Они двигались как можно тише, а псы были приучены не лаять, пока не почуют добычу. Зверь, конечно, услышит их приближение, ведь у животных хороший слух, но чем позже это случится, тем лучше.

У Беза, Фелла и многих других охотников при себе были луки и стрелы. У остальных, дубины и топоры. Дети должны были бросать в зверя камни.

Они миновали пруд, и Лали с гордостью показала Феллу отпечатки лап. Чуть дальше они увидели помёт и мёртвое дерево с ободранной корой. Теперь медведь ощущался как реальное присутствие. Он таился где-то в их лесу и был явной угрозой.

Продвигаясь вперёд, Бейз высматривал другие следы. Он остановился у осины и указал на то, что многие листья были оборваны.

— Медведь шёл здесь, — сказал он. — Видите, он ел листья.

«Мы, должно быть, подбираемся к нему всё ближе», — подумал он.

Вскоре пёс Фелла начал беспокоиться. Он не лаял, но начал бегать из стороны в сторону и энергично принюхиваться.

— Он почуял медведя, — сказал Фелл.

Они ускорили шаг.

Бейз увидел примятый папоротник.

— Медведь теперь бежит от нас. Смотрите, он в спешке раздавил этот папоротник.

Он почувствовал напряжение надвигающейся опасности, которая была, возможно, всего в нескольких мгновениях от них.

Он услышал далёкий лай, доносившийся, казалось, и слева, и справа. Псы, бывшие на флангах, почуяли медведя, догадался он, и теперь двигались к нему. Люди последуют за ними.

Они смыкали кольцо.

Бейз подошёл к зарослям низкого кустарника, за которыми начиналась густая роща молодых буков, тесно росших в борьбе за солнечный свет. Он жестом велел остальным остановиться. Медведь был в роще. Он пытался проломиться сквозь неё, но деревья стояли слишком плотно, и он застрял.

Зверь был тёмно-бурым, почти чёрным, среднего размера. Если бы он встал на задние лапы, то был бы ростом примерно с Лали. Шкура, казалось, висела на нём, словно он изголодался. Он тяжело дышал после бега, из открытой пасти капала слюна, а острые клыки, подобные кремневым наконечникам, были созданы для убийства. Он повернулся, посмотрел на Бейза и зарычал, издав глубокий, гортанный звук, который, казалось, отозвался вибрацией в сердце Беза. Словно медведь искренне ненавидел его.

Пёс Фелла залаял, но вперёд не двинулся.

Лали бросила камень, но не добросила.

— Подожди, пока подойдём ближе, — сказала Гида.

Тут с обеих сторон на поляну выскочили псы, отчаянно лая. Один прыгнул на медведя, пролетев по воздуху с оскаленными зубами и вытянутыми когтистыми передними лапами. Медведь наотмашь ударил лапой размером с человеческую голову, с поразительной для такого огромного зверя быстротой. Пёс рухнул на землю и затих.

Остальные псы попятились.

— Как быстро, — дрожащим голосом сказала Лали.

Псы выстроились полукругом, прижав медведя спиной к буковой роще. Они начали действовать сообща. Трое или четверо бросались на медведя слева, а затем отступали, прежде чем он успевал их достать. Тем временем другие атаковали справа, подбегая, кусая и снова отбегая, прежде чем он успевал к ним повернуться. Медведь тоже лаял, звук был гораздо глубже собачьего, и, казалось, приготовился всерьез биться за свою жизнь.

Стрелы Бейза почти не наносили урона, и это внушало тревогу. То же самое было и с другими лучниками. Наконечники, попадавшие в голову или грудь медведя, пробивали шерсть и кожу, но, казалось, отскакивали, не причиняя серьёзного вреда. Те, что вонзались в плоть его четырёх лап, медведь вытаскивал сам. Спина была бы хорошей мишенью, но большую часть времени медведь стоял на задних лапах, лицом к нападавшим. Идеальной теперь была бы серьёзная рана в горло или живот, но пока этого не случилось.

В конце концов медведь устанет, но псы могли устать раньше.

Бейз подошёл ближе, и другие сделали то же самое. Наконечники стрел начали впиваться глубже. Медведь истекал кровью из нескольких ран, но продолжал сражаться, и вскоре горстка псов лежала на земле, мёртвых или умирающих. Тем не менее, надеялся Бейз, потеря крови должна скоро его ослабить.

Медведь, возможно, тоже это понял. Он был умён. Отец Беза, давно умерший, порой говорил, что медведи являются умнейшими из всех зверей. Но что он мог предпринять в такой ситуации?

Мгновение спустя Бейз это выяснил.

Медведь опустился на все четыре лапы, пригнул голову и стремительно бросился в атаку.

Он начал с прыжка всеми четырьмя лапами, преодолевая большое расстояние и набирая скорость, затем перешёл в галоп. Псы погнались за ним. Он мчался прямо на Бейза и его спутников. Не раздумывая, Бейз одной рукой подхватил Лали и отскочил с его пути. Краем глаза он увидел, как Фелл и Гида прыгнули в противоположную сторону.

Когда медведь пронёсся мимо, он почувствовал сильную вонь.

Зверь ни на кого не нападал, он просто стремился убежать.

«Неужели, — с тревогой подумал Бейз, — зверь сможет ускользнуть от нас и сейчас?»

Он проламывался сквозь подлесок, уворачиваясь от деревьев и сметая всё на своём пути. Псы гнались за ним по пятам, а за ними следовали люди. Растительность замедляла медведя, и псы догнали его и на бегу атаковали сзади, кусая за задние лапы.

Теперь он издавал громкий вой, похожий на плач гигантского младенца.

Охотники подобрались достаточно близко, чтобы снова пустить стрелы, и несколько вонзились в широкую спину зверя. Он замедлился. «Ну вот, теперь конец его близок», — с надеждой подумал Бейз.

Он остановился, развернулся и предпринял слабую попытку отмахнуться от псов. Большой пёс Фелла прыгнул на шею, проскользнув между передними лапами, и вонзил зубы в горло медведя. Медведь царапал пса, оставляя кровавые полосы на его косматой шкуре. Но челюсти пса были сомкнуты, и он держался. Медведь опустился на все четыре лапы и яростно затрясся, но не смог избавиться от пса. Кровь хлынула из его горла, заливая морду пса и примятую растительность. Борьба продолжалась долгие мгновения. Наконец медведь пошатнулся. Одна передняя лапа подогнулась и рухнула, затем другая, и он рухнул ничком.

Псы бросились к нему, пытаясь откусить куски мяса от добычи, но охотники быстро вмешались и отогнали их, прежде чем те успели испортить тушу.

И медведь, и пёс Фелла были мертвы.

Бейза охватило огромное облегчение.

Охотники осмотрели свою добычу. Медведь не был жирным. Фелл достал кремневый нож и вспорол ему живот. Он вытащил внутренности и бросил их псам. Это была их награда. Те набросились на кишки, разрывая и пожирая.

Затем Фелл начал сдирать с туши шкуру, аккуратно отделяя её ножом от мяса. Получившаяся шуба согреет какого-нибудь счастливчика следующей зимой.

Когда это было сделано, все увидели, что они убили тощего медведя. Сегодня вечером они его приготовят, и мяса хватит на всех, но ничего не останется. Завтра они снова будут голодны.

*

На следующее утро Бейз, Гида и Фелл сели на землю посреди селения. Это был знак, что они хотят совета. Остальные жители постепенно присоединялись к ним по двое, по трое, не спеша, ибо лесовики вообще редко спешили. Они сидели или лежали на земле, переговариваясь между собой, довольные ожиданием.

Когда все собрались, Бейз сказал:

— Миграция оленей может спасти нас от голода.

Каждую весну олени с Великой Равнины уходили на Северо-Западные Холмы в поисках свежей весенней травы. Это означало, что им приходилось покидать укрытие лесов и пересекать открытую местность. Они шли ночью, что затрудняло охоту на них. Однако лесовики предугадывали их передвижения и устраивали засады.

— Но в прошлом году мы не видели привычных знаков, предупреждающих о начале миграции, — продолжил Бейз, — и в этом году может быть то же самое.

Успех зависел от знания, когда начнется переход оленей. Обычным признаком было появление новой созревающей травы здесь, на равнине, но в прошлом году этого не произошло, несомненно, из-за засухи, и лесовики упустили возможность.

— Мне говорили, что жрицы Монумента знают все дни года и могут предсказать, когда овцы принесут ягнят и когда будут ягоды, яблоки или коренья.