— Ты прав, — ответила Ниин. — Бог Солнца нам улыбается. — Она откинулась на спину.

Это было похоже на приглашение. Сефт наклонился и поцеловал её.

Он был не слишком искушён в поцелуях и лишь смутно представлял, что нужно делать, но она сама повела. Она обхватила его голову руками, целовала его в губы, в щёку, в шею и гладила его волосы. Ничего более восхитительного с ним ещё не случалось.

Сгорая от желания прикоснуться к её телу, он положил руку ей на колено и медленно повёл вверх по ноге.

Он видел обнажённых женщин, обычно, когда те купались в реке. Они не стеснялись чужих взглядов, но пялиться считалось неприличным. Тем не менее, он неплохо представлял, как они выглядят без своих туник. Но он никогда прежде не прикасался к обнажённой женщине. И вот сейчас это происходило впервые.

— Нежнее, — сказала Ниин. — Там надо гладить нежнее.

Она целовала его, пока он ласкал её, и через некоторое время он заметил, что она тяжело дышит. Потом она сказала:

— Я больше не могу ждать.

Она перекатила его на спину, задрала подол его туники и оседлала его. Опускаясь на него, она услышала:

— Ох! Как же хорошо!

— С тем, кто нужен, всегда так, — ответила она и на какое-то время оба лишились дара речи.

*

Когда Сефт проснулся, было ещё темно. Птицы ещё не пели, для этого было слишком рано, но он слышал плеск близкой реки. Рядом он чувствовал Ниин, её мягкое тёплое тело, прижавшееся к нему, её ногу и руку, перекинутые через него. Ему было холодно, но всё равно. Он обнял её.

Она заворочалась и открыла глаза. Глядя на него, она погладила его по щеке.

— Моя сестра говорит, что ты похож на Богиню Луны, — прошептала она.

Он улыбнулся.

— А как выглядит Богиня Луны?

— Бледная и прекрасная, с губами, созданными для любви. — Она поцеловала его.

Он сказал:

— Полагаю, теперь мы пара.

Она села.

— Что ты имеешь в виду?

— Что мы будем жить вместе и растить детей.

— Погоди, — усмехнулась она.

Он растерянно нахмурился.

— Но после прошлой ночи…

— Прошлая ночь была чудесной, и мне очень хорошо с тобой, — сказала она. — И я хочу повторить это сегодня. Но давай не будем торопить наше будущее.

Он не понимал.

— Но ты же можешь забеременеть!

— Вряд ли, всего после одной ночи. В любом случае, это в руках Богини Луны, которая правит всем, что касается женщин. Если она захочет, чтобы у нас были дети, так тому и быть.

— Но… — Он был в полном замешательстве. — Это как-то связано с Энвудом?

Она встала.

— Слушай. Ты слышишь то же, что и я?

Он замолчал и уловил далёкий гул голосов и шагов множества людей.

— Все просыпаются, — сказала Ниин. — Идут к Монументу.

Сефт был сбит с толку, но не знал, что сказать, как заставить её развеять его сомнения. Он пошёл за ней к реке, где они напились холодной свежей воды и быстро умылись. Затем они вернулись в селение и присоединились к толпе, направлявшейся на запад. Все возбуждённо переговаривались в предвкушении великого события.

Дом Ниин был пуст, все её родные уже ушли. Она зашла внутрь и вышла с двумя кусками холодной варёной баранины. Один она дала Сефту, и они жевали мясо на ходу.

Сефт утешал себя мыслью, что она обещала провести с ним ещё одну ночь. Значит, у неё всё с ним серьёзно. И, может быть, они ещё поговорят о том, чтобы стать парой, и он начнёт понимать её мысли.

За селением все пошли по прямой тропе на юго-запад. Коровы недовольно посторонились, когда толпа хлынула за пределы утоптанной тропы. Люди говорили тихо и ступали мягко, словно боясь разбудить спящего бога, но их общий гул всё равно напоминал шум реки, низвергающейся по каменистым порогам.

Тропа вела прямо ко входу в Монумент. Люди сидели внутри, лицом ко входу, откуда они пришли, глядя в том направлении, где в это время года всходило солнце. Жрица выгоняла свиней.

Круг заполнялся. В толпе Сефт и Ниин не смогли разглядеть Ани, Джойю и Хана. Ниин предложила пойти на дальнюю сторону и сесть на гребень земляного вала, откуда всё будет видно.

Круг был шагов сто в поперечнике. Сразу за валом шло кольцо из вертикальных камней, расставленных более или менее равномерно, каждый чуть выше рослого мужчины. Сефт не смог бы их сосчитать. Их поверхности не были ни обработаны, ни сглажены. Камень имел голубоватый оттенок, и Ниин сказала Сефту, что их называют Голубыми камнями.

В центре пространства находился деревянный круг, и он был совсем другим. Сефт присмотрелся и различил большое кольцо из древесных стволов, более высоких, чем Голубые камни. Сверху деревянные столбы были соединены перекладинами, образуя сплошной, идеально ровный круг. В отличие от Голубых камней, эти деревянные конструкции были вырезаны с величайшей точностью, а их поверхности — гладко отшлифованы. Плотник в душе Сефта восхитился работой, но усомнился в её прочности. Если обезумевшая корова бросится на один из этих стволов, какая часть круга рухнет? Без сомнения, люди старались не пускать коров в священное место.

Внутри этого круга Сефт разглядел второй, поменьше. Это был овал из отдельно стоящих пар столбов, у каждой пары была своя перекладина, но они не были соединены с другими. Они были обработаны столь же тщательно, но были ещё выше.

Он сразу почувствовал, что главными были именно деревянные кольца. По сравнению с ними внешнее каменное кольцо казалось случайным и грубым. Сефт подумал, не было ли оно древнее и не возвели ли его менее искусные мастера.

Толпа на удивление притихла, ощущая святость места. Сефт ощущал атмосферу напряжённого ожидания. Он бывал здесь уже раньше и видел, как жрицы проводят Весеннее Равнопутье, но это событие было явно важнее, и толпа была куда больше. Середина лета была концом старого года и началом нового. Сегодня все стали на одно лето старше.

Люди знали, что всё, что поддерживало в них жизнь, исходило от солнца, и потому поклонялись ему.

Большинство в толпе были скотоводами. По сути, они составляли большую часть населения Великой Равнины. Но было и несколько земледельцев, что обрабатывали плодородную почву в речных долинах. Их можно было узнать по характерным татуировкам. У женщин обычно были татуировки-браслеты на запястьях, а у мужчин — на шее. Однако сейчас он не видел ни одного мужчины-земледельца и вспомнил вчерашний разговор Ани с Пией и то, как встревожилась Ани из-за их отсутствия.

Не было и лесовиков, но Сефт знал почему. Они отправились в своё ежегодное паломничество, следуя за благородными оленями к Северо-Западным Холмам, где росла свежая летняя трава.

Люди всё ещё прибывали, когда на восточном небе занялась заря. Облаков не было, и когда серебристый свет окреп, он, казалось, благословил головы собравшихся.

Наконец появились жрицы, около тридцати, двигающиеся по двое в танце. На них были кожаные туники, как и у всех, но длиннее, до самых лодыжек. Ноги их были босы.

Одна из них несла барабан, выдолбленное бревно, по которому она ритмично била палкой, извлекая на удивление громкий и чистый звук.

Все они делали одни и те же движения, качаясь из стороны в сторону, словно высокая трава под ветром. Сефт был заворожён. Он никогда не видел, чтобы люди так танцевали, двигаясь все вместе, как косяк рыбы.

Двигаясь в танце, они пели. Одна, седовласая, возможно, Верховная Жрица, запевала строчку, похожую на вопрос, а остальные отвечали ей хором. Они входили и выходили из внешнего круга, петляя между столбами, сплетаясь, словно тростник в руках корзинщика. Казалось, они обращались к каждому деревянному столбу по отдельности, словно каждый имел своё значение. У Сефта возникло чувство, что они считали, пока пели, но слова, которые они произносили, были ему незнакомы.

Танец не был соблазнительным. Ну, или почти не был. Извивающиеся в танце женщины всегда казались Сефту соблазнительными, но суть у этого танца была не в этом.

Внешний круг Голубых камней, расположенный сразу за земляным валом, не играл никакой роли в Обряде, который проходил вокруг двух деревянных колец, круга и незамкнутого овала внутри него. Жрицы обошли круг, затем проделали то же самое вокруг овала, разорванная часть которого находилась напротив входа, опять же, с северо-восточной стороны. Здесь, в этом разрыве, танец и закончился.