— Будто ты сама уж так трудолюбива!

Фрайгейт невольно подумал, что эти двое вряд ли долго останутся вместе, но вмешиваться в перепалку не стал. Он знавал на Земле пары вроде этой, которые грызли и изводили друг друга со дня женитьбы и до дня смерти. По какой-то причине, смахивающей на извращение, они все-таки нуждались друг в друге.

Три года назад мечта Подебрада сбылась и тяжкие труды его народа полностью окупились. Они наткнулись на мощную залежь минералов — железной руды, сернистого цинка, песка, угля, соли, свинца, серы и даже платины и ванадия.

Фрайгейт от неожиданности мигнул и спросил:

— Ты хочешь сказать — слоями, пластами? Так в природе не бывает!

— Верно, — ответил Эмиль. — Во всяком случае, тот парень сказал Мари, что такого быть не должно. Но то, что он рассказывал, я слышал и от других приезжих из Новой Богемии; по их словам, было похоже, что какой-то гигантский грузовик свалил эти руды в одну кучу.

Тот, кто конструировал этот мир, вроде бы сгреб эти руды в одно место колоссальным бульдозером. Затем навалил на них горную породу, потом почву, а потом посадил траву.

Так или иначе, Подебрад вытащил металлы наружу, вернее, до сих пор добывает их оттуда. Люди его теперь все вооружены стальным оружием. А Новая Богемия расширила свою двенадцатикилометровую границу и теперь тянется на шестьдесят километров по обоим берегам Реки.

Но это не было результатом завоевания. Прилегающие государства сами просили о присоединении, а Подебрад только приветствовал это дело. Богатств у него хватает с лихвой.

А тем временем другие страны поблизости тоже запустили свои буровые проекты. Работы идут уже три года, но результаты пока — только пот, поломанные орудия и разочарование.

Видимо, место, на которое наткнулся Подебрад, — единственное, богатое минералами. Или этим, как называл их Эмиль, болванам следовало рыть еще глубже.

Эмиль ткнул пальцем в сторону холмов:

— Наше правительство пробило шахту глубиной в шестьдесят метров. Но сейчас ее засыпают. Верхний слой — доломиты. Подебраду повезло. У него был всего лишь мягкий известняк.

Фрайгейт поблагодарил Эмиля и, возбужденный, поспешил на корабль. В результате «Пирушка» спустя одиннадцать дней бросила якорь у берега столицы Подебрада.

Уже за полдня до прибытия к южным границам страны экипаж «Пирушки» ощутил близость Новой Богемии по запаху. Сернистые и угольные дымы провоняли все окрестности.

Вдоль берегов тянулись высокие земляные стены. Повсюду в глаза бросалось обилие стального оружия, включая кремневые ружья. Реку патрулировали большие колесные паровые суда, каждое из которых несло по две пушки; сновали многочисленные мелкие суденышки, вооруженные пулеметами.

Экипаж «Пирушки» был поражен этим зрелищем. И в то же время ощущал острую боль. Дивная долина была жестоко изуродована. Они так привыкли к чистейшему воздуху и безоблачным голубым небесам, к зеленым холмам и равнинам, что смотрели на это как на вечный и неизменный дар.

Нур спросил у аборигена, а была ли необходимость так поганить землю и производить такое количество оружия.

— Пришлось, — ответил спрошенный. — Если б мы этого не сделали, другие страны попытались бы отобрать у нас наши руды. Для этого они пустили бы в ход вооруженную силу. Мы делали оружие для самообороны.

Конечно, мы кое-что производим и сверх того. Излишки мы продаем и получаем больше табака, спирта, пищи и украшений, это нам на пользу.

И мужчина довольно похлопал себя по толстому брюху.

— Но ведь граали удовлетворяют все естественные потребности человека и даже снабжают его кое-какими предметами роскоши. Так надо ли срывать почвенный покров и разводить вонь на всю страну, чтобы получить больше того, в чем нуждается человек? — улыбаясь, спросил Hyp.

— Так я же объяснил вам зачем!

— А не лучше ли завалить шахту, — продолжал Нур, — или даже не закладывать ее вовсе?

Человек пожал плечами. Потом, как будто чем-то ошеломленный, подбежал к Райдеру:

— Послушайте, а вы, часом, не кинозвезда Том Микс? Том ухмыльнулся и ответил:

— Только не я, амико. Хотя мне часто говорили, что я на него смахиваю.

— Я видел вас… его… когда он приезжал в Париж во время своего турне по Европе. Я тогда был там по делам, стоял в толпе и приветствовал вас… его… когда он гарцевал на своем Тони. На меня это произвело громадное впечатление. Он был моим любимым актером вестернов.

— И моим тоже, — ответил Том и отвернулся. Фрайгейт отозвал капитана и первого помощника в сторону.

— Ты чем-то взволнован, Пит, — сказал Мартин Фаррингтон. — Должно быть, думал о том же, о чем мы разговаривали пару минут назад.

— Вряд ли такое возможно, — ответил Фрайгейт. — А о чем вы говорили?

Мартин искоса взглянул на Тома и усмехнулся:

— А о чем же еще можно сейчас говорить? Мы говорили, вернее, мечтали о том, как было бы славно разжиться одним из этих пароходиков.

Фрайгейт удивился:

— Мне это и в голову не приходило. Ты что имеешь в виду — украсть его, что ли?

— Да вроде бы, — сказал Том своим тягучим южным говором. — Они же запросто построят себе новый. Мы тут прикинули, насколько быстрее мы пошли бы вверх по Реке на этой нарядной посудине.

— Если оставить в стороне этическую сторону вопроса, — возразил Фрайгейт, — то дело это опасное. Я сильно подозреваю, что по ночам их сторожат.

— Нет, ты глянь, кто тут рассуждает об этике! — воскликнул Мартин. — Разве не ты спер свое копье, стрелы и лук? Не вспоминаешь?

Фрайгейт покраснел:

— Не совсем так. Я сделал их сам. Они мои по праву.

— Это было воровство, — спорил Мартин. Он выдал одну из своих чарующих улыбок и ударил Фрайгейта по плечу. — И нечего ершиться. Твоя потребность была острее, чем потребность государства, и ты взял то, что могло быть легко заменено. Мы находимся в такой же ситуации. Мы должны подниматься по Реке гораздо быстрее, чем раньше.

— Не говоря уж о том, что и с большими удобствами, — заметил Том.

— И вы хотите, чтоб мы пошли на риск быть убитыми?

— А ты пойдешь добровольцем? Я никому не стану приказывать. Но если тебе неохота идти, то, надеюсь, ты ведь не побежишь доносить на нас, а?

— Конечно нет! — воскликнул Фрайгейт, краснея как рак. — Я не потому возражаю, что сдрейфил. Слушайте, я пойду с вами, если это будет необходимо. Но на уме у меня совсем другое. Благодаря этому мы сможем добраться до севера куда быстрее, чем на пароходе.

— Ты полагаешь, этот Подебрад построит для нас гоночную лодку? — спросил Мартин. — Или паровую яхту?

— Нет, ничего подобного! Я имею в виду нечто, что по Реке не плавает, а пойдет над ней!

— Чтоб мне седлом протерло дырку в заднице! — воскликнул Том. — Ты говоришь об аэроплане?

В голосе Тома звучало волнение. Мартин же побледнел.

— Нет. Такое дело у нас не пройдет. Я хочу сказать, что аэроплан, конечно, доставил бы нас туда быстрее, но нам пришлось бы несколько раз садиться, приготавливать топливо, а этого мы сделать не можем. Нет. Я думаю о другом средстве передвижения.

— Неужели о воздушном шаре?

— А почему бы и нет? О шаре, а еще лучше об управляемом аэростате.

Тому Райдеру такое предложение явно импонировало.

— Нет! — воскликнул Фаррингтон. — Эта идея слишком опасна. Я не доверяю этим хлипким мешкам с газом. Кроме того, придется воспользоваться водородом, верно ведь? А водород горит как бог знает что! — И он прищелкнул пальцами. — Кроме того, это легкая добыча для сильного ветра и бурь. И еще, где это ты найдешь пилота для аэростата? Это тебе не летчики — их много, хотя лично я за все время набрел лишь на двоих. Дальше, нам придется стать его экипажем, а это значит, что нам нужна тренировка. А что, если у нас ничего не получится? Есть и другие доводы…

— Дрейфишь? — спросил Том, улыбаясь. Мартин побагровел и сжал кулаки:

— Нарываешься на неприятности? И не жаль зубов?