Шеер вот сейчас брякнет что-нибудь неуместное? Поэтому, когда Хейниш обратился к нему, он горячо ответил:

– Герр штурмбаннфюрер, я имел счастье познакомиться с господином Шеером во время ночной стычки с партизанами в горах. Господин гауптман личным примером поднял солдат в атаку. Настоящий офицер! Я посчитал делом чести предложить господину Шееру штабную машину, поскольку его собственная сгорела.

Хейниш важно напыжился:

– Вы правильно поступили, Шютце. И я рад именно от вас слышать о смелых действиях гауптмана. Надеюсь, вы подружились?

– Так точно! – щелкнул каблуками Шютце.

– Как вы считаете, заслуживает ли господин Шеер боевой награды?

– Безусловно!

– Обер-лейтенант преувеличивает, – скромно подал голос Шеер. – Просто я действовал, исходя из обстановки, как и надлежит немецкому офицеру. Кстати, обер-лейтенант Шютце тоже не терялся в бою…

– Только так и должен вести себя истинный ариец, – одобрительно проговорил Хейниш. – Благодарю, обер-лейтенант, за вашу заботу о господине Шеере, а сейчас мне необходимо поговорить с ним с глазу на глаз. Понимаете?

– Слушаюсь, герр штурмбаннфюрер!

– Давно из Берлина? – спросил Хейниш, когда двери за Шютце закрылись. – Да вы садитесь.

– Пошел четвертый месяц, как я нахожусь в действующих частях, – ответил Шеер, присаживаясь.

– О, так вы, несмотря на юношескую внешность, старый боевой волк, – натянуто пошутил Хейниш.

– Как сказать, – в тон ему ответил Шеер, – мое оружие – перо, а поле боя – наука.

– Это призвание или долг?

– И первое и второе, господин Хейниш.

– Если я не ошибаюсь, ваш отец не собирался делать из вас ученого. Старый Шеер мечтал о сыне-воине! Не так ли?

– А разве не сбылись мечты отца? – Адольф взглядом показал на свои погоны. – Кроме того, именно он посоветовал мне идти на исторический факультет, чтобы по-боевому защищать нордическую историографию от нападок плутократов и мистификаторов. Мы должны во всей красоте обновить в мире величественную историю арийской расы. Примером для меня является мой старший коллега, зонденфюрер СС барон Болко фон Рихт-гофен.

– Прекрасно! – согласился Хейниш. – Кстати, Адольф, сейчас у нас плодотворно работает группа ученых и деятелей культуры из штаба «Кюнсберг» во главе с картографом министерства иностранных дел, гауптштурмфюрером СС господином Краллертом. Так вот, – специально подчеркнул Хейниш, – они сожгли все материалы, какие только нашли, какого-то Косты Хетагурова, но и до сих пор охотятся за его вредоносными рукописями и черновиками. Чтобы и памяти о нем не осталось! Недочеловеки-унтерменши не имеют права на собственную историю и культуру.

– Полностью с вами согласен. Этот полезный и эффективный метод сейчас применяется во всех оккупационных войсках.

– Вы и не представляете себе, Адольф, как приятно мне было с вами поговорить, я рад, что мы понимаем друг друга с полуслова. Во фронтовых условиях – слово чести! – это роскошь.

– Если так, то я счастлив, что доставил вам несколько приятных минут.

– Теперь скажите мне, Адольф, вам нужна какая-нибудь помощь в работе над книгой? Возможно, общая консультация… Ну, о бытовых условиях я и не говорю – прекрасная квартира с прекрасной хозяйкой вам обеспечена! Сознаюсь, – Хейниш многообещающе усмехнулся, – и квартиру, и – главное – очаровательную хозяйку специально для вас сберег, потому что до них наш здешний мужской персонал очень охочий! Машину – само собой…

– Искренне признателен вам, господин Хейниш! Скажу тоже со всей откровенностью: я надеялся на ваше внимание, но такой прямо-таки отцовской заботы, честно говоря, не ожидал… В отношении консультации. Вероятно, мне следует больше ездить и присматриваться, а не консультироваться. Поймите меня правильно. В Берлине меня, кажется, основательно просветили – от Веделя до рейхсминистра Геббельса. Вот в доказательство последнее высказывание рейхсминистра пропаганды в отношении Кавказа. – Шеер во второй раз за день вытаскивал на свет божий дневник: – «Мы захватили страну на Востоке не только для того, чтобы владеть ею, но и для того, чтобы прежде всего организовать ее для себя. Мы ведем войну за уголь, железо, нефть. Если до назначенного нашим командованием времени закончатся бои на Кавказе, мы будем иметь в своих руках богатейшие нефтяные области в Европе. А кто захватит пшеницу, нефть, железо и уголь – тот выиграет войну». После беседы в верховном командовании меня не оставляет мысль, что свою будущую книгу я мог бы назвать и так: «Завоевание Индии на Кавказе». Так что прицел моей научной разведки дальний.

– Если не секрет, с кем имели разговор в ОКБ?

– Какие от вас, господин Хейниш, могут быть секреты? По этому вопросу меня подробно инструктировал руководитель отдела пропаганды генерал Ведель. По просьбе самого рейхсминистра доктора Йозефа Геббельса. Так что…

– Так что вам нужно лишь мое разрешение на свободное перемещение по всей фронтовой и прифронтовой полосе, – широко усмехаясь, отметил Хейниш.

– Очень было бы желательно, чтобы не беспокоить вас каждый раз и не надоедать бесконечными просьбами…

– Давайте ваш мандат. Ого! – воскликнул он, когда развернул документ. – Я опять искренне радуюсь за вас, Адольф, – такой я видел лишь у самого Дитриха!

В памяти всплыла фраза, сказанная на загородной даче под Тбилиси. Шеер: «Хотя меня прекрасно знает выдающийся деятель министерства рейхспропаганды доктор Отто Дитрих».

– Разве Дитрих здесь? – спросил. – Я с ним хорошо знаком.

– Теперь вы его увидите только в Берлине. На днях он улетел от нас после окончания съемок новых документальных фильмов для фирмы «Уфа-фильм».

– Жаль…

– Веселее, Адольф, вас ждет здесь отменное общество! Неужто вы уже забыли, как я позаботился о вас?

– О нет, господин Хейниш…

– Ну то-то же! А теперь последний вопрос: что слышно о вашей матери?

– Ничего особенного.

– Надеюсь, вы не разделяете ее странных взглядов?