– Мы проанализировали темпы развития лунарианской и земной цивилизаций, – сказала она. – И разница просто поражает. Уже через несколько тысяч лет после овладения каменными орудиями труда они начали использовать машины и паровые двигатели. У нас тот же процесс занял раз в десять больше времени. Чем, по-вашему, это объясняется?

Данчеккер закончил жевать, состроив хмурую гримасу.

– Мне казалось, что факторы, ответственные за ускоренное развитие лунарианцев, довольно очевидны, – ответил он. – Во-первых, хронологически они ближе к генетическим экспериментам ганимейцев. И, как следствие, отличаются более выраженной генетической нестабильностью, а значит, и склонностью к более агрессивным формам мутаций. Внезапное появление ламбийцев – несомненный тому пример.

– Мне это объяснение кажется неубедительным, – медленно возразила Хеллер. – Вы сами неоднократно замечали, что десять тысяч лет – слишком мало, чтобы за это время успели накопиться хоть какие-то существенные отличия. Я попросила ВИЗАРа провести кое-какие расчеты с опорой на генетические данные людей, которые ЗОРАК получил во время пребывания «Шапирона» на Земле. Похоже, что результаты подтверждают эту гипотезу. К тому же общая закономерность их развития установилась задолго до возникновения ламбийцев. Ведь те появились всего за двести лет до начала войны.

Данчеккер фыркнул, намазывая маслом тост. Раньше политики не занимались игрой в науку.

– Лунарианцы наверняка обнаружили на Минерве останки предыдущей цивилизации ганимейцев, – предположил он. – Подобные знания должны были дать им ощутимую фору по сравнению с землянами.

– Но ведь прибывшие на Землю цериане уже принадлежали к развитой цивилизации, – заметила Хеллер. – А это уравнивает шансы обеих культур. Чем еще можно объяснить разницу?

Данчеккер поморщил нос и нахмурился. Женщины-политики, которые строят из себя ученых, – просто невыносимая пытка.

– Лунарианская культура развивалась на фоне ухудшающейся экологической обстановки из-за приближения ледникового периода, – ответил он. – Это усиливало прессинг.

– Когда цериане переселились на Землю, здесь тоже был ледниковый период, который к тому же длился долгое время после их прибытия, – напомнила ему Хеллер. – Так что здесь шансы тоже выравниваются. Что возвращает нас к вопросу: что же все-таки вызвало такие различия?

Данчеккер раздраженно воткнул вилку в свой обед.

– Мадам, если вы хотите поставить под сомнение мои слова как биолога и антрополога, у вас на то есть полное право, – как бы вскользь заметил он. – Но лично я не вижу ни малейшего повода уделять обсуждению какой бы то ни было гипотезы больше внимания, чем требуется для минимального объяснения фактов. И имеющиеся у нас знания прекрасно подходят для этой цели.

Хеллер, судя по всему, ожидала подобного ответа, поэтому никак не отреагировала.

– Возможно, вы слишком зациклены на образе мышления биолога, – предположила она. – Попытайтесь взглянуть на проблему с точки зрения социологии и сформулировать вопрос иначе.

Выражение лица Данчеккера ясно давало понять, что никакого «иначе» здесь быть не может.

– Что вы имеете в виду? – потребовал ответа профессор.

– Вместо того чтобы объяснять высокие темпы лунарианского прогресса, попробуйте задаться вопросом, что могло затормозить развитие Земли.

Несколько секунд Данчеккер мрачно разглядывал свою тарелку, а затем поднял голову и, оскалив зубы, произнес:

– Пертурбации, вызванные захватом Луны.

Хеллер взглянула на него с выражением неприкрытого скепсиса.

– Неужели из-за этого цериане могли деградировать до такого состояния, что на восстановление у них ушли десятки тысяч лет? Быть не может! Тот катаклизм не мог вызвать настолько громадной задержки – максимум отсрочил бы прогресс на пару веков. Я в это не верю. Как и Шаум. И Калазар.

– Понятно. – Казалось, что Данчеккер немного опешил. Какое-то время он молча расправлялся с беконом, а затем сказал: – Могу я в таком случае поинтересоваться, каково же ваше альтернативное объяснение – если таковое вообще имеется.

– Есть одно отличие, о котором вы пока что не упоминали, – ответила Хеллер. – Лунарианцы довольно рано развили в себе методы рационального, научного познания и всецело полагались на этот образ мышления с момента зарождения их цивилизации. Но на Земле все было иначе: история человечества началась с тысячелетий веры в то, что любые проблемы можно решить с помощью магии, мистицизма, Санта-Клауса, Пасхального кролика или Зубной феи. Ситуация начала меняться лишь сравнительно недавно, и даже сегодня подобные верования встречаются буквально на каждом шагу. Мы попросили ВИЗАРа оценить их влияние, и оно затмило собой все прочие факторы вместе взятые. Как раз в этом и кроется главная причина различий!

Данчеккер ненадолго задумался над ее словами, а затем ответил с толикой неохоты в голосе:

– Что ж, допустим.

Он выставил подбородок, будто защищаясь им от ее нападок.

– Но я не вижу никакой необходимости в патетичном допущении, будто за этим кроется какой-то отдельный вопрос. Можно утверждать, что раннее распространение методов рационального познания поспособствовало прогрессу одной расы, но с тем же успехом можно сказать и что их отсутствие затормозило развитие другой. Что именно вы хотите этим сказать?

– Я много думала об этом после разговора с Калазаром и Шаум и хочу знать причину. Вик говорит, что причина должна быть всегда, даже если иногда приходится попотеть, чтобы ее найти. Так по какой же причине целая планета могла на протяжении тысяч лет упрямо цепляться за массу глупых и суеверных убеждений, если для их опровержения хватило бы малой толики наблюдений и здравого смысла?

– Думаю, вы недооцениваете сложность научного метода, – возразил Данчеккер. – Для развития методов, позволяющих гарантированно отличать факты от заблуждений, а правду – от мифов, требуются века, десятки поколений. Этого никак не могло произойти за одну ночь. Неужели вы ожидали чего-то другого?

– Тогда почему это не помешало лунарианцам?

– Я не знаю. А вы?

– Как раз к этому вопросу я и веду. – Хеллер наклонилась вперед и сосредоточенно посмотрела на профессора. – Что вы думаете о такой гипотезе: причина, по которой вера в мифы и магию так глубоко укоренилась в земных культурах и так долго не сдавала позиций, заключается в том, что на заре наших первых цивилизаций магия действительно работала?

Данчеккер едва не поперхнулся порцией еды, которую как раз собирался проглотить, и его лицо налилось краской.

– Что? Да это же просто нелепица! Хотите сказать, что законы физики, управляющие нашей Вселенной, могли измениться за последние пару тысяч лет?

– Нет, не хочу. Все, что я…

– Я в жизни не слышал настолько абсурдного утверждения. Ситуация и без того слишком сложна – не хватало еще объяснений с позиций астрологии, экстрасенсорики и прочей чепухи, которая пришла вам на ум. – Данчеккер нетерпеливо огляделся по сторонам и вздохнул. – Серьезно, мне пришлось бы слишком долго объяснять, почему вы не в состоянии отличить науку от банальностей, которые штампуют в журналах для подростков. Просто поверьте на слово, что вы тратите время впустую… и не только свое, но и мое тоже, должен заметить.

Хеллер сохраняла спокойствие, но это стоило ей некоторых усилий.

– Ничего подобного я не утверждаю. – В ее голос прокрались резкие нотки. – Уделите мне хотя бы пару минут внимания.

Данчеккер ничего не сказал и лишь недоверчиво взглянул на нее через стол, не отрываясь от обеда.

– Подумайте о таком сценарии, – продолжила Хеллер. – Йевленцы не забыли, что они ламбийцы, а мы цериане. Они воспринимали и воспринимают Землю как соперника. А теперь представьте, что ламбийцев перевезли на Туриен и что они пытаются извлечь максимум из возможности впитать все достижения ганимейских технологий, а их противникам на Земле из-за появившейся Луны приходится строить цивилизацию с нуля. Они получили контроль над наблюдательной операцией и к тому моменту, скорее всего, располагали собственной технологией мгновенной транспортировки кораблей и других объектов в пределах Галактики, поскольку уже обзавелись независимой планетой и таким же независимым компьютером, ЙЕВЕКСом. Ко всему прочему они имеют человеческий облик – то есть физически ничем не отличаются от своих конкурентов.