Возможно, Джек просто решил, что не стоит путаться с женщиной, которая не желает играть вторую скрипку в их отношениях? Или жажда странствий снова взяла его за глотку? Если же объединились обе эти силы, он был способен просто встать и выйти, чтобы прошвырнуться, если воспользоваться его собственным вульгарным американизмом.
В чем бы ни лежала истина, теперь она жила без мужчины и никогда больше не станет иметь с ними дела. Джек был самым лучшим, он был последним и лучшим по определению, но все же и он оказался недостаточно хорош.
Джилл все еще была в депрессии, когда повстречалась с Фатимой — маленькой турчанкой с похожими на чернослив глазами. Фатима была одной из сотен наложниц Мохамеда Четвертого (правил Турцией с 1648 по 1687 год). Она так никогда и не сподобилась попасть к нему в постель. Однако страдать от недостатка сексуального удовлетворения ей не приходилось. В серале хватало подруг по заточению, которые предпочитали любовников своего же пола либо по врожденной склонности, либо по приобретенной здесь же привычке.
Фатима стала фавориткой Коземы — бабки Мохамеда, причем в их отношениях не было ничего сексуального.
Однако мать Мохамеда — Тюрхан — стремилась вырвать контроль над правительством из рук Коземы, в силу чего Козема была схвачена группой наемных убийц и задушена шнурками, сорванными с полога ее собственного ложа. Фатиме не повезло — она прислуживала Коземе, когда все это случилось, и ей пришлось разделить судьбу старухи.
Джилл взяла весьма сексапильную турчанку в свою хижину после того, как та поссорилась со своей любовницей — французской балериной (умерла в 1873 году). Джилл вовсе не была влюблена в Фатиму, но та отличалась высокой сексуальной привлекательностью, и скоро Джилл к ней привыкла. Но Фатима была к тому же женщиной крайне невежественной и, больше того, ничему не хотела учиться. Ей была свойственна страшная эгоистичность, которая ей самой отнюдь не мешала, а также инфантильность, что ее тоже устраивало. Не прошло и года, как Джилл от нее смертельно устала. Но даже и тогда на нее страшно подействовало, что Фатиму изнасиловали и забили до смерти три пьяных сикеля (родились где-то за тысячу лет до нашей эры). Печаль Джилл усугубилась пониманием, что Фатима погибла навеки. Воскрешения практически прекратились. Умершие больше никогда не будут возрождаться на восходе следующего дня где-нибудь далеко-далеко от места своей гибели.
Прежде чем отдаться горю, Джилл всадила по стреле в каждого из убийц Фатимы. Им тоже воскрешение больше не светило.
Несколько лет спустя до Джилл дошли слухи об огромном дирижабле, который строится выше по течению Реки. Ей не было известно, правда это или нет, однако имелся лишь один путь, чтоб выяснить это.
И вот она здесь, невзирая на то что, чтоб добраться сюда, у нее ушло так много времени.
Из «Ежедневной сплетницы» — пятистраничной газеты. Владелец и издатель: государство Пароландо. Редактор С. К. Багг. В верхнем левом углу, прямо под заголовком — всегдашнее извещение:
ДЖИЛЛ ГАЛБИРРА
Мы рекомендуем, невзирая на возражения многих, нашего последнего кандидата женского пола для получения гражданства. Только в прошлое воскресенье этот глоток свежей воды появился в предутреннем тумане и стал клеиться к четырем ведущим столпам нашего общества. Несмотря на состояние некоторого опьянения, а возможно, и на нечистые помыслы — два обстоятельства, нередко ведущие к помутнению сознания, — данный квартет в конце концов сообразил, что их нежданная гостья пропутешествовала примерно 32 180 километров (или 20 тысяч миль, для малограмотных и тупиц). Этот путь она проделала в каноэ и одиночестве (не будучи ни разу изнасилована или утоплена), причем вся ее одиссея была предпринята исключительно ради того, дабы убедиться, что наш проект строительства дирижабля движется в правильном направлении.
Хотя и не потребовав, в прямом смысле этого слова, назначения на пост командира корабля, когда он будет готов, она намекнула, что для всеобщего блага было бы здорово, если б именно она заняла этот пост.
После нескольких глотков благословенного продукта Каледонии[86] квартет частично опомнился от такого напора. (Один из свидетелей так описывает ее появление: «Амазонка с манерами, говорящими о наличии медных нервов и стального желудка, редко присущих женщинам, достойным этого названия».)
Знаменитая четверка потребовала предъявления документов. Джилл предъявила их, и таковые оказались в целом действительно впечатляющими. Один выдающийся гражданин, проинтервьюированный по данному вопросу нашим неустрашимым репортером Роджером «Нелли» Блаем, утверждает, что она действительно та, кем представилась. Хотя он никогда не встречал ее во времена земного существования, но читал о ней в различных периодических изданиях и однажды видел по телевизору (такое изобретение середины XX века, которого ваш издатель по молодости лет не удостоился узнать, и, по всей видимости, мало чего потерял).
По-видимому, эта женщина обладает удивительным внешним сходством с настоящей Джилл Галбиррой, а не является одной из многочисленных самозванок, которые наводняют нашу речную долину уже весьма продолжительное время.
Офис Жизненной (многие говорят «Посмертной») статистики снабдил нас следующей информацией. Галбирра Джилл (среднего имени нет). Пол женский. Имя, данное при рождении: Жаннетта Жоржетта Редд. Родилась 12 февраля 1953 года в Тувумбе, Квинсленд, Австралия. Отец Джон Джордж Редд. Мать — Мэри Бронз Редд. Происхождение: шотландско-ирландское, французское (еврейское), а также австрало-аборигенное. На Земле замужем не была. Школьное образование — Сидней и Мельбурн. Окончила в 1973 году Массачусетский технологический институт, магистерская степень по аэронавтике. Имеет лицензию на вождение четырехмоторных воздушных кораблей. Лицензию на полеты на безмоторных воздушных шарах. Инженер-навигатор на западногерманском грузовом дирижабле, работавшем на нигерийское правительство в 1977–1978 годах. Пилот воздушного шара на юбилейных торжествах в США, 1979 год. Пилот воздушного шара у шейха Кувейта, 1980-1981-й, инструктор воздухоплавания для Бритиш Эйруэй, 1982-й. В 1983 году была единственной женщиной-капитаном воздушного корабля в западном мире. Налетала 8342 часа полетного времени.
Погибла 1 апреля 1983 года в автомобильной катастрофе вблизи Хоудена, Англия, как раз перед тем, как принять командование только что вошедшим в строй цельнометаллическим дирижаблем «Уиллоус-Гуднесс».
Профессия: вытекает из предыдущего.
Увлечения: игра на флейте, стрельба из лука, фехтование, кендо, бой на дубинках, «искусство боя», похабная брань.
Весьма неплохо работает и голыми руками, поскольку свалила нашего почтенного согражданина Сирано «Schnozzolla»[87] де Бержерака ударом в брюхо, за которым последовал удар в подбородок коленом, сделавший его hors de combat[88] и бездыханным. Этот феномен случился по той причине, что упомянутый гражданин возложил руку (не испросив разрешения) на ее грудь. В нормальных условиях вспыльчивый француз вызвал бы любого, посмевшего обойтись с ним столь грубо, на дуэль (разумеется, за границами Пароландо, поскольку дуэли в нашем прекрасном государстве запрещены). Но он оказался столь старомоден, что, как он выразился, «comme un imbecile»[89], если бы ввязался в драку с женщиной. Более того, он считает, что вообще допустил ошибку, принявшись ухаживать без приглашения на то словом или жестом.
Час спустя после ужина ваш Неустрашимый появился у дверей хижины Галбирры и постучался в нее.
Раздалось кряхтенье, после чего довольно сварливый голос крикнул: «Какого дьявола тебе надо?» По-видимому, будущая интервьюируемая совершенно не интересовалась личностью своего визитера.
— Мисс Галбирра, я — Роджер Блай, репортер «Ежедневной сплетницы». Хотел бы взять у вас интервью.
— Что ж, придется тебе обождать. Я сижу на горшке.
Ваш журналист закурил сигару, чтоб убить время. Он намеревался также использовать окурок для очистки воздуха в хижине. Спустя некоторое время раздался плеск воды в тазу и он услышал:
— Входите. Дверь оставьте открытой.
— С радостью, — ответил репортер.
Он обнаружил собеседницу сидящей на стуле возле стола и потягивающей марихуану. Из-за сигары, плюс марихуаны, плюс острого запаха недавнего занятия хозяйки, плюс вони от нескольких свечей из рыбьего жира ни видимость, ни благорастворение воздухов в хижине не находились на оптимальном уровне.
— Мисс Галбирра?
— Нет. Миз[90].
— Что означает этот титул?
— Вы спрашиваете для того, чтобы узнать мое мнение, или в самом деле не знаете? Тут ведь уйма народу из прежних времен. Наверняка вам встречалось слово «миз».
Ваш репортер поклялся в своем невежестве. Вместо того чтобы просветить мистера Блая, объект интервью сказала:
— Каково положение женщин в Пароландо?
— Ночью или днем? — спросил мистер Блай.
— Не сметь мне хамить! — воскликнула миз Галбирра. — Разрешите мне выразиться так просто, чтоб ваш умишко мог усвоить то, о чем я говорю. Легально, то есть теоретически, женщины тут имеют равные права. Но практически, в реальности, каково отношение мужчин к женщинам?
— Боюсь, в основном развратное, — ответил ваш Неустрашимый.
— Даю тебе еще один шанс, — сказала она. — А затем все будет зависеть от силы тяготения и случая: что прежде упадет на траву за дверями хижины — твоя задница или твоя вонючая сигара.
— Приношу свои извинения, — ответил Неустрашимый. — Но, в конце концов, это я пришел брать интервью у вас, а не vice versa[91]. Почему бы вам не побеседовать с нашими горожанками-женщинами о том, что они думают об отношении к ним мужчин? И зачем все же вы заявились сюда — чтоб затеять суфражистский крестовый поход или строить и командовать (извиняюсь за выражение) будущим кораблем?
— Вы что, надо мной потешаетесь?
— Ничто не может быть дальше от моих намерений, — воскликнул торопливо Неустрашимый. — Мы тут достаточно современны, даже несмотря на то что выходцы из конца XX столетия составляют всего лишь небольшую часть населения. Государство решило построить воздушный корабль. Ради этой цели в рабочие часы здесь соблюдается железная дисциплина. Но все граждане свободны делать все, что им заблагорассудится, в свободное время, если они не калечат при этом кого-нибудь другого. А потому займемся делом. Что такое миз, чтоб в другой раз не путать это с мизером?
— Вы не вешаете мне лапшу на уши?
— Поклянусь на стопке библий, если таковые тут найдутся.
— Кратко — это титул, который члены женского освободительного движения изобрели в 60-х годах. «Мисс» или «миссис» были слишком связаны с сексуальными устремлениями мужчин. Быть «мисс» означало быть незамужней, что автоматически пробуждало презрение — сознательно или подсознательно со стороны мужчин, если мисс перешла через возраст вступления в брак. Оно означало, что в данной женщине чего-то недостает, а также, что эта мисс просто помирает от желания превратиться в миссис. Таким образом, без учета состояния ее личности женщина рассматривалась как придаток к мужу, как второсортный член общества. Какого дьявола, в самом деле, мисс следовало именоваться по фамилии отца? Почему не по фамилии матери?
— В таком случае, — ответил ваш Неустрашимый, — эта фамилия была бы все равно мужской — фамилией отца ее матери.
— Точно. Вот почему я изменила имя с Жаннетты Жоржетты Редд — заметьте, мои так называемые христианские имена были всего лишь переделкой под женский род мужских имен — и стала называться Джилл Галбирра. Мой папа устроил грандиозный скандал, и даже матушка запротестовала весьма решительно. Она тоже типичная тетушка Дора — с промытыми мозговыми извилинами.
— Любопытно, — сказал Блай. — Галбирра? А что это за имя? Славянское? И почему вы его выбрали?
— Нет, это от австралийских аборигенов, идиот. Галбирра — это кенгуру, который ловит собак и пожирает их.
— Хищный кенгуру? Я думал, они все вегетарианцы.
— Ладно. Фактически таких нет. Но аборигены уверены, что где-нибудь они существуют. Хоть и мифология, но какая разница? Важен символ — вот что!
— Значит, вы себя идентифицируете с галбиррой? Тогда я и сам могу представить, кого именно символизируют собаки.
При этих словах миз Галбирра усмехнулась столь устрашающе, что ваш корреспондент почувствовал необходимость тяпнуть глоток «Голландской Отваги», которую он всегда носит в своем заплечном мешке.
— И вовсе не потому я выбрала это имя, что идентифицирую себя с… или симпатизирую культуре чернокожих, — сказала миз, — я на четверть або, ну и что? Все равно их культура тоже пропитана мужским шовинизмом. Женщины — просто предметы, они рабыни, они делают всю тяжелую работу, и нередко мужья и отцы их избивают. Кучка белых сопливых слюнтяев распускает нюни из-за уничтожения культуры аборигенов, но лично я считаю это добрым делом. Конечно, я сожалею о страданиях, которые несет в себе этот процесс.
— Сожаления, в отличие от лишения невинности, обычно не сопровождаются болью, — сказал мистер Блай.
— Невинность! Еще один мужской миф, изобретенный исключительно, чтобы удовлетворить мужское «эго» и навязать обществу мужское мнение насчет права собственности, — с горечью сказала миз Галбирра. — К счастью, отношение к этой проблеме сильно изменилось еще при моей жизни. Но все же пока еще хватает свиней, «ископаемых хряков», как я их зову, которые…
— Все это очень интересно, — осмелился прервать ее ваш Неустрашимый, — но вы должны приберечь ваши взгляды для страницы «Письма издателю». Мистер Багг напечатает все, что вы скажете, как бы непристойно это ни было. А пока нашим читателям хотелось бы узнать, каковы ваши профессиональные планы. Какой вы видите вашу роль в проекте «Воздушный корабль», как его зовут официально. Какое место, как вам кажется, вы займете в иерархии руководства этим проектом?
К этому времени тяжелый мерзкий запах марихуаны заглушил все остальные. Дикий яростный огонь вспыхнул в расширенных наркотиками зрачках миз. Ваш корреспондент почел за лучшее укрепить свое быстро исчезающее бесстрашие с помощью еще одного глотка из божественной бутылки.
— По логике и по праву более высоких знаний, опыта и способностей, — сказала она медленно и отчетливо, — я должна была бы возглавить проект и стать капитаном этого воздушного корабля! Я проверила квалификацию каждого, и нет сомнения в том, что мои качества и знания превосходят всех остальных.
Почему же тогда я не стою во главе строительства? Почему меня даже не рассматривают как кандидатуру на пост капитана? Почему?
— Не говорите мне, — ответил Неустрашимый. Возможно, он уже стал излишне отважен благодаря жидкой лаве, бежавшей по его артериям и затуманившей его обычно очень ясное сознание. — Не говорите мне!
Дайте мне самому высказать догадку! Возможно ли — и помните, я всего лишь ищу правдоподобное объяснение, — возможно ли, что вас оттеснили в задние ряды только потому, что вы всего лишь женщина?
Интервьюируемая уставилась на вашего корреспондента, сделала еще затяжку, втянула дым глубоко в легкие, что заставило ее небольшие груди слегка приподняться, и наконец с лицом, пылающим от нехватки кислорода, выпустила густые струи дыма сквозь ноздри. Ваш Неустрашимый вспомнил тут изображения огнедышащих драконов, которые он видел во время своего пребывания на Земле. Он, однако, припомнил, что молчание — золото, и воздержался от намеков на подобное сходство.
— Вы отгадали, — сказала она. — Может, вы и не такой уж болван, в конце концов!
Затем, ухватившись за край стола так, будто хотела выжать воду из дерева, она вдруг села, выпрямившись.
— Но что ты имел в виду, говоря «всего лишь женщина»?
— О, это я своими словами выразил смысл ваших мыслей, — торопливо ответил журналист. — Это я процитировал, или если угодно…
— Если бы я была мужчиной, — сказала миз, — кем, благодарение Богу, я не являюсь, меня бы тут же сделали по меньшей мере первым помощником. И ты бы тут не сидел, щерясь на меня…
— О, вы ошибаетесь насчет этого, — ответил ваш Неустрашимый. — Я вовсе не щерюсь на вас. Однако тут есть один момент, который, вероятно, не удостоился вашего внимания. Весьма возможно, что вопрос половой принадлежности не имеет значения; даже если бы у вас были самые большие яйца в радиусе сорока тысяч километров, вас все равно могли бы не назначить командующим.
Задолго до того, как был построен речной пароход, второй, хочу я сказать, а не тот, который спер король Иоанн, было решено, что Фаербрасс будет начальником проекта «Воздушный корабль». Это внесено даже в Конституцию Пароландо, каковую вы должны знать, ибо он самолично процитировал вам соответствующую главу и параграф. Вы знали об этом и, принеся клятву верности, приняли это. Так что, будьте добры, объясните, откуда такая сучья склочность?
— Значит, ты ничего не понял! Не понял, шут! — воскликнула она. — Дело в том, что этот закон, это наглое имперское право никогда не должно было быть принято!
Ваш корреспондент потянул еще немного того снадобья, которое храбрит и оглупляет, и сказал:
— Но все дело в том, что оно принято. И если сюда придет мужик с квалификацией вдвое более высокой, чем у вас, он тоже должен будет принять как факт, что он никогда не поднимется выше, чем на второе место. Он будет главным помощником капитана Фаербрасса на строительстве и первым его помощником на корабле. Вот и все.
— На свете нет человека с вдвое лучшей квалификацией, чем у меня, — ответила она, — разве что появится офицер с самого «Графа Цеппелина». Слушай, мне это все обрыдло.
— Тут очень дымно и жарко, — сказал ваш корреспондент, вытирая пот со лба. — Однако я хотел бы побольше узнать о вашем прошлом, детали вашей жизни на Земле. Знаете, это та чепуха, которая больше всего интересует людей. И еще историю о том, что произошло с вами сразу после Дня воскрешения. И…
— Вы что, надеетесь, что я вывернусь наизнанку, накурившись травки, и поддамся вашим победительным чарам и жизнелюбию? Уж не собираетесь ли вы ухаживать за мной?
— Ни боже мой! — сказал я. — Этот визит чисто профессиональный. Кроме того…
— Кроме того, — продолжала она, оскалив зубы, — ты же меня боишься, верно? Все вы таковские! Вы хотите доминировать, хотите командовать! Если вам попадется женщина, у которой побольше мозгов, такая, которая может оттрепать вас в драке, которая действительно выше вас, то пар сразу со свистом начинает выходить из вас, как из проткнутого воздушного шарика. Ах ты, шарик с фаллосом!
— Ну-ну, миз Галбирра, потише, — сказал ваш Неустрашимый, чувствуя, что его лицо покрывается краской.
— Отваливай, малыш, — сказала интервьюируемая.
Ваш корреспондент решил, что будет разумней повиноваться этому приказу. Интервью, хоть и не вполне законченное с нашей точки зрения, завершилось окончательно.
