– Но как такое возможно? – возразил Хант. – Оно использует ваши коммуникационные технологии. Оно отреагировало на ганимейские протоколы.

– Тем не менее для нас это загадка, – ответил Исиан. – Мы думаем, что это часть наблюдательной аппаратуры, эксплуатацией которой занимаемся не мы, а ответственная за слежку организация. Вероятно, устройство дало сбой и вместо правильного адресата перенаправило сигнал через наше оборудование.

– Но вы ответили на этот сигнал, – заметил Хант.

– На тот момент мы думали, что передача идет непосредственно с «Шапирона», – объяснил Калазар. – Нашей первоочередной задачей было сообщить экипажу корабля, что их сообщение принято, что они верно идентифицировали Гигу и движутся в правильном направлении.

Хант кивнул. Он бы поступил точно так же.

Колдуэлл нахмурился, ясно дав понять, что на этот счет у него еще остались вопросы.

– Допустим, но вернемся к ретранслятору. Почему вы не выяснили, что это такое? Расстояние от Туриена до Земли вы можете преодолеть за один день. Почему вы не отправили на разведку какой-нибудь аппарат?

– Если речь действительно шла о наблюдательном оборудовании, которое из-за сбоя предоставило нам прямой канал связи, мы не хотели привлекать к нему внимание, – ответил Исиан. – Через этот канал мы получали довольно любопытные сведения.

– Вы не хотели, чтобы об этом знала та самая «организация»? – озадаченно поинтересовалась Хеллер.

– Верно.

– Но ведь они уже были в курсе. Об ответе с Гиги трубили по всей новостной сети Земли. Если они отвечают за наблюдение, то никак не могли упустить этот факт.

– Дело в том, что они не перехватывали сигналы, которые шли от вас в направлении ретранслятора, – объяснил Исиан. – Мы бы узнали, будь это так.

Хант вдруг понял, почему Гига не отвечала на передачи с обратной стороны Луны, которые продолжались в течение нескольких месяцев после отлета «Шапирона»: туриенцы не хотели, чтобы в новостную сеть Земли попали сведения о прямой линии связи. Этот факт лишь подтверждался настойчивым требованием не использовать глобальную сеть для обмена данными, когда они наконец-то решили возобновить диалог.

Хеллер ненадолго задумалась и поднесла руку ко лбу, чтобы собраться с мыслями.

– Но не могли же они оставить все как есть, – сказала она, поднимая взгляд. – Имея доступ к данным новостной сети, они бы поняли, что вы знаете о «Шапироне», существование которого они держали от вас в тайне. Они не могли просто сидеть сложа руки… это бы вызвало подозрение. В тот момент им пришлось бы рассказать вам о корабле, ведь они знали, что в противном случае вы сами придете к ним с неудобными вопросами.

– Именно так они и поступили, – подтвердил Калазар.

– И вы не спросили, почему они не сообщили о «Шапироне» раньше? – вмешался Колдуэлл. – Я к тому, что… черт возьми, корабль провел на Земле целых шесть месяцев.

– Мы спросили, – ответил Калазар. – Они объяснили это беспокойством о безопасности «Шапирона» и опасением, что любое вмешательство в ситуацию лишь усугубит сложившиеся риски. По праву или нет, но они приняли решение, что нам не стоит знать о «Шапироне», пока корабль не покинет Солнечную систему.

Колдуэлл фыркнул, явно не поверив отговоркам таинственной «организации».

– Разве вы не просили их предоставить данные, собранные за время наблюдения?

– Просили, – ответил Калазар. – И то, что они выдали, полностью подтверждало их тревогу насчет «Шапирона».

Теперь Хант понял, откуда взялись ложные записи о прибытии «Шапирона», которые он видел на борту перцептрона: от «организации», которая сфабриковала их точно так же, как и все остальные отчеты о Земле. Именно эти версии они показали людям Калазара. И если эти сцены с пугающе правдоподобным сплавом реальности и вымысла были в порядке вещей, нет ничего удивительного в том, что обман оставался нераскрытым долгие годы.

– Я видел кое-что из этих записей, – скептическим тоном заметил Хант. – Как вы вообще догадались, что они могут быть выдумкой? Их реалистичность бьет все рекорды.

– Мы и не догадались, – признался Исиан. – Это сделал ВИЗАР. Вероятно, вы уже в курсе, что перемещение «Шапирона» в пространстве создает вокруг корабля пространственно-временную деформацию. Сильнее всего она выражена, когда активен главный двигатель, но в меньшей степени присутствует и во время работы второстепенных – как минимум, этого хватает, чтобы изменить видимое положение звезд вблизи очертаний корабля. ВИЗАР заметил, что на некоторых кадрах предсказанные смещения видны, а на других – нет. Так отчеты о «Шапироне» попали под подозрение.

– И не только они, – добавил Калазар. – Как следствие, мы потеряли доверие ко всем когда-либо полученным отчетам насчет Земли, но у нас не было адекватного способа их сравнить. – Он мрачно скользнул взглядом по лицам землян. – Возможно, теперь вы понимаете причину нашей озабоченности. Мы располагали двумя противоречащими описаниями Земли, не имея возможности выяснить, какое из них может быть правдивым. Но предположим, что Земля и правда оказалась бы настолько агрессивной и иррациональной планетой, как нам внушали много лет, и что ганимейцев с «Шапирона» действительно встретили и третировали именно так, как описывали нам… – Он умолк, не закончив предложение. – Так вот, что бы вы подумали на нашем месте?

За столом наступила тишина. Туриенцы и правда не знали, чему верить, внутренне согласился Хант. Единственным способом проверить факты было втайне возобновить диалог с Землей и установить личный контакт, что они и сделали. Но почему это было настолько важно?

У Лин вдруг отвисла челюсть, и она уставилась на Калазара широко открытыми глазами.

– Вы боялись, что мы могли разбомбить «Шапирон» или сделать что-то подобное! – в ужасе ахнула она. – Будь мы такими, как описывалось в этих отчетах, никогда бы не допустили, чтобы ганимейский корабль добрался до Туриена и разнес новости о случившемся.

Судя по окружавшим ее шокированным взглядам, этот факт внезапно стал очевиден всем собравшимся. Даже Колдуэлл на мгновение принял обескураженный вид. Случай с Джеролом Пакардом был достоин сожаления, однако никто не мог винить туриенцев за их поступок.

– Но вам необязательно было дожидаться их прибытия, чтобы все выяснить, – спустя несколько секунд добавил Хант. – Вы можете открывать сингулярные порталы, которые охватывают расстояния в целые световые годы. Почему вы просто не перехватили корабль и не доставили его к себе побыстрее? Ведь его пассажиры – самые очевидные кандидаты для сверки отчетов: как-никак они провели на Земле все эти шесть месяцев.

– По техническим причинам, – ответил Исиан. – Туриенский корабль может преодолеть планетарную систему за один день, но лишь благодаря тому, что у него на борту есть оборудование, которое взаимодействует с порталом и удерживает гравитационные возмущения в более или менее локализованном состоянии. У «Шапирона» такого оборудования, разумеется, нет. Чтобы избежать отклонений в орбитальном движении ваших планет, нам пришлось выждать несколько месяцев. Ведь если бы наши страхи были беспочвенными, мы бы оказались в весьма щекотливом положении. Но мы были готовы пойти на риск. В итоге больше ждать было нельзя – мы должны были выяснить, в порядке корабль или нет, без дальнейших задержек и проволочек.

– Когда стало ясно, что переговоры с ООН не двигаются с мертвой точки, мы решили действовать, невзирая на последствия, – продолжил Калазар. – И отложили маневр мы только из-за ваших сообщений с «Юпитера». К тому моменту у нас уже были развернуты необходимые корабли и генераторы, которые до сих пор ждут команды. Все, что им требуется для начала операции, – это один сигнал с нашей стороны.

Хант осел на спинку кресла и медленно выдохнул. Они прошли по самому краю. Если бы Джо Шеннон с «Юпитера-5» и его острый ум опоздали на день-другой, все астрономические таблицы на Земле пришлось бы пересчитывать с нуля.

– Думаю, вам стоит отправить этот сигнал.