– Если все срастется, надо обязательно там встретиться, – добавил Ларри. Он состроил гримасу. – Но это все разговоры о работе, а до того момента еще далеко. Зачем ждать поездки в Вашингтон? Мы можем познакомиться прямо здесь. Ты сегодня одна?

– Да, она свободна, – пробормотал Сверенссен.

– Отлично! – воскликнул Ларри. – Я тоже, и никто лучше меня не представит новых людей друг другу. Поверь, дорогая, ты сделала правильный выбор. Похоже, у тебя хороший вкус. Вот что я тебе скажу: можешь составить мне компанию в одной из следующих игр. Так что, договорились?

– Я живу настоящим, – ответила Лин. – Так что о следующей игре поговорим, когда дойдет дело, о’кей? – Она потянулась, сощуренно посмотрела на солнце, а затем перевела взгляд на Сверенссена. – А прямо сейчас мне лучше одеться, иначе единственное, на что я сгожусь, так это стать очередным примером лучевой болезни. Я пойду внутрь, где есть тень, и что-нибудь надену, пока не спадет жара. Увидимся позже?

– Непременно, дорогуша, – ответил Сверенссен. – Последнее, что нам нужно, – это чтобы ты оказалась в списке жертв. – Лин встала с шезлонга и направилась к дому. – Что ж, можешь еще поразыгрывать из себя недотрогу, пока… – услышала она бормотание Сверенссена. Остальные слова потонули в новом взрыве криков со стороны бассейна.

Шерил подняла голову и проследила за тем, как Лин скрылась между кустов.

– Тебе нечего предложить, Ларри, – сказала она. – А вот я могла бы показать ей, что значит оттянуться по-настоящему.

– Да что с нами обоими не так? – удивился Ларри.

Комната Лин с двумя большими кроватями была обставлена и отделана с не меньшей роскошью, что и весь дом. Предполагалось, что ее соседкой будет некто по имени Донна, но та еще не приехала. Зайдя внутрь, Лин сняла бикини и надела футболку и шорты. Затем она встала у окна, чтобы немного поразмыслить. В комнате имелся компьютерный терминал, но звонить через него Лин не хотелось, ведь в устройстве, скорее всего, установлена прослушка. К тому же, реши она покинуть дом, в этом все равно не было особой нужды, поскольку сотрудники Бенсона уже предусмотрели подобный вариант. Внутри ее сумочки в шкафу находился микроэлектронный передатчик, который внешне выглядел как обычная пудреница, но, чтобы послать сигнал, Лин достаточно открыть защелку и нажать замаскированную кнопку. При однократном нажатии в особняк должен позвонить один из агентов ЦРУ и, представившись ее братом, сообщить, что в семье случилось несчастье и прямо сейчас за Лин уже едет такси. При троекратном – меньше чем через полминуты здесь уже будут стоять двое агентов, которые сейчас находятся в авиамобиле, припаркованном в полутора километрах от ворот дома, но этим вариантом следовало воспользоваться лишь в случае серьезных неприятностей. Лин, впрочем, не хотелось уезжать прямо сейчас. На выходных здесь будет куда больше шума и людей. Другого шанса осмотреть дом без особых помех им, скорее всего, уже не представится. «И я, черт возьми, не сбегу после пары часов, когда мне даже не о чем доложить», – сказала она самой себе.

Лин глубоко вздохнула, нервно прикусила губу, затем подошла к двери, чуть приоткрыла ее и прислушалась. Казалось, что в доме тихо и спокойно. Когда она осмелилась выйти в коридор, из-за противоположной двери донеслось сдавленное хихиканье.

На секунду Лин замерла; других звуков не последовало, и тогда она тихонько направилась в центральную часть особняка.

Коридор шел через небольшую комнату и заканчивался открытым центральным залом, который поднимался на всю высоту здания. Одна из стен располагалась под углом и целиком состояла из стеклянных панелей, обращенных к задней части дома. Зал в форме буквы L был щедро выстлан коврами, а от утопленной части пола перед большим кирпичным камином расходились приподнятые дорожки, которые вели к лестницам и проемам, открывавшим путь в другие части дома.

Из коридоров доносились приглушенные голоса и шум кухни, но личной прислуги Сверенссена Лин поблизости не заметила. Она не спеша осмотрела меблировку, орнаменты, картины на стенах и светильники над головой, но не обнаружила ничего из ряда вон. Она сделала паузу, чтобы еще раз представить мысленный план особняка, а затем направилась в узкий коридор, который, судя по всему, должен был привести ее в офисное крыло.

В итоге, немного поисследовав систему комнат, в которые ее привел коридор и большую часть которых Лин уже видела во время краткой экскурсии Сверенссена, она вернулась к двери, ведущей в офисное крыло, – судя по всему, единственной во всем доме. Она осторожно взялась за ручку, но дверь, как и ожидалось, была заперта. Когда Лин постучала по ней костяшками пальцев, звук получился ровным и приглушенным – даже в тех частях двери, которые на вид не отличались от обычных деревянных панелей. Возможно, сверху они и были обиты деревом, но под ним скрывалось нечто более основательное; эта дверь явно защищала от угроз куда серьезнее, чем простые сквозняки. Решив, что без бурильной установки или команды военных подрывников в эту часть дома ей не пробиться, Лин развернулась, чтобы вернуться в центральную часть особняка. Сделав пару шагов, она вспомнила одну из скульптур, которые видела в центральной комнате. Тогда та не привлекла к себе особого внимания, но теперь, немного поразмыслив, Лин вдруг поняла, что в ней есть нечто знакомое. «Наверняка показалось», – подумала она, попытавшись вновь представить внешний вид скульптуры. Иначе просто и быть не может. Она нахмурилась и чуть прибавила шаг.

Скульптура располагалась в освещенной нише сбоку от кирпичного камина; это была абстрактная фигура, выполненная из полупрозрачного золотисто-серебряного кристалла, высотой около двадцати сантиметров и с массивным черным основанием. Во всяком случае, Лин посчитала ее абстрактной несколько минут назад, когда зацепила мимолетным взглядом. Но теперь, взяв статуэтку и неторопливо покрутив ее в руках, Лин была как никогда уверена в том, что ее форма отнюдь не простая случайность.

Нижняя часть статуэтки в виде композиции из различных фигур и поверхностей, могла означать все что угодно, но ее основная, центральная часть представляла собой заостренную колонну из филигранных террас, уровней и вклинившихся между ними контрфорсов, возносившихся вверх узнаваемыми изгибами очертаний. «Может ли она быть миниатюрной копией некой башни?» – подумала Лин. Башни, которую она не так давно видела своими глазами. Из основной колонны вырастали три тонких шпиля – три шпиля, на которых, чуть ниже их вершин, покоился круглый диск. Платформа? На поверхности диска имелась гравировка, изображавшая более мелкие детали. Лин перевернула скульптуру… и ахнула. Нижняя часть платформы была снабжена собственной гравировкой, из которой складывались легко различимые узоры в виде концентрических колец. Перед ней была модель центральной башни Враникса! Это казалось невозможным. Но ничем другим эта башня быть не могла.

Трясущейся рукой Лин осторожно вернула скульптуру на место. «В какую чертовщину я ввязалась?» – спросила она саму себя. Ее первым импульсивным желанием было вернуться в свою комнату, собрать вещи и побыстрее убраться из дома; но, когда Лин заставила себя успокоиться и мыслить более трезво, это чувство отступило под напором ее воли. Шанс узнать больше был уникален и вряд ли представится снова. И если это «больше» действительно существует, то возможно, что Лин – единственная, кому под силу добыть нужные сведения, но действовать нужно немедленно. Она на секунду закрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами и довести дело до конца.

Ей нужно было разузнать об офисном крыле, но попасть туда Лин, судя по всему, не могла. Что, если к этой части здания можно подобраться с другой стороны… например, снизу? В таком доме наверняка есть погреба. Скорее всего, к ним ведет лестница где-нибудь неподалеку от кухни. Она дошла до конца коридора, который вел в нужном направлении; она по-прежнему слышала голоса, но теперь они звучали более приглушенно. За первыми двумя дверями оказались кладовки. Открыв третью, Лин увидела ведущую вниз деревянную лестницу. Она вошла внутрь, тихонько закрыла за собой дверь и спустилась по ступенькам.