Те замялись, словно не веря своим ушам. Су кивнула Элло, которая встала и вывела Вии, Рони и Хана. Проводив их, Элло не вернулась в хижину.

Джойа была рада, что её младшего брата отпустили, но её саму, очевидно, оставили для особого наказания, и она со страхом гадала, каким оно будет.

Но сначала Су задала ей вопрос.

— Ты заметила, сколько столбов во внешнем деревянном круге?

Так уж вышло, что Джойа их сосчитала. Она ответила на вопрос, протянув обе руки, указав на обе ноги и снова протянув обе руки.

— Верно, — сказала Су. — И столько же полных недель в году. Подумай, сколько это дней.

Джойа была озадачена. Она не умела считать до таких больших чисел. После рук, ног, запястий, локтей, до самой макушки, её счёт заканчивался.

— Для такого количества дней не хватит чисел, — возразила она.

— Но есть более простые способы вести счёт, не используя своё тело.

Джойа удивилась. Все, кто умел считать, обозначали числа пальцами рук, ног и другими частями тела. Все, кроме лесовиков, которые могли сказать только «один», «пара», «ещё один» и «много», что и счётом-то назвать было трудно.

— А какой ещё есть способ?

— Я тебе покажу. — Су указала на стопку глиняных дисков на полу рядом с собой. Джойа не заметила их раньше. Теперь она посмотрела на них и поняла, что это те самые диски, которые использовали в обряде.

Су сказала:

— Считай, пока я их выкладываю. — Она выложила на полу ряд дисков, и Джойа сосчитала их, загибая пальцы от левого большого пальца до правого.

Затем Су взяла похожий диск, но с вырезанной на нём чертой.

— Представь, — сказала она, — что этот диск равен числу всех дисков в том ряду. — Она положила помеченный диск и собрала простые. — Теперь продолжим.

Она снова выложила простые диски один за другим, пока Джойа считала их, загибая пальцы на ногах. Затем Су снова заменила простые диски одним помеченным.

Но когда она повторяла это в третий раз, Джойа коснулась макушки и сказала:

— Это самое большое число.

— С дисками числа никогда не заканчиваются. И у каждого числа есть своё имя. Первое, чему должны научиться послушницы, уметь называть имена всех чисел.

Джойа была заворожена и взволнована.

— Так вы можете сосчитать все дни в году!

— Да. Ты очень быстро схватываешь. — Су, казалось, наслаждалась этим разговором, и Джойа осмелилась надеяться, что она забыла о наказании.

Су сгребла простые диски и выложила новый ряд из помеченных. Считая их, Джойа снова прошла от левого большого пальца до правого. Затем Су заменила диски одним, на котором был вырезан крест.

— Этот представляет все те, что я подняла.

— Значит… — Джойа быстро всё усваивала. — Значит, вы можете считать… вечно.

— Именно.

Джойа была ошеломлена. Она видела мир в совершенно новом свете. Вот они, тайны жриц. И ей их открывали.

Её мысль устремилась вперёд.

— Значит, когда вы танцуете и поёте, вы на самом деле считаете дни и недели.

— И отмечаем, сколько прошло с последнего солнцестояния или равноденствия, и сколько осталось до следующего.

— А большие камни по краю?

— Они помогают нам предсказывать затмения, что гораздо сложнее.

— Все каменные круги используются так?

— Разумеется, нет! — Су, казалось, обиделась и выпрямилась. Джойа с тревогой вспомнила, что вопрос о наказании ещё не решён. — Любой другой каменный круг, который я видела, не имеет нужного количества камней для какой-либо полезной цели, они просто случайны. И это касается и деревянных кругов. В любом случае, мы, жрицы, единственные, кто знает обряды. Наш Монумент уникален, как и наше жречество.

— А песни?

— Они тоже уникальны.

Джойа задумчиво нахмурилась.

— Деревянный круг уязвим. Дерево может сгнить, или упасть во время бури, или его могут утащить воры. Весь Монумент должен быть сделан из камня, а не из дерева.

Су кивнула.

— Ты совершенно права. И однажды так и будет.

«Су слишком стара, чтобы говорить о том, что может случиться „однажды“», — подумала Джойа. Но комментировать не стала.

— Все наши знания о солнце, луне и днях в году хранятся в наших песнях, — сказала Су. — Наш священный долг состоит в том, чтобы знание никогда не было утрачено. Поэтому мы должны передать эти песни следующему поколению.

Джойа согласно кивнула.

— Ты и есть следующее поколение, — сказала Су. — Ты должна подумать о том, чтобы стать жрицей. Ты в идеальном возрасте для послушницы.

Этот разговор был полон неожиданностей, но такого Джойа не ожидала. На мгновение она утратила дар речи. Затем сказала:

— Но… я подглядывала за вами.

Су пожала плечами.

— Это показало мне, насколько ты заинтересована. А поговорив с тобой, я обнаружила, что ты ещё и умна. Даже сообразительные люди обычно не понимают всё это столь же легко, как ты.

Джойа попыталась представить, как она оставит мать, Ниин и Хана ради новой, совершенно другой жизни. Она по-прежнему будет видеть свою семью: жрицы не жили в изоляции. Но она будет жить здесь, есть и спать вместе с жрицами, петь песни солнца и луны. Её не будет рядом, чтобы не дать Хану упасть в реку, или помочь Ниин растить детей, или заботиться о маме, когда та состарится.

Су заметила её задумчивость, но неверно истолковала её причину.

— Возможно, ты хочешь гулять с парнями и заводить детей.

Джойю это не волновало.

— Не знаю, почему все только и говорят о парнях и детях, — сказала она, не скрывая раздражения. — Как будто это единственное, что имеет значение!

— Я чувствовала то же самое в твоём возрасте. — Су улыбнулась воспоминаниям, и на мгновение её морщинистое лицо стало прекрасным. Затем она сказала: — Но ты должна пойти домой и поговорить с матерью. Как её зовут?

— Ани.

— Та, что из старейшин?

— Да.

— Я знаю её, конечно. Она очень разумная женщина. Но ей будет нелегко тебя отпустить, особенно такую юную. И она будет беспокоиться, что жизнь жрицы может тебе не понравиться так, как ты ожидаешь.

Джойа кивнула. Именно так Ани и отреагирует.

Су продолжила:

— Скажи ей, что Монумент не является тюрьмой. Любая жрица может уйти, когда захочет. Если ты поймёшь, что эта жизнь всё-таки не для тебя, ты сможешь от неё отказаться.

На самом деле Джойю это не беспокоило. Жизнь жрицы казалась ей идеальной. Ей не хотелось заканчивать разговор с Су, но теперь ей не терпелось рассказать обо всём матери.

Су почувствовала её нетерпение.

— Тебе пора домой, завтракать.

— Да. — Джойа поняла, что и в самом деле очень голодна.

— Подумай об этом и не торопись. Мы можем поговорить с тобой ещё, и, конечно же, я буду рада обсудить этот вопрос и с Ани. А пока поцелуй меня на прощание.

Джойа наклонилась, чтобы поцеловать морщинистые губы Су. Поцелуй длился на мгновение или два дольше, чем она ожидала. Затем Су сказала:

— Ты особенная девочка, Джойа. Надеюсь, ты решишь присоединиться к нам. Да улыбнётся тебе Бог Солнца.

— И вам, Верховная Жрица, — сказала Джойа.

*

Ани была в ярости.

— Какой злой дух вселился в тебя, что ты на такое решилась? — сказала она. — Твой брат до смерти перепугался!

Она готовила овечью печень с диким щавелем и сердито мешала в котле деревянной лопаткой.

Это было необычно. У неё было круглое, дружелюбное лицо, обрамлённое тронутыми сединой волосами. Гнев ей не шёл.

Джойа сидела на траве и опасливо на неё поглядывала.

— Хан не должен был там быть, — сказала она. — Он просто пошёл за нами, маленький плут.

— И ты там не должна была быть. Жрицы имеют право скрывать свои тайны, если они того желают. Надеюсь, они тебя высекли.

— Нет.

— Нет? А что тогда?

— Я долго разговаривала с Верховной Жрицей Су.

— И это всё?

— Мама, я так много узнала! Она научила меня новому способу считать, с помощью дисков, а не частей тела. Можно считать всё выше и выше и никогда не останавливаться.