– Проблема в том, что к ним невозможно подобраться, – добавил Бенсон, который снова включился в разговор. – Они редко допускают промахи, а когда все же допускают, их никогда нет рядом. Время от времени случаются утечки вроде той, что произошла на «Бруно», но ни одна из них не дает убедительных доказательств. Вот, что нам нужно, – убедительные доказательства. Нужно внедрить кого-то в их среду, поближе к Сверенссену. – Он неуверенно покачал головой. – Однако подобная операция потребует немалых усилий по анализу и планированию, к тому же поиск подходящего человека – дело отнюдь не быстрое. Мы этим займемся, но на скорый результат не рассчитывайте.

Лин, Колдуэлл и Пейси остановились в отеле «Вашингтон Сентрал Хилтон». Тем вечером они вместе поужинали, и за кофе Пейси продолжил разговор о том, что они узнали в кабинете Пакарда.

– Признаки этой борьбы можно проследить на протяжении всей истории, – сказал он. – Две противоборствующие идеологии: феодализм аристократов с одной стороны и республиканские настроения ремесленников, ученых и строителей – с другой. Все это уже было: рабская экономика древнего мира; Церковь, сдерживавшая европейское просвещение в Средние века; колониализм Британской империи; а позже – противостояние коммунизма на Востоке и консьюмеризма на Западе.

– Главное, чтобы людям было чем заняться и во что верить, но не нужно было много думать, так? – заметил Колдуэлл.

– Именно. – Пейси кивнул. – Последнее, что тебе нужно, – это образованный, состоятельный и эмансипированный народ. Власть держится на контроле богатства и ограничениях. Наука и технологии предлагают людям безграничные богатства. А значит, их нужно держать в узде. Знания и здравый смысл – это враги, и для борьбы с ними есть оружие – мифы и мракобесие.

Спустя час, когда они втроем сидели за столиком в тихой нише в одном из концов вестибюля, Лин все еще размышляла над предшествующим разговором. Прежде чем разойтись, они решили заказать еще по одному напитку, но бар показался им слишком людным и шумным. Именно в этой войне Вик, сознательно или нет, сражался всю свою жизнь, поняла она. Сверенссены, едва не оборвавшие связь с Туриеном, стояли бок о бок с Инквизицией, которая заставила Галилея отречься от своих убеждений, с епископами, выступавшими против идей Дарвина, английской аристократией, которая стремилась подмять под себя Америку, превратив ее в подневольный рынок для собственной промышленности, и политиками по обе стороны железного занавеса, которые ухватились за силу атома, пытаясь шантажировать планету ядерными бомбами. Ей хотелось внести в эту войну свой вклад, даже если это будет чисто символический жест, доказывающий, что она на его стороне. Но как именно? Она еще никогда не чувствовала себя настолько взбудораженной и беспомощной одновременно.

В какой-то момент Колдуэлл вспомнил, что ему нужно срочно позвонить в Хьюстон. Он извинился, встал и со словами, что вернется через пару минут, направился к лифтам через галерею магазинов, торгующих сувенирами и мужской одеждой. Пейси откинулся на спинку кресла, поставил стакан на стол и взглянул на Лин.

– Сегодня вас почти не слышно, – сказал он. – Съели слишком много стейка?

Она улыбнулась:

– О… просто размышляю. Не спрашивайте, о чем. Сегодня мы и так слишком много говорим о работе.

Пейси протянул руку, чтобы взять крекер с блюда в центре стола, и положил его в рот.

– Часто бываете в Вашингтоне? – спросил он.

– Да, порядком. Правда, здесь останавливаюсь только изредка. Чаще – в «Хаятт» или «Конститьюшн».

– Как и большинство сотрудников КСООН. Думаю, это одно из двух или трех мест, где любят собираться политики. Порой этот отель напоминает клуб сверхурочных дипломатов.

– «Хаятт» стал таким же местом для КСООН.

– О. – Пауза. – Вы же с восточного побережья, верно?

– Родом из Нью-Йорка, верхний Ист-Сайд. После колледжа я переехала на юг, чтобы вступить в КСООН. Я думала, что стану астронавтом, но летать приходится в основном за письменным столом. – Лин вздохнула. – Но я не жалуюсь. В работе с Греггом есть свои плюсы.

– Ну да, он человек что надо. Думаю, с таким боссом нетрудно поладить.

– Он делает то, что обещает, и никогда не обещает того, что не может исполнить. Большинство людей в НавКомм относятся к нему с безмерным уважением, хотя и не во всем с ним согласны. Но это взаимно. Знаете, он всегда…

Его прервал сигнал системы оповещения.

– Вызов для мистера Нормана Пейси. Просим Нормана Пейси подойти к стойке администрации. Вас ожидает срочное сообщение. Срочное сообщение на стойке администрации для Нормана Пейси. Спасибо.

Пейси поднялся со стула:

– Хотел бы я знать, что это за чертовщина. Прошу прощения.

– Конечно.

– Мне заказать для вас еще напиток?

– Я сама закажу. Идите.

Пейси пробрался через вестибюль, где к этому моменту стало довольно людно из-за приходящих и уходящих посетителей и компаний, собиравшихся на поздний ужин. Когда он приблизился к стойке, один из сотрудников вопросительно поднял брови.

– Моя фамилия Пейси. Меня только что вызывали по системе оповещения. У вас для меня должно быть сообщение.

– Минуту, сэр. – Сотрудник повернулся, чтобы проверить стоявшие у него за спиной ящики для корреспонденции, и через несколько секунд вернулся к Пейси, держа в руках белый конверт. – Мистер Норман Пейси, номер 3527?

Пейси показал работнику отеля свой ключ. Тот вручил ему конверт.

– Спасибо.

Пейси отошел на пару шагов и открыл конверт в углу рядом с будкой «Истерн Эйрлайнс». Внутри оказался листок бумаги срукописным текстом:

Мне нужно немедленно с вами поговорить. Я по другую сторону вестибюля. Предлагаю воспользоваться вашим номером, чтобы избежать свидетелей.

Пейси нахмурился, затем поднял голову и посмотрел по сторонам, охватывая взглядом вестибюль. Спустя несколько секунд он заметил высокого смуглого мужчину в темном костюме, который наблюдал за ним с противоположного конца. Он стоял рядом с группой из полудюжины шумно беседующих мужчин и женщин, но, судя по всему, был один. Незнакомец слегка кивнул. Пейси на секунду замешкался, но затем кивнул в ответ. Мужчина как бы мимоходом посмотрел на часы, огляделся по сторонам, а затем неспешным шагом направился к галерее, ведущей в сторону лифтов. Пейси проводил его взглядом, а затем вернулся к Лин.

– Возникло одно дело, – сказал он ей. – Мне очень жаль, но прямо сейчас мне нужно кое с кем встретиться. Передайте Греггу мои извинения, хорошо?

– Мне сообщить ему какие-то подробности? – спросила Лин.

– Я пока сам не в курсе. И не знаю, сколько это займет времени.

– Ну ладно. Меня вполне устроит роль простого наблюдателя. Увидимся позже.

Пейси снова прошел через вестибюль и скрылся в галерее как раз вовремя, чтобы разминуться с высоким, худощавым, безупречно одетым мужчиной с серебристыми волосами, который в этот момент отворачивался от стойки регистрации, где только что забрал ключ от номера. Тот неспешно прошел в центр вестибюля и остановился, чтобы оглядеться по сторонам.

Примерно через минуту Пейси вышел на тридцать пятом этаже, незнакомец уже ждал его неподалеку от лифтов. Когда Пейси подошел ближе, тот молча повернулся и проводил его к номеру 3527, а затем встал в сторонке, пока Пейси отпирал дверь. Пейси позволил ему войти первым, затем вошел сам и закрыл дверь. Его собеседник тем временем зажег в номере свет.

– Итак? – потребовал объяснений Пейси.

– Можете звать меня Иваном, – сказал смуглолицый мужчина. Он говорил с сильным европейским акцентом. – Я из советского посольства в Вашингтоне. Мне поручили лично сообщить вам следующее: Николай Соброскин хочет срочно увидеться с вами по делу чрезвычайной важности, насчет которого вы, как я понимаю, в курсе. Он предлагает встретиться в Лондоне. Детали у меня. Через меня же вы можете передать ему ответ.

Несколько секунд Иван наблюдал за Пейси, который неуверенно таращился в ответ, не зная, как поступить с этой новостью, а затем сунул руку внутрь пиджака и вытащил нечто вроде сложенного пополам листа картона.