– Весьма неплохо, – похвалил ВИЗАР, сумев привнести в свой голос явные нотки одобрения. – Так что, вы готовы вернуться к остальным? До встречи с туриенцами остается всего несколько минут.

– Я поговорю с тобой чуть позже, – ответил Хант. С этими словами он прервал связь.

– Ну а теперь-то вы расскажете, что за чертовщина здесь происходит? – повторил диспетчер.

На лице Ханта застыло отстраненное выражение, голос звучал медленно и задумчиво:

– Там, на взлетной полосе, стоит всего лишь летающая телефонная будка. Внутри находится оборудование, которое каким-то образом подключается к каналам восприятия нервной системы и создает полное ощущение присутствия в удаленном месте. Минуту назад вы видели на экране образ, извлеченный прямо из сознания Лин. Компьютер сконвертировал его в аудиовизуальные модуляции сигнального пучка и передал на вашу антенну. А передачу с вашей стороны преобразовал в обратном порядке.

Спустя десять минут Хант снова вошел в перцептрон и занял тот же самый реклайнер.

– Что нужно сказать? «Джеймс, домой»? – спросил он вслух.

В этот раз все обошлось без сенсорной встряски. Он мгновенно оказался в комнате с Лин, которая, по-видимому, ожидала его возвращения; ВИЗАР явно предупредил ее заранее. Он с любопытством оглядел комнату, попытавшись обнаружить признаки компьютерной симуляции, но так ничего и не нашел. Обстановка выглядела настоящей во всех деталях. От такого становилось не по себе. Как и в случае с английским языком и данными, необходимыми для маскировки перцептрона под «Боинг», информация, скорее всего, была взята из земных линий связи; практически все необходимое в тот или иной момент передавалось по электронным каналам. Неудивительно, что одним из условий туриенцев была полная изоляция данных по контакту от глобальной сети!

Он протянул руку и эксперимента ради провел пальцем по руке Лин. Та казалась твердой и теплой наощупь. Ситуация точно соответствовала описанию, которым он поделился с ВИЗАРом: полная симуляция ощущений, которая, вполне вероятно, напрямую воздействует на мозговые центры в обход нервных каналов ввода. Поразительная технология.

Лин взглянула на свою руку, затем подняла глаза и с подозрением посмотрела на Ханта.

– Я тоже не уверена, взаправду ли это, – сказала она. – И пока что не горю желанием проверять. Так что забудь.

Прежде чем Хант успел ответить, снова зазвонил телефон. Он ответил. Оказалось, что это Данчеккер, который, судя по всему, готовился учинить настоящий разгром.

– Это просто чудовищно! Неслыханно! – Было видно, как пульсируют вены у него на лбу. – Ты хоть представляешь, какой провокации меня подвергли? Ты тоже в этом компьютерном дурдоме? Что еще за…

– Погоди, Крис. Успокойся. – Хант поднял руку. – Все не так плохо, как ты думаешь. Просто…

– Не так плохо? Где, ради всего святого, мы находимся? Как нам отсюда выбраться? Ты говорил с остальными? По какому праву эти инопланетяне взяли на себя…

– Крис, никуда ты не делся. Ты до сих пор в самолете на базе

«Маккласки». Как и я. Как и все остальные. На самом деле…

– Не мели вздор! Ясно же, что…

– Ты говорил с ВИЗАРом? Он объяснит все куда лучше, чем я.

Лин сейчас со мной, и…

– Нет, не говорил и даже не собираюсь. Если у этих туриенцев не хватает банального такта, чтобы…

Хант тяжело вздохнул:

– ВИЗАР, верни профессора домой и приведи его в чувство, ладно? Боюсь, что я не готов вести с ним разговор прямо сейчас.

– Я разберусь, – ответил ВИЗАР, и Данчеккер тут же исчез.

На экране осталась лишь пустая комната.

– Поразительно, – пробормотал Хант. В былые времена он и сам был бы не прочь провернуть с Данчеккером такой фокус.

В дверь легонько постучали. Хант и Лин резко повернули головы на звук, затем вопросительно посмотрели друг на друга и снова уставились на дверь. Лин пожала плечами и направилась к выходу. Хант отключил терминал и, подняв голову, увидел, как ганимеец под два с половиной метра высотой выпрямляется в полный рост, преодолев дверной проем. Лин с безмолвным удивлением держала дверь.

– Доктор Хант и мисс Гарланд, – обратился ганимеец. – Во-первых, от имени всех нас я хотел бы принести извинения за столь странный прием. На то были веские причины, о которых вы узнаете очень скоро, когда мы все соберемся вместе. Надеюсь, решение оставить вас в одиночестве не было воспринято как бестактность, но мы подумали, что краткий период адаптации может пойти вам на пользу. Меня зовут Порфик Исиан – я один из тех, с кем вы собирались встретиться.

Пока они шли, Хант заметил, что по внешнему виду Исиан едва заметно отличается от ганимейцев с «Шапирона». Те же очертания массивного торса, проглядывавшие из-под свободного желтого жилета и изысканной рубашки, сотканной из красно-янтарных металлических нитей; те же шестипалые руки с двумя большими пальцами на каждой; его кожа, однако, была темнее, чем у шапиронцев по воспоминаниям Ханта, – почти черной – и на вид казалась более гладкой; телосложение выглядело чуть более хрупким и изящным, рост чуть ниже ганимейской нормы, а нижняя часть лица и черепа, несмотря на все еще заметную продолговатую форму, втянулась и расширилась, придав голове более округлые очертания, приблизившие ее к человеческому профилю.

– Мы можем мгновенно перемещать предметы в пространстве при помощи искусственно созданных вращающихся черных дыр, – объяснил Исиан. – Как и предсказывали ваши теории, при высокой скорости вращения черная дыра сплющивается до состояния диска и в конечном счете становится тороидом, масса которого сосредоточена в кольце. При такой конфигурации сингулярность окружает центральное отверстие, и к ней можно приблизиться в осевом направлении, не рискуя попасть под влияние катастрофических приливных сил. Отверстие становится «входным порталом» в гиперпространство, которое устроено по собственным законам и не подчиняется ограничениям привычного пространства-времени. Открытие входного портала создает гиперсимметричный эффект, благодаря которому в другой точке обычного пространства появляется проекция тороида, которая играет роль выходного портала. Подбирая размеры, момент импульса, ориентацию и ряд других параметров исходной сингулярности, можно с высокой точностью контролировать местоположение точки выхода вплоть до расстояний порядка нескольких десятков световых лет.

Вик, Лин и Исиан между ними шли по широкой, закрытой, ярко освещенной аркаде из парящих линий, сияющих скульптур и громадных просветов, которые вели в другие пространства. Время от времени им попадались и другие искажения и инверсии в духе картин Эшера, но ничто не могло сравниться с тем ошеломляющим эффектом, который они испытали на выходе из перцептрона. Судя по всему, ганимейские фокусы с гравитикой шли рука об руку с туриенской архитектурой. Ведь сейчас перед ними был именно Туриен. Они вышли из комнаты, прошли через анфиладу галерей и огромный зал с куполом, где собралось множество ганимейцев, и в итоге оказались здесь. Реальное настолько плавно перетекало в иллюзорное, что Хант даже не заметил момент, когда одно сменилось другим. Исиан сообщил, что вскоре должна состояться встреча представителей обоих миров и ему поручили лично проводить их к месту собрания. ВИЗАР наверняка мог бы перенести их туда в мгновение ока, подумал Хант, но этот вариант казался более естественным, ведь они все еще проходили «акклиматизацию» к местным реалиям. А возможность сразу же завязать неформальное знакомство хотя бы с одним инопланетянином явно способствовала этому процессу. Судя по всему, в этом и была задумка ганимейцев.

– Видимо, именно так вы и доставили перцептрон на Землю, – предположил Хант.

– Почти на Землю, – поправил его Исиан. – Черная дыра, достаточно массивная, чтобы транспортировать объект хоть сколько-нибудь приличного размера, создает сильное гравитационное возмущение даже на больших расстояниях. Поэтому мы не проецируем объекты внутрь планетных систем – это бы нарушило ход часов и точность календарей, не говоря уже о других побочных эффектах. Мы перенесли перцептрон за пределы Солнечной системы, так что последний отрезок пути ему пришлось преодолеть более традиционным способом.