— Что ж, мистер Босуэлл, — сказал он, — будьте так добры, встаньте к помпе, мы поднимем судно и продолжим с того места, на котором остановились.

Он моргнул, глядя на меня с невозмутимым видом. Этим мерзавцем нельзя было не восхищаться. Признаюсь без обиняков: в тот момент я до смерти перепугался и совершенно потерялся на этой глубине (если вы позволите такой каламбур в данных обстоятельствах). Во мне не осталось ни капли былой ярости или запала. Во-первых, я промок до нитки, а на глубине в двадцать пять морских саженей море чертовски холодное, даже на Ямайке. Так что, может, я и не ответил «Есть, сэр!», но встал на колени и принялся качать рычаг помпы, как миленький. Откачка трюма, как вы помните, была первым способом поднять «Планджер».

Но рычаг был погнут и не работал как следует, и, что еще хуже, мои усилия наталкивались на сильное сопротивление. Как бы сильно я ни наваливался на рычаг, казалось, я не могу как следует откачать воду из судна. На самом деле я скорее гнул рычаг, чем работал помпой.

Стэнли некоторое время наблюдал за мной, затем просунул голову в купол и выглянул наружу. Там, где мы сели на дно, вокруг клубились ил и всякая муть, и ему потребовалось время, чтобы что-то разглядеть. Я наблюдал за ним краем глаза, продолжая свои тщетные попытки.

— Прекратите откачку, мистер Босуэлл, — сказал он. — Выходные отверстия помпы, должно быть, забились. Мы прочно сели на дно, и я полагаю, что выходные отверстия раздавлены о камни, кораллы или что-то в этом роде.

Он посмотрел на меня, и я посмотрел на него. Он слабо улыбнулся и пожал плечами, словно извиняясь. Густой, горячий страх поднялся в груди и заполнил голову. О Боже Всемогущий, неужели я умру в этой ужасной маленькой машине? Утону, задохнусь или меня раздавит, когда корпус не выдержит давления воды?

Должно быть, я сказал Стэнли что-то в этом роде, потому что, когда волна страха немного схлынула, он уже тараторил без умолку, чтобы успокоить меня.

— Я выпущу аварийный поплавок, и корабль поднимет нас на тросах, закрепленных на палубе, — сказал он.

Это звучало хорошо, и вот красный поплавок взмыл вверх, и вскоре мы почувствовали, как «Планджер» дернулся, когда те, кто был наверху, потянули за подъемные тросы. Они тянули и тянули, но все было напрасно. Он застрял намертво. Но Стэнли не сдавался.

— Вертикальное весло, Босуэлл! — сказал он и указал на кривошип, который его вращал. — Оно нас освободит!

Я вмиг вскочил на ноги и принялся его вращать. Но и это не помогло. Вертикальный винт предназначался для точной регулировки, когда судно было хорошо выровнено. Мы набрали слишком много воды, и от этой треклятой штуки не было никакого толку.

— Что ж, — сказал я, — это все, на что вы способны? Мина лежит прямо у нас под носом, и часовой механизм тикает. Нам что, сидеть здесь, пока нас не разнесет в щепки? — Я огляделся в поисках какого-нибудь выхода. — Разве мы не можем открыть люк и выплыть на поверхность? — спросил я, встал и потянулся к люку в верхней части корпуса.

— Нет! — вскричал он, внезапно испугавшись. — Я не умею плавать!

— А я, черт побери, умею, — сказал я. — Как открыть этот люк?

— Нет! — воскликнул он, вскакивая и хватая меня за руку. — Слишком глубоко, толща воды нас раздавит, и люк мы никогда не откроем, и… и…

— Отстань! — бросил я и оттолкнул его.

Я взобрался по короткому трапу и потянулся к винтам, которыми медный купол крепился к воротнику. Он был почти точной копией носового купола.

— Нет! — почти истерично закричал он от страха. — Открыть этот люк — верная смерть! Вы же видели, как вода хлестала из-под вала кривошипа. Здесь будет хуже. Нас раздавит в одно мгновение.

— И что с того? — сказал я. — Если останемся здесь, нам крышка, это уж точно. — Я опустил взгляд — мне в голову пришла мысль. — Срежьте путы с этого бедолаги и дайте ему шанс, — сказал я, указывая на Брансуика, а сам занялся одной из больших барашковых гаек и с силой повернул. Она шла туго, но я и впрямь человек очень сильный, и вскоре гайка поддалась.

— Нет! — снова выкрикнул он. — Не трогайте… — И тут его голос изменился, он закричал на меня с внезапной надеждой. — Босуэлл! — воскликнул он. — Свинцовый киль! У меня от страха мозги отказали. Бросайте эти болты и помогите мне сбросить свинцовый киль. Боже правый, я забыл про эту треклятую штуку!

Я мигом опустился на колени рядом с ним, пока он рылся в поисках инструментов среди хлама, сброшенного на палубу со стеллажей, привинченных к корпусу. Он нашел медный гаечный ключ и нащупал огромный болт с квадратной головкой, торчавший из досок палубы.

— Их четыре! — сказал он. — Этот, этот, этот и вот этот! — Он указал на них там, где они высовывались из узкой решетки посреди палубы. — Нужно отвинтить каждый, чтобы сбросить киль, — сказал он и, насадив ключ на первую гайку, с силой потянул. Но ничего не вышло. У него не хватило силенок.

— Давайте я! — сказал я. — Показывайте, как!

— Вот так, — сказал он, кладя мои руки на длинную рукоятку. — Против часовой стрелки! Тяните, Босуэлл, тяните! Мои часы сломались, но, думаю, у нас не больше десяти минут, пока не рванет заряд!

Первый болт я ослабил быстро, хоть он и был затянут на совесть, и в том месте, где гайка прилегала к медной шайбе в решетке, виднелась густая зеленая патина. Но хотя болт и пошел, вытащить его не удавалось.

— Он не выходит! — сказал я.

— Конечно, нет! — ответил он. — Болты и не могут выйти — на их стержнях внутри корпуса есть выступы, которые их удерживают. Если бы мы их вытащили, в корпусе образовалась бы пробоина. Болты проходят сквозь корпус и входят в свинцовый киль. Каждый из них — четыре фута длиной.

— Черт побери, — с досадой произнес я, представив себе эту картину. — Но ведь киль плотно прижат ко дну и не может от нас отделиться, а корпус давит на киль сверху. Как же я отвинчу эти треклятые штуковины, если корпус и киль зажаты вместе?

— Но вы сможете! — воскликнул он. — Неужели не видите, дурак вы этакий? Вы должны отвинчивать каждый болт понемногу, по очереди, и тогда каждый будет работать как винтовой домкрат, понемногу раздвигая корпус и киль. Вы фактически поднимете корпус на четырех болтах, пока мы не освободимся. Неужели не видите?

Теперь я видел. Я простил ему то, что он назвал меня дураком, и принялся по очереди тянуть каждый болт. Ей-богу, работа была адская, а ключ для нее не годился. Он постоянно соскальзывал, сбивая грани головок болтов и оттого держался еще хуже. В конце концов я швырнул эту треклятую штуковину в сторону и стал крутить пальцами, обмотав головки болтов полой своего сюртука для лучшего захвата. Пальцы мои кровоточили, пот заливал глаза, мышцы молили о пощаде, и все это было чертовски неудобно. Я не мог как следует ухватиться, чтобы приложить всю свою силу, да и, возясь с куском металла на самой палубе, не мог даже занять удобное положение. А вода внутри, уж поверьте, все прибывала. Головки болтов теперь были глубоко под водой.

— Быстрее, Босуэлл, ради всего святого, быстрее! — торопил Стэнли. Он оглядывался на корму, представляя себе тот взрыватель, что он упаковал в свою подводную мину. Никто лучше него не знал, насколько тот надежен и какова вероятность, что он взорвет порох вовремя.

— Попробуйте сами крутить эти треклятые штуковины, если думаете, что справитесь быстрее! — бросил я, и он попробовал. Но не смог сдвинуть ни один из них даже на волосок. Даже когда взялся за ключ.

И тут раздался скрип, и корпус сдвинулся.

— Быстрее! Быстрее! — вскричал Стэнли и снова попытался повернуть один из болтов. — Идет! — сказал он, ибо на этот раз даже он смог его провернуть.

Мы крутили и крутили, и корпус снова сдвинулся. Первый и второй болты внезапно пошли свободно, без сопротивления, и нос заметно поднялся. Мы издали радостный клич, решив, что свободны. Но третий и четвертый болты держали, и добраться до них было еще труднее, потому что вода стекала в тот конец, и, работая, я был наполовину под водой. Эти треклятые штуковины и крутились туже, ведь из-за подъема носа судно встало под углом к свинцовому килю, и оставшиеся болты перекосило в их гнездах.