Некоторые смотрели с сомнением, но всем было любопытно.

Джойа заметила, как одна из старших жриц выскользнула наружу, и догадалась, что та пошла рассказать Элло о происходящем.

— Я обследовал землю между Каменистой Долиной и этим местом, — сказал Сефт, — и, как я полагаю, нашёл лучший путь для перевозки камней. Каменистая Долина находится в Северных Холмах, и нам придётся преодолеть несколько подъёмов и спусков, но мы можем обойти самые крутые холмы. После этого будет участок равнины, и в наконец мы выйдем к Верхоречному. Оттуда мы пойдём по берегу Восточной Реки, а он ровный. Прямо перед Излучьем мы свернём на равнину, чтобы пройти последний отрезок.

Этот деловой разговор заставил замысел казаться реальным и осуществимым.

Затем заговорила Джойа:

— По нашим подсчётам, потребуется двести человек, чтобы сдвинуть один из гигантских сарсенов в Каменистой Долине. Сефт, естественно, спросил меня, где мы возьмём людей.

В этот момент вошла Элло.

— Я так рада, что ты к нам присоединилась, Вторая Верховная Жрица, — ровным тоном произнесла Джойа. — Я как раз собиралась объяснить, где мы найдём людей, чтобы тащить гигантские камни для перестройки Монумента.

— Мне было бы крайне интересно это узнать, — с ноткой сарказма сказала Элло.

— Всё просто, — ответила Джойа. — Мы наймём гостей, которые придут на Обряд Середины Лета. Мы скажем им, что это священная миссия, а это так и есть, и что празднества, включая Гуляния, продлеваются ещё на несколько дней. Им понравится эта затея. Она особенно придётся по душе молодым, а они сильные.

Жрицам это тоже понравилось. Люди любили всякого рода походы. Несколько мгновений они возбуждённо переговаривались, но Элло их прервала.

— Могу я кое-что сказать? — спросила она. Разрешение ей, конечно, было не нужно, но она делала вид, будто её права узурпировали.

Она ждала ответа, поэтому Джойа сказала:

— Мы жаждем услышать, что ты скажешь, как и всегда. — Она тоже умела быть язвительной.

— Я вспоминаю тот день, десять лет назад или больше, — начала Элло, — когда Далло и Умельцы двигали большой камень для земледельца на том берегу Восточной Реки.

Джойа тоже помнила тот день. Её расчёты по перемещению гигантских камней из Каменистой Долины в основном опирались на те события, что тогда произошли.

— Кажется, я слышала, ты сказала, что празднества Обряда Середины Лета продлятся несколько дней, — продолжала Элло.

— Да.

— Вот я и думаю, хватит ли нескольких дней. Двадцати мужчинам потребовалось полдня, чтобы передвинуть тот камень с середины поля на берег реки — на расстояние полёта стрелы.

Джойа кивнула. Всё было верно.

— Камни из Каменистой Долины намного больше, — сказала Элло, — но вы надеетесь, что на каждый камень у вас будет по двести человек. На время оставим в стороне вопрос, действительно ли вы сможете собрать двести добровольцев. Предположим, что вы будете двигать свой гигантский камень примерно с той же скоростью, с какой двадцать человек передвинули камень земледельца на расстояние полёта стрелы. А теперь скажите, сколько таких «расстояний полёта стрелы» между этим местом и Каменистой Долиной? Сто? Двести? Это ключевой вопрос, потому что число «расстояний полета стрелы» равно числу полудней. Сто «расстояний» займут сто полудней, или пятьдесят дней.

Джойа не делала таких подсчётов, и была сражена наповал. Сможет ли она убедить добровольцев отдать пятьдесят дней?

Но Элло ещё не закончила.

— Все здесь знают, что внешний деревянный круг Монумента состоит из тридцати столбов и тридцати перекладин. Внутренний овал — это пять трилитов, а это ещё пятнадцать брёвен. Вы говорите о том, чтобы принести семьдесят пять гигантских камней из Каменистой Долины к Монументу.

Она сделала паузу.

— Вы все умеете считать, но этот подсчёт может оказаться для вас трудным, так что я скажу сама. Если ваши двести добровольцев будут работать без остановки, у них уйдёт три тысячи семьсот пятьдесят дней, или чуть больше десяти лет.

В тот миг Джойа поняла, что проиграла. Если на доставку одного камня уйдёт пятьдесят дней, Монумент никогда не будет перестроен из камня. И теперь, когда все это знали, её не сделают Верховной Жрицей.

Разговор между жрицами продолжался, но вопрос был решён. Элло вышла, сохраняя достоинство, но, вероятно, скрывая ликование оттого, что раздавила Джойю. Вскоре после этого ушёл и понурый Сефт.

Остаток дня Джойа провела в тишине, занимаясь делами, мало разговаривая и свыкаясь со своим падением. Но её по-прежнему беспокоило, как поведёт себя Элло в роли Верховной Жрицы. Эта проблема никуда не делась. Она решила, что поговорит с ней, и долго думала, что именно сказать.

Она пришла в дом Элло под вечер. Элло сидела на кожаной подстилке, её глаза покраснели от слёз.

— Это печальный день для всех нас, — сказала Джойа.

— Что ты хочешь? — спросила Элло.

— Ты станешь Верховной Жрицей.

— Да.

— Но есть одна проблема.

— Какая? Проблема в том, что ты тоже хочешь это место?

— Проблема в твоих отношениях с юными послушницами и в том, что ты делаешь в пустой хижине.

Ответ Элло был возмущённым:

— Как ты смеешь?

Джойа выпалила в ответ:

— А ты как смеешь?

Они смотрели друг на друга. Элло первой отвела взгляд.

— Мы должны заботиться о нашей молодёжи, а не использовать её для своего удовольствия, — сказала Джойа. — Когда ты станешь Верховной Жрицей, ты не сможешь использовать власть и престиж своего положения, чтобы соблазнять и принуждать юных девушек. Это просто неправильно.

Элло выглядела одновременно рассерженной и виноватой.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Я хочу, чтобы ты торжественно пообещала, что прекратишь это.

— Ах, хорошо, раз ты настаиваешь.

— Не говори это с лёгкостью. Я с тебя этого не спущу. Отныне каждая послушница будет знать, что она не обязана спать с кем бы то ни было, даже с Верховной Жрицей. Я буду жить в пустой хижине, так что у тебя не будет места, где ты могла бы потакать своей одержимости. И если ты когда-нибудь нарушишь своё обещание, я расскажу об этом всем и созову собрание, чтобы сообща решить, что нам с этим делать.

Джойа знала, что сможет это сделать, даже не имея официального положения. У неё всё ещё было достаточно веса и уважения, чтобы её слово имело силу.

Элло была в ярости.

— Злобная же ты женщина.

— Тебе негде будет спрятаться, Элло, — безжалостно продолжала Джойа.

Элло заплакала.

— Я уродливая старуха, — рыдала она. — Никто меня не полюбит, теперь, когда Су нет.

Джойа не знала, что ответить на этот срыв. Она могла сражаться с Элло, но не могла ей сочувствовать. Она могла бы сказать Элло, что люди полюбят её, если она будет с ними добра, но это бы не помогло. Элло десятилетиями жила по своим правилам и не собиралась меняться только потому, что Джойа ей так велела.

— Надеюсь, я выразилась ясно, — сказала Джойа.

— Убирайся, — ответила Элло. — Чтоб ты сдохла.

*

Гида давала указания к охоте.

— Мы заляжем в проходе между Малым и Ольховым Лесом. Олени всегда пересекают этот проход, потому что это самый короткий путь из одного леса в другой. Там есть лощина, где, если мы ляжем, нас не будет видно приближающемуся стаду. Некоторые из вас ещё не участвовали в такой охоте, так что позвольте напомнить, как мы это делаем. Никаких разговоров! У оленей хороший слух. И самое главное, не мочиться и не испражняться на месте засады. Олень учует запах за милю. Если вам нужно, идите в Северный Лес. Это недалеко, а растительность удержит вонь.

Все рассмеялись. «У Гиды есть чутьё, — подумал Бейз. — Она отдаёт приказы таким тоном, будто просто хочет помочь».

— Когда олени пойдут на нас, — продолжала Гида, — просто ждите. Если вы покажетесь слишком рано, они могут повернуть назад, и тогда мы останемся без оленины. У нас есть люди по обе стороны Малого Леса, готовые зайти оленям в тыл и напугать их. Когда это случится, вы услышите стук копыт бегущих животных, направляющихся в спасительный Северный Лес. Но мы будем их ждать.