Гарут отошел назад, освободив место для спутников, которые бросились навстречу землянам, а сам тем временем тихо произнес в ларингофон, который по-прежнему соединял его с «Шапироном», летевшим неподалеку от туриенского корабля:

– ЗОРАК, я не сплю? Это происходит на самом деле?

ЗОРАК мог наблюдать за происходящим через миниатюрные камеры в головных обручах, которые ганимейцы на борту «Шапирона» носили почти все время.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – раздался голос ЗОРАКа в наушнике, который теперь носил и Гарут. – Я вижу только потолок. Вы все лежите в креслах и не шевелитесь уже почти десять минут.

Гарут был растерян. Оглядевшись по сторонам, он увидел, как сквозь толпу ганимейцев и землян к нему пробираются Хант и Калазар.

– Разве ты их не видишь? – озадаченно спросил он.

– Вижу кого?

Прежде чем Гарут успел ответить, в разговор вмешался новый голос:

– На самом деле это был не ЗОРАК. Я просто его повторял и имитировал. Позвольте представиться – меня зовут ВИЗАР. Вероятно, пришло время кое-что объяснить.

– Но только не в тамбуре, – сказал Хант. – Давайте сначала пройдем на корабль. Объяснять вообще-то придется немало.

Гарут был ошарашен еще больше. Хант не носил никаких коммуникационных приспособлений, но при этом слышал и понимал их разговор, несмотря на то, что они общались на ганимейском языке.

Калазар дождался, пока остальные поприветствуют и представят друг друга. Затем он пригласил смешанную группу из ганимейцев и землян проследовать за ним внутрь громадного космического корабля с Туриена, до которого теперь оставалось всего несколько часов пути.

Хант и Данчеккер находились где-то в необъятных просторах космоса. Их окружала огромная темная область, состоящая из огороженных участков пространства, которые по виду напоминали телефонные будки, и соединяющих их открытых дорожек, которые тянулись за пределы тускло освещенных зон и терялись в тени со всех сторон. Самым ярким здесь было мягкое призрачно-белое сияние ярких, немигающих звезд над головой.

После того как туриенцы встретили «Шапирон» в окрестностях системы Гиги, Джерол Пакард, который к тому моменту успел прийти в себя, решил ненадолго оставить обе группы ганимейцев в покое, избавив их от вмешательства со стороны землян. Его мнение поддержали и остальные. Они воспользовались выпавшим шансом, чтобы при помощи ВИЗАРа совершить несколько «мгновенных» путешествий и обследовать другие уголки туриенской цивилизации. Пакард и Хеллер отправились в Туриос, чтобы познакомиться с инопланетной системой общественного устройства, а для Колдуэлла и Лин тем временем организовали экскурсию по туриенским астроинженерным объектам, где расстояния между «экспонатами» измерялись в световых годах. Хант и Данчеккер, наблюдавшие за операцией по перехвату «Шапирона», были настолько заинтригованы, что захотели узнать, откуда взялась энергия, необходимая для создания огромного сингулярного тороида на пути корабля, и как именно ее удалось передать на такое колоссальное расстояние. ВИЗАР предложил показать им туриенскую энергостанцию, и именно там они оказались спустя мгновение.

Над ними простирался громадный прозрачный пузырь, который представлял собой часть некой конструкции, парившей прямо в космической пустоте. Но каков был ее масштаб? Слева, справа, спереди и сзади за пределами пузыря мимо них снизу вверх проносились внешние части сооружения: четыре слегка изогнутых металлических стрелы замысловатой формы тянулись вдаль, создавая ощущение пугающей необъятности. Судя по всему, Хант с Данчеккером стояли в точке схождения двух пологих полумесяцев, располагавшихся под прямым углом друг к другу наподобие экваториальных и меридианных сечений на глобусе. Их концы были увенчаны четырьмя длинными и узкими цилиндрами, оси которых сходились на большом расстоянии от полумесяцев, будто дула четырех исполинских пушек, направленных на какую-то далекую цель. Оценить дистанцию до них было невозможно, ведь здесь отсутствовали любые привычные ориентиры, способные хоть как-то намекнуть на размер окружающих объектов.

Дальше и чуть в стороне находилось еще одно сооружение, которое с их ракурса стояло почти что на ребре. Оно выглядело точно так же, как и окружавшая их конструкция – с такой же крестовиной из двух полумесяцев и четверкой цилиндров. Детали ее дальней стороны было невозможно разглядеть из-за большого расстояния и эффекта перспективы. Аналогичную структуру можно было увидеть в противоположном направлении, а также сверху и снизу. Разглядывая эту картину, Хант понял, что все эти фигуры располагаются симметрично относительно общего центра, образуя сечения воображаемой сферической поверхности наподобие фрагментов сборочного чертежа. Стволы пушек были направлены радиально внутрь. А вдалеке, в самом фокусе этого исполинского агрегата, прямо посреди пустоты, виднелся призрачный ореол звездного света – но размытый, искаженный и немного отливающий фиолетовым цветом.

ВИЗАР дал им время на созерцание этого пейзажа, а затем продолжил:

– Сейчас вы находитесь примерно в восьмистах миллионах километров от системы Гиги. Внутри так называемого стрессора. Всего их шесть, и вместе они задают границу сферической области пространства. Каждая из стрел снаружи имеет длину порядка восьми тысяч километров. Настолько далеко эти цилиндры расположены относительно друг друга, что должно дать вам некоторое представление об их размере.

Данчеккер ошарашенно посмотрел на Ханта, затем снова поднял голову, чтобы полюбоваться видом, и опять перевел взгляд на Вика. Но тот лишь смотрел в ответ остекленевшими глазами.

– Стрессоры создают зону с повышенной кривизной, которая увеличивается от границы к центру, а в фокусе становится настолько большой, что схлопывает пространство-время, образуя черную дыру, – продолжил ВИЗАР.

Ярко-красная окружность, очевидно наложенная ВИЗАРом на их зрительное восприятие, появилась из ниоткуда, охватив собой туманную область космоса.

– Дыра находится в центре этой окружности, – пояснил он. – Эффект ореола обусловлен искаженным светом фоновых звезд – по сути, эта область пространства ведет себя как гравитационная линза. Сама дыра расположена примерно в шестнадцати тысячах километров от вас, а пространство, в котором вы сейчас находитесь, испытывает на себе сильную деформацию. Но вы чувствуете и ведете себя как обычно, поскольку я могу отфильтровывать любые данные, которые могут сбить с толку ваше восприятие.

За пределами оболочки, созданной этими стрессорами, находятся батареи проекторов, которые за счет аннигиляции материи создают мощные энергетические пучки и направляют их между стрессорами аккурат в центральную сингулярность. Далее энергия направляется в экстрамерную сеть, где перераспределяется и при необходимости снова выводится в обычное пространство. Другими словами, эта структура подает энергию на вход гиперпространственной распределительной сети, которая может моментально доставить ее в любое нужное место, даже в масштабе межзвездных расстояний. Нравится?

Ответить Хант смог далеко не сразу.

– Что питает такая сеть? – спросил он. – В смысле, может ли она снабжать энергией целую планету… или вроде того?

– Система распределения очень сложна, – ответил ВИЗАР. – Гарфаланг – так называется место, где вы сейчас находитесь, – поставляет энергию сразу нескольким планетам. Как и еще несколько высокоэнергетических проектов, запущенных ганимейцами в разных частях космоса. Но более мелких потребителей к сети можно подключать вне зависимости от их местоположения, будь то космические корабли или другой транспорт, машины, жилые дома – все, где так или иначе нужна энергия. Локальное оборудование для подключения к сети имеет достаточно компактные размеры. К примеру, перцептрон, который мы посадили на Аляске, во время обычной фазы полета черпал энергию из выходного портала, ведущего на Землю. Будь у него собственный двигатель, корабль пришлось бы сделать гораздо больше. Почти ни одна из наших машин не имеет автономного источника питания. Он им просто не нужен. Сеть питает все, передавая энергию от больших централизованных генераторов и перенаправителей. Все они расположены в глубоком космосе, как и тот, где вы находитесь прямо сейчас.