— Все хорошо. Будут жить.

— Кое-кто из них может оправиться раньше, чем надо, — отозвался Бёртон. — Приглядывай за ними, Казз.

Он поднял факел, осветив полку с граалями и «дармовщинками».

— Мы теперь больше не нищие.

Бёртон колебался. Надо ли взять только семь граалей? А почему бы не все тридцать? Лишние могут пригодиться, чтобы получить бревна и паруса для строительства нового корабля. «Честь, а не почести» — это был его девиз, но ведь сейчас речь шла не о воровстве, а о возмещении нанесенного ущерба.

Он отдал приказ, и каждый взял по пять граалей. Один грааль ручкой цеплялся за шею, так что свисал на спину, а по два надевались, тоже ручками, на каждую руку. Затем они покинули склад, закрыли дверь и, держась за кожаную веревку, вышли к каноэ. Факел они бросили у дверей склада.

Логу спросила:

— А разве время индейской атаки еще не наступило?

— Оно давно прошло, — ответил Монат.

Нагрузив каноэ, они принялись грести, чтоб уйти подальше от плота. Их путь лежал к южному берегу, вдоль которого они намеревались до самого рассвета плыть вверх по течению. Бёртона беспокоили лишние граали. Если местные власти их обнаружат, то вполне могут конфисковать. И даже если они этого не сделают, то разные ворюги запросто могут попытаться спереть такую ценность.

Была лишь одна возможность спрятать граали. Лишние граали наполнили водой, разрезали веревку на части и привязали к каждой рукоятке по куску. Другой же конец веревки был привязан к шпангоутам каноэ, для чего веревки пропустили через отверстия в коже лодки.

Вес каноэ, конечно, увеличился, но, к счастью, они были уже вблизи берега. Остановку сделали вблизи нескольких причалов, расположенных неподалеку от питающего камня; каноэ привязали к одному из столбов, на которых держался док.

Все уселись под грибом и стали ждать. Восход наступил, а вместе с ним появились и сотни местных жителей. Экипаж Бёртона представился и попросил разрешения воспользоваться питающим камнем. Просьба была с радостью удовлетворена, поскольку местные жители были народом мирным. Больше того, странникам они обрадовались как источнику сплетен и новостей.

Туман исчезал под лучами солнца. Бёртон поднялся на верхушку гриба и поглядел в сторону островного пика. Остров лежал примерно в двух с половиной морских милях, а с учетом высоты, на которой стоял Бёртон, горизонт раздвинулся до четырех миль. Бёртон прекрасно видел большие строения и идола, но ожидаемых языков пламени под зданиями и идолом не наблюдалось. Возможно, Шааунивааки все же не поджег их. Вполне возможно, что индейцы решили сохранить плот в целости, пока не вытащат его целиком на берег и не демонтируют. Дерево тут стоит дорого.

Вместо того чтобы отплыть в тот же день, Бёртон решил дать всем отдых. И как раз в полдень на берегу появился отряд ганопо и среди них сам вождь. Бёртон расспросил его.

Вождь долго хохотал.

— Эти черепахоголовые шааунивааки каким-то образом умудрились проплыть мимо плота. Огней они так и не увидели, хотя почему, понять невозможно. Во всяком случае, они плавали вокруг да около несколько часов напролет, и когда туман ушел, то обнаружили, что течение уволокло их к пятой скале вниз по течению от острова. Вот уж поистине куча болванов!

— А вавилоняне сказали вам что-нибудь насчет пропавшего каноэ? Не говоря уже о часовых, с которыми мы поступили не слишком вежливо.

Бёртон решил, что будет лучше не упоминать про граали. Вождь опять рассмеялся.

— Да, они в бешенстве выскочили на берег еще до того, как питающий камень запылал. Ужасно обозленные, хоть и не сказали нам почему. Они немножко поколотили нас, но ни синяки, ни оскорбления нас не огорчили, ибо мы были счастливы, что вам удалось выставить их дураками. Они тщательно обыскали остров, но, разумеется, вас не нашли. Зато они нашли пепел от костра и стали расспрашивать о нем. Я сказал, что это церемониальный огонь.

Они мне не поверили. Думаю, догадались о настоящей причине. Тебе не следует волноваться, что они пошлют за вами погоню. Все они, включая Метузаэля, напряженно ишачат, чтоб снять плот с камней. Ведь им приходится опасаться сегодняшней ночной атаки.

Бёртон спросил вождя о причинах того, что шааунивааки не атаковали плот при свете дня. Они же легко могли разбить вавилонян.

— Это потому, что между племенами в этом районе существует соглашение защищать чужестранцев. До сих пор соглашение соблюдалось, и по очень серьезной причине. Все прочие племена обязаны идти войной на агрессора. Однако шааунивааки надеялись, что их нападение останется тайной. А если б их и обнаружили в качестве виновников, они могли бы ответить, что во всем вина плотовщиков, которые отказались выплатить компенсацию за нанесенный нам ущерб.

Не знаю. Вполне вероятно, что шааунивааки вообще откажутся от своего намерения. Хотя среди них немало таких, которые охотно примут участие в рейде просто ради забавы.

Бёртон так и не узнал, что случилось с вавилонянами. Он решил, что его собственной группе лучше отплыть в тот же день. Когда каноэ отправилось в путь, граали были вытащены из Реки, вода из них вылита, а сами цилиндры спрятаны на дне лодки.

Проплыв около 200 километров, Бёртон нашел наконец место, пригодное для закладки корабля. И дело тут было даже не в наличии строительного леса, ибо и сосны, и дуба, и тиса, и бамбука повсюду хватало. Главная трудность в эти времена заключалась в том, чтобы отыскать хорошие залежи кремня и кремневого сланца для изготовления орудий, нужных для рубки и обработки дерева. Даже в первые годы после воскрешения эти горные породы можно было найти лишь в немногих местах, одни из которых отличались очень богатыми залежами, а другие были относительно бедны; на большинстве же территорий таких залежей вообще не было. Войны из-за месторождений кремней в прежние годы были довольно частым явлением.

Теперь этих минералов стало куда меньше. Несмотря на их твердость, кремневые орудия быстро снашивались, а об открытии новых месторождений никто и не слыхивал. В результате конец 32 года П. В. (после воскрешения) оказался практически концом строительства больших кораблей. Во всяком случае, так обстояло дело в странах, мимо которых проплывал Бёртон, и он предполагал, что и в других положение такое же.

Место, где он остановился, было одним из немногих, где еще сохранились значительные запасы нужных ему минералов. Местные жители — в большинстве индейцы-алгонкины[109] доколумбовой эпохи, тогда как меньшинство составляли пикты дорийских времен, — были отлично осведомлены о ценности их залежей камня. Их вождь — меномини по прозвищу Оскас, яростно торговался с Бёртоном. В конце концов он заявил, что его окончательная и не подлежащая обсуждению цена составляет 7000 сигарет из табака, 500 из марихуаны, 2500 сигар, 40 коробок трубочного табака и 8000 чашек спиртного. И еще он высказал пожелание трахаться вон с той блондинкой — Логу — через каждые пять суток или около того. На самом деле он хотел, чтобы это происходило каждую ночь, но боялся, что его остальные три жены будут недовольны таким оборотом дел.

Бёртону потребовалось время, чтобы оправиться от такого удара. Он сказал:

— Ну, это ее дело. Не думаю, чтобы она или ее мужчина согласились на подобную комбинацию. Да и в любом случае ты запросил чрезмерную цену. Это значит, что никто из моей команды не получит ни выпивки, ни табака в течение целого года.

Оскас пожал плечами:

— Что ж, если для вас это дорого…

Бёртон созвал совещание и изложил требования Оскаса. Казз возражал больше всех.

— Бёртон-нак, я прожил на Земле всю свою жизнь — сорок пять лет — без виски и без наркотиков. Но здесь я попался на этот крючок, и в тот день, когда я не получу ни того ни другого, я готов, по твоему выражению, полезть на стенку. Ты знаешь, что я пытался победить эту привычку несколько раз, но не успевала истечь неделя, как я начинал сожалеть, что не откусил свой язык раньше, чем произнес такое дурацкое обещание. Я делаюсь бешеным, как пещерный медведь, занозивший лапу.