Он подошел к рабочему столу и затребовал у терминала почту, которая могла поступить за минувшую ночь. Среди прочего там был черновик статьи, над которой работала группа Майка Барроу из Ливерморской лаборатории имени Лоуренса: в ней высказывалась гипотеза, что изучаемое ими направление ганимейской науки открывает потенциальные возможности для холодного термоядерного синтеза. Хант бегло просмотрел статью, а затем перенаправил ее в свой офис, чтобы внимательнее перечитать уже там. Затем несколько счетов и выписок с банковского счета – отложить до конца месяца. Видеозапись от дяди Уильяма из Нигерии; Хант ввел команду для воспроизведения ролика и отошел назад. Звуки душа за закрытой дверью стихли, и Лин неторопливой походкой вернулась в спальню.

Уильям и его семья были рады недавнему отпуску вместе с Виком. Особенно им пришлись по душе рассказы о времени, которое он провел в компании ганимейцев – сначала в системе Юпитера, а затем и на Земле… Кузина Дженни получила административную должность в ядерном сталеплавильном комплексе, который как раз вводили в эксплуатацию неподалеку от Лагоса… У его семьи в Лондоне все было в порядке, если не считать Джорджа, старшего брата Вика, которому вынесли обвинения в угрожающем поведении после спора на тему политики в местном пабе… Аспиранты из университета Лагоса, буквально очарованные лекцией Ханта о «Шапироне», посылали ему список вопросов в надежде, что он найдет время на них ответить.

Когда запись уже подходила к концу, Лин вышла из спальни, одетая во вчерашнюю шоколадную блузку и креповую юбку цвета слоновой кости, а затем снова исчезла на кухне.

– Кто это? – спросила она под аккомпанемент открывающихся и закрывающихся шкафов и стука тарелок о рабочую поверхность.

– Дядя Билли.

– Тот, которого ты навещал в Африке пару недель назад?

– Ага.

– И как у них дела?

– Вроде в порядке. Дженни получила местечко в новом атомплексе – я тебе о нем рассказывал, – а братец Джордж опять влез в неприятности.

– Ай-яй-яй. Что на этот раз?

– Судя по всему, опять разыгрывал из себя юриста в пабе. Кто-то не согласился, что правительство должно гарантировать выплату пособия всем участникам забастовок.

– Он что, чокнутый?

– В нашей семье такое бывает.

– Твои слова, не мои.

Лицо Ханта расплылось в улыбке.

– Так что потом не говори, что тебя не предупреждали.

– Приму к сведению… Завтрак готов.

Хант выключил терминал и прошел в кухню. Лин, примостившись на стуле за разделявшей комнату барной стойкой, уже принялась за еду. Хант сел напротив нее, сделал глоток кофе и взял вилку.

– К чему эта спешка? – спросил он. – Еще рано. Нас никто не торопит.

– Я же не поеду сразу на работу. Сначала мне нужно заскочить домой и переодеться.

– Как по мне, ты и сейчас выглядишь неплохо. Весьма достойный образчик женскости.

– Твоя лесть открывает любые двери. Но нет… сегодня у Грегга особые гости из Вашингтона. Я не хочу выглядеть «помятой» и испортить образ НавКомм. – Она улыбнулась и, подражая его британскому акценту, добавила: – Мне, знаешь ли, надо держать планку.

Хант пренебрежительно фыркнул.

– Тебе нужно больше практиковаться с произношением. Что за гости?

– Знаю только, что они из Госдепартамента. Какие-то шпионские делишки, в которые недавно ввязался Грегг… куча звонков по защищенным каналам, курьеры с конфиденциальными посылками в запечатанных пакетах. Не спрашивай, в чем там суть.

– Он не посвятил тебя в курс дела? – с удивлением спросил Хант.

Лин покачала головой и пожала плечами:

– Может, дело в том, что я вожусь с чокнутыми ненадежными иностранцами.

– Но ведь ты его личная ассистентка, – возразил Хант. – Я думал, ты знаешь обо всем, что происходит в НавКомм.

Лин снова пожала плечами:

– Не в этот раз… во всяком случае пока. Но интуиция подсказывает мне, что сегодня это может измениться. Грегг уже несколько раз давал намеки.

– М-м-м… странно…

Хант снова переключился на содержимое тарелки и задумался над ситуацией. Грегг Колдуэлл, исполнительный директор подразделения КСООН по вопросам навигации и коммуникации, был его непосредственным начальником. Под руководством Колдуэлла НавКомм в силу разного рода обстоятельств сыграло ведущую роль в разгадке истории Минервы и ганимейцев, а сам Хант был довольно тесно вовлечен в события этой саги и до, и во время пребывания ганимейцев на Земле. С момента их отлета его главная задача состояла в управлении группой, координировавшей исследования, которые проводились в разных частях планеты, но были сосредоточены на одном и том же массиве научных данных, оставленных инопланетянами в дар человечеству. И хотя огласке были преданы далеко не все открытия и гипотезы, рабочая атмосфера внутри НавКомм славилась открытостью и неформальными отношениями; на этом фоне крайние меры безопасности, о которых рассказала Лин, казались совершенно неслыханным делом. Похоже, там и правда творилось что-то странное.

Он откинулся на спинку барного стула, чтобы зажечь сигарету, и проследил взглядом за Лин, которая налила еще две кружки кофе. В ее серовато-зеленых глазах, никогда не терявших озорной искорки, и едва заметной обиженной складочке, скрывавшейся в уголках губ, Хант видел нечто забавное и волнующее; «милое», наверное, сказал бы на его месте американец. Он прокрутил в голове события последних трех месяцев, миновавших с отлета «Шапирона», и попытался найти в них то, что превратило умную симпатичную сотрудницу в девушку, с которой он довольно-таки регулярно завтракает то в одной, то в другой квартире. Но конкретного места и времени не нашел; это просто произошло – неизвестно где и неизвестно когда. Хант, впрочем, не жаловался.

Поставив кофейник, она подняла голову и поймала на себе взгляд Вика.

– Видишь, когда я рядом, жизнь играет новыми красками. Только представь, каким унылым было бы утро в компании одного только видеоэкрана.

Опять она за свое… игриво, конечно, но лишь до тех пор, пока он не воспринимает эту игру всерьез. Разумнее платить за одну аренду, чем за две, один комплект коммунальных счетов дешевле, чем два, и так далее и тому подобное.

– Я оплачу счета, – сказал Хант. Он умоляюще раскрыл ладони. – Ты сама это сказала: англичане – люди привычки. Да и вообще, мне ведь тоже надо держать планку.

– Ты прямо-таки представитель вымирающего вида.

– Именно так – вида шовинистов. Должен же кто-то взять на себя последнюю линию обороны.

– Значит, я тебе не нужна?

– Конечно нужна. Боже правый, откуда вообще такие мысли?! – нахмурился он, и Лин ответила ему лукавой улыбкой. Может, изыскания насчет Плутона и правда подождут еще пару дней? – Какие у тебя планы на вечер? Есть что-нибудь особенное?

– Меня пригласили на вечеринку в Ханвелл… тот парень из маркетинга, о котором я тебе рассказывала, и его жена. Они собирают целую кучу людей, и похоже, что будет весело. Они сказали мне захватить спутника, но я не думала, что тебя это сильно заинтересует.

Хант поморщил нос и нахмурился:

– Не они ли верят в экстрасенсорику и всякую чушь насчет пирамид?

– Именно. И сегодня они прямо места не находят, потому что вечером к ним придет какой-то суперэкстрасенс. Он много лет назад предсказал все, что касается Минервы и ганимейцев. И это точно правда – так написано в журнале «Удивительное и необъяснимое».

Хант знал, что Лин его дразнит, но все же не смог скрыть своего раздражения.

– Ох, да бога ради… я думал, в этой чертовой стране все-таки есть какая-никакая система образования! У них что, критического мышления совсем не осталось? – Он допил остатки кофе и с грохотом поставил кружку на барную стойку. – Если он все предсказал много лет назад, почему об этом узнали только недавно? Почему мы узнаем об этом только после того, как наука уже донесла до него все, что он собирался предсказать? Спроси у него, что найдет «Шапирон», когда доберется до Звезды Гигантов, и пусть запишет свой прогноз. Держу пари, это в журнал «Удивительное и необъяснимое» никогда не попадет.