Гарут обратился к Шилохин, главной исследовательнице миссии, которую обступила небольшая группа подчиненных, отслеживавших информацию на экранах вокруг.

– Что происходит? – спросил он. Шилохин беспомощно покачала головой:

– Я о таком в жизни не слышала. Мы входим в некую зону пространственно-временной асимметрии, где координаты преобразуются по обратному закону, образуя экспоненциальную систему отсчета. Структура окружающего нас пространства рассыпается на части.

– Мы можем выйти из этой зоны путем маневрирования?

– Ничего не помогает. Отклонители неэффективны, а продольные компенсаторы не могут справиться с деформацией даже на полной мощности.

– ЗОРАК, какова оценка ситуации? – повысив голос, обратился Гарут.

– Построение базы пространственной решетки с единообразной привязкой к обычному пространству не представляется возможным, – ответил компьютер. – Иначе говоря, я заблудился и не представляю, где мы находимся, куда летим и летим ли вообще, плюс я все равно не могу управлять кораблем. В остальном проблем нет.

– Системный статус? – уточнил Гарут.

– Все датчики, каналы и подсистемы проверены и работают в штатном режиме. И нет – я не болен и не выдумываю.

Гарут стоял с растерянным видом. Все лица на командной палубе были обращены к нему в ожидании приказов, но какой приказ он мог отдать, если не знал, с чем именно они имеют дело и как это исправить, да и можно ли вообще.

– Переведите все посты в состояние экстренной готовности и предупредите, чтобы ожидали дальнейших распоряжений, – сказал он, скорее для того, чтобы оправдать ожидания присутствующих, чем по какой-то конкретной причине.

Стоявший сбоку член экипажа засвидетельствовал приказ и повернулся к панели управления, чтобы передать его остальным.

– Полная дислокация поля напряжений, – пробормотала Шилохин, изучая последние обновления данных на экранах. – Система отсчета не поддается идентификации.

На лицах окружавших ее ученых застыло мрачное выражение, Мончар нервно ухватился за край ближайшей консоли.

Затем голос ЗОРАКа прозвучал снова:

– Изменения, о которых я сообщал, резко повернули вспять. Функции привязки и переноса реинтегрируются в новую базу пространственной решетки. Система отсчета стабилизируется.

– Похоже, мы покидаем аномальную зону, – тихо произнесла Шилохин. Вокруг послышалось оптимистичное бормотание. Она еще раз изучила содержимое дисплея и, по-видимому, немного успокоилась.

– Поле напряжений приходит в норму, – сообщил ЗОРАК. – Его подавляют извне, вынуждая нас перейти на субгравитическую скорость. Полная пространственная реинтеграция неизбежна и неотвратима. – Какая-то сила все сильнее замедляла корабль, заставляя его возобновить контакт с остальным миром. – Реинтеграция завершена. Мы снова можем взаимодействовать со Вселенной… – За этим последовала необычно долгая пауза. – Но я не знаю, с какой именно ее частью. Похоже, что наше положение в пространстве изменилось.

В середине пола загорелся сферический дисплей, на котором появилось звездное поле вокруг корабля. Оно было совершенно не похоже на окрестности Солнечной системы, а та вряд ли поменялась бы до неузнаваемости с того момента, как «Шапирон» покинул Землю.

– К нам приближаются несколько крупных сооружений искусственного происхождения, – объявил после небольшой паузы ЗОРАК. – Конструкция мне незнакома, но это явно творение разумных существ. Вывод: неизвестная форма разума намеренно перехватила наш корабль неизвестными средствами и перенесла в неизвестное место с неизвестной целью. Помимо этих неизвестных факторов, все остальное очевидно.

– Покажи нам эти сооружения, – приказал Гарут.

На трех экранах командной палубы появились снятые под разными углами изображения нескольких космических кораблей, медленно приближавшихся к ним на фоне звездного неба. Подобные корабли Гарут видел впервые в жизни; ему и офицерам оставалось лишь стоять и в молчаливом благоговении таращиться на происходящее. Прежде чем кто-то сумел подобрать слова, ЗОРАК сообщил:

– С нами пытается связаться неопознанное судно. Они используют наш стандартный высокочастотный формат. Вывожу их на главный монитор.

Через несколько секунд на большом, возвышающемся над палубой экране появилось изображение. Все до единого ганимейцы на командной палубе замерли, ошарашенные увиденным.

– Меня зовут Калазар, – сообщило лицо. – Приветствуем участников древней экспедиции к Искарису. Вскоре вы прибудете в наш новый дом. Проявите терпение, и мы все объясним.

Перед ними был ганимеец – да, с немного видоизмененной внешностью, но несомненно ганимеец. В неразберихе эмоций, взорвавшихся в голове Гарута, на первый план вышли восторг и радость вперемешку с чувством скепсиса. Это могло означать лишь одно… что сигнал, посланный землянами с Луны, нашел адресата. Он вдруг вернулся мыслями к пылким, неугомонным, неутомимым землянам. Все-таки они оказались правы. И он обожал их, всех до единого.

Когда ганимейцы один за другим начали понимать суть этих слов, со всех сторон посыпались удивленные возгласы. Мончар крутился и жестикулировал, поддавшись неконтролируемому всплеску эмоций; Шилохин плюхнулась в пустое кресло и, широко раскрыв глаза, таращилась на экран, будто потеряв дар речи.

Затем ЗОРАК подтвердил то, что они и так знали:

– Я соотнес картину звездного поля с экстраполяцией известных данных и определил наше местоположение. Не спрашивайте как, но похоже, что наше путешествие окончено. Мы рядом со Звездой Гигантов.

Спустя меньше получаса Гарут во главе с первой группой ганимейцев вышел из шлюза, которым был оборудован один из дочерних кораблей «Шапирона», и оказался в ярко освещенном ангаре туриенского судна. Они приблизились к выстроившимся в линию фигурам, которые ждали их, не говоря ни слова. После краткого приветственного ритуала плотина наконец рухнула, и подспудная боль и надежда, которую путешественники пронесли через все эти годы, вырвалась наружу, захлестнув всех волной смеха и немалых слез. Теперь все было позади. Долгое изгнание подошло к концу, а сами изгнанники вернулись домой. После этого прибывших отвели в боковую комнату, где им пришлось на несколько минут прилечь в кресла-реклайнеры. Цель этого действа им не объяснили. Следом ганимейцы испытали странную череду сенсорных пертурбаций, после которых все снова пришло в норму. Наконец им сообщили, что процесс завершен. Через несколько минут Гарут вместе со своими спутниками вышел из боковой комнаты, чтобы вернуться в ангар, где собрались туриенцы… как вдруг встал как вкопанный и выпучил глаза, не веря происходящему.

Чуть впереди туриенцев стояла небольшая группа знакомых розовых карликов, беззастенчиво улыбавшихся в ответ на полнейшее изумление ганимейцев. Гарут открыл было рот и, безвольно продержав его в таком положении, снова закрыл, не произнеся ни звука. Ведь две фигуры, направлявшиеся к нему впереди остальных землян, были не кто иные, как…

– Что вас так задержало, Гарут? – жизнерадостно спросил Хант. – Пропустили дорожный знак?

– Ты уж прости, что я над тобой так потешаюсь, – добавил Данчеккер, не в силах сдержать смешок. – Но боюсь, твое выражение лица просто не оставляет мне выбора.

За ними Гарут увидел еще одну знакомую фигуру – коренастого, широкоплечего мужчину с жесткими, слегка поседевшими волосами и глубоко врезавшимися чертами лица; это был начальник Ханта из Хьюстона; там же работала и рыжеволосая девушка, которая стояла рядом. С ними были незнакомые Гаруту мужчина и женщина. Усилием воли Гарут заставил свои ноги вновь прийти в движение и сквозь дурман увидел, что Хант протягивает ему руку в привычном для землян жесте приветствия. Гарут обменялся сердечными рукопожатиями сначала с ним, а затем и с остальными. Перед ним были не просто оптические изображения; земляне выглядели реальными. Должно быть, туриенцы специально доставили их с Земли по случаю прибытия

«Шапирона», воспользовавшись методом, который еще не был известен во времена Минервы.