Я попыталась вспомнить, что же со мной произошло, но в голове был лишь туман. Нет, я помню, кто я.

Я Тамара Васильевна Подушкина. Но вот воспоминания девушки для меня —закрытая книга.

Внезапно мой взгляд остановился на знакомом лице. Девушка с длинными тёмными волосами смотрела на меня с тревогой. Я узнала её - это была та самая подруга Тайрии, которую я видела во время казни.

Имя… Имя… Я должна его знать…

— Лира? — неуверенно произнесла я, хватаясь за единственную ниточку, связывающую меня с реальностью.

Девушка моргнула.

— Да, Тари, это я. Ты меня напугала. Как ты себя чувствуешь? Сможешь встать?

— Ой, да ей не привыкать! — ехидно вставил парень. — Сплошные сотрясения и травмы, и всё без толку. У неё вместо головы скоро тыква вырастет!

Я хотела ответить, что-нибудь едкое такое, но мозг отказывался выдавать остроумные реплики. Я осеклась. Что сказать-то? Слова застряли в горле. Ничего не помню, хоть убей! А что если малец прав — и у меня и правда скоро будет овощ вместо головы?

— Заткнись, Кайрон! — рявкнула Лира, метнув в обидчика злой взгляд.

Попытка встать оказалась той ещё авантюрой. Боль под лопаткой была такой, будто туда воткнули раскалённый штырь. Ноги подкосились, и я едва не рухнула.

— Тихо, тихо, —произнесла Лира. — Давай медленно. Нам нужно добраться до медкорпуса.

Мы медленно двинулись вперёд. Я заметила, что эти странные летающие объекты, которые я заметила над толпой студентов, не последовали за нами.

— Лира, — прошептала я, — а что это за летающие штуки?

Она посмотрела на меня так, будто я только что спросила, где находится север.

— Ого! Тебя и правда приложило. Это же фамильяры. Они летают возле своего хозяина.

— А где наши фамильяры? — я замотала головой.

Лира помрачнела.

— У нас их нет, — произнесла она глухо. — Пока нет. Мы на первом курсе, Тари. Фамильяра нужно заслужить. Это одна из причин, почему нас считают… ну, ты знаешь… — она тяжело вздохнула, но договорить не смогла.

Внутри меня поднялась странная, щемящая тоска. Я не знала, чьи это эмоции — Тайрии или мои собственные, но было ясно одно: отсутствие фамильяра было для нас обеих болезненной темой.

Хм! Значит, не всё потеряно, какие-то ощущения и воспоминания мне доступны!

Буду придерживаться этой линии — амнезия после травмы. По крайней мере, это не вызовет лишних подозрений.

— Я... я ничего не помню. Прости…

И тут меня осенило!

Я замерла, резко осознавая, что всё это время чего-то, точнее кого-то, не хватало. Я машинально оглянулась, надеясь увидеть его усатую моську.

Где… Гераська?

Мы же всё сделали правильно, как велела куратор. Провели ритуал в строгой последовательности, воспользовались гребнем и легли спать. Мы должны были воплотиться вместе!

Но его не было.

Мир вокруг вдруг стал ещё более чужим, а тревога начала давить на грудь. Гераська…

— Лира, — не удержавшись, я спросила. — А мой фамильяр? Он должен быть здесь… Такой толстенький, полосатенький, с усами…

Она замерла на миг, будто не знала, как ответить.

— Гераська? — переспросила она. — Тари, ты бредишь. У тебя никогда не было фамильяра.

— Нет, он был, — голос сорвался, и я почувствовала, как слова застряли в горле. — Он был со мной!

— Тари, ты себя слышишь? — Лира смотрела на меня с тревогой. — У тебя явный шок. Ты даже не помнишь, что у нас нет фамильяров.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Если Гераськи нет, значит, что-то пошло не так. Очень не так.

Так. Должны были переместиться три объекта. Я, Герасим и гребень. Кота нет. А гребень где? Я почувствовала наплыв паники. Без него я не смогу вернуться! Это моя единственная связь с домом. Если он исчез, я никогда не вернусь обратно.

Сердце гулко заколотилось в груди. Ладно, кота нет. Может, он застрял где-то на полпути, всё-таки переместить живое существо сложнее. Может, усатый решил прогуляться по междумирью. Но гребень?! Он же не мог просто взять и испариться! Это всего лишь кусок дерева с завитушками, пусть и магический.

Мои руки машинально потянулись к карманам, и я… застыла. Я увидела свои руки. Свои новые руки.

Маленькие. Белые. Пухленькие.

Как у фарфоровой куклы, только если эту куклу основательно закормили пирожками. Я опустила взгляд, и... о боже.

Ох ты ж ёжик! Эдакий ты поросёночек, Тайрия Фаэрис!

Толстенькие ляжки, обтянутые тренировочным трико, которое, кажется, вот-вот закричит "SOS" и лопнет. Я провела ладонями по одежде. Облегающей. Слишком облегающей. Настолько, что она, похоже, знала обо мне больше, чем я сама.

"Я бы никогда не выбрала такой наряд!" — мысленно возмутилась я. — "Особенно для такой... комплекции. Я же выгляжу как поросёнок, пытающийся влезть в кожаные лосины!"

Паника накатывала волнами. Я пыхтела, пытаясь втиснуть пальцы в карманы, которые, видимо, были рассчитаны на карманных фей, а не на мои новообретённые сардельки. Пусто. Чёрт!

— Ох... — выдохнула я, чувствуя, как лицо пылает, словно я только что пробежала марафон. В сауне.

— Ты чего? — уставилась на меня Лира. — Тебе плохо?

— Не то слово… Что-то мне нехорошо, очень нехорошо, — честно призналась я, чувствуя, как нарастает отчаяние.

Мы двинулись дальше, оставив позади тренировочную площадку, больше похожую на полигон для подготовки спецназа. Перед нами раскинулся сад, который явно проектировал Сальвадор Дали после хорошей дозы чего-то галлюциногенного. Стеклянные стены изгибались, как в кривом зеркале, а растения... О, эти растения! Некоторые выглядели так, будто были готовы в любой момент закусить зазевавшимся студентом.

Проходящие мимо ученики бросали на нас взгляды — от любопытных до откровенно насмешливых. Я слышала смешки и шепотки за спиной.

Неприятненько.

— Ты слышишь их? — прошептала я Лире. — Посмотри, может, у меня штаны лопнули сзади?

Она посмотрела на меня и тяжело вздохнула.

— Не обращай внимания, — ответила она с ноткой раздражения. — Они всегда такие. Если упадёшь, они будут смеяться, пока ты не встанешь.

— Ага… А потом ещё немного… — пропыхтела я, услышав очередной взрыв смеха за спиной.

Ох, бедняжка Тайрия!

Когда я услышала первый смешок за своей спиной, он был словно брошенный камень в спину. Я всем телом ощутила этот болевой удар. Физически.

Реакция была мгновенной и болезненной. Тело Тайрии инстинктивно дёрнулось. Я машинально сжала шею и плечи.

Видимо, такое с ней происходило частенько. И у неё выработался такой рефлекс. «Черепашка» называется. Неприятно, кстати. Но! Всё поправимо в этой жизни, если хорошенечко постараться!

Преодолевая острую боль в лопатке, я выпрямилась, расправила плечи, подняла голову. Подбородок выше. Ещё выше! Вот так, моя дорогая, будто корону примеряем!

Эти смешки за спиной неожиданно вызвали болезненное воспоминание. На мгновение я словно перенеслась на много лет назад, в свою прошлую жизнь...

Это было ещё до моего выхода на пенсию.

…Гримерка моего родного театра. Тусклый свет едва освещает помутневшее зеркало. Я наношу грубый грим. Сегодня играю старуху-уборщицу в какой-то проходной пьесе.

За дверью слышатся приглушенные голоса и смешки молодых актрис.

"Видела, кого опять на роль старухи поставили?" - доносится ехидный шепот.

"Ей даже гримироваться особо не надо," - отвечает другой голос, за которым следует взрыв сдавленного смеха.

Вот ведь сучки!

Я сжимаю в руке кисточку для грима так сильно, что костяшки пальцев белеют. Я смотрю на свое отражение - когда-то красивое лицо, теперь изборожденное морщинами, потухшие глаза, поредевшие волосы...

Девчонки, хоть и подлые змеюки… но правы.

"От примы до бабы-яги, - горько усмехаюсь про себя. - Вот и вся твоя актерская карьера."