Его морщинистые руки перебирали какие-то корешки, а в небольшом котелке рядом что-то тихонько булькало, испуская спирали разноцветного пара.

Вдоль стен тянулись полки с книгами в потрепанных кожаных переплетах, некоторые из них были прикованы тонкими цепочками, словно особо опасные звери.

Это было то самое место, где можно найти всё – от пыльцы фей до слёз русалок, если знать, что искать и как правильно спросить.

Когда я выкладывала на прилавок горсть серебряных монет, морщинистая рука старого алхимика неожиданно метнулась вперед, ухватив меня за запястье.

Его пальцы, несмотря на кажущуюся хрупкость, оказались удивительно сильными. Я вздрогнула от неожиданности, едва не просыпав монеты на пол.

— Занятная вещица, — проговорил он, склонившись над моей рукой. Он внимательно изучал браслет, подаренный мне инспектором Донаваном.

Старик поднес мое запястье ближе к глазам, и я заметила, как его зрачки расширились. Пламя ближайшей свечи дрогнуло, отбросив на стены причудливые тени. Где-то в глубине лавки тревожно звякнул колокольчик, а странное существо в аквариуме резко метнулось в дальний угол, взбаламутив воду.

— Давно я не видел подобной… работы, — пробормотал он себе под бороду, водя пальцем по узорам браслета. — Очень давно...

В его голосе слышалось что-то такое, от чего по спине пробежал холодок. Казалось, старик знает о браслете что-то важное, что-то, чего не знаю я сама.

— Не хочешь ли мне его продать? — спросил он, и его глаза вдруг стали похожи на две льдинки, острые и пронзительные.

Я мягко, но решительно высвободила руку из его хватки.

— Нет, простите. Это подарок.

— Подарок? — протянул алхимик. — Я могу предложить хорошую цену. Очень хорошую. Или обменять на что-нибудь... особенное. У меня есть редкие артефакты, древние книги... Уверен, мы могли бы договориться.

Я почувствовала, как браслет на запястье едва заметно потеплел.

— Благодарю, но нет, — твердо ответила я, собирая свои покупки. – Этот браслет не продается.

Старик откинулся назад, и его лицо вновь стало добродушным, словно маска вернулась на место. Но в его глазах притаилось что-то тревожное, какое-то знание, которым он не спешил делиться.

— А второй где? — вдруг спросил старик, когда я уже была у самой двери.

Я замерла на полушаге. Второй? Откуда он...

— У... — я запнулась, судорожно подбирая слова, — друга.

— Надеюсь, что так... — услышала я в спину, спешно покидая лавку.

Эти слова преследовали меня всю дорогу домой.

Что знал этот старик? И главное – откуда он знал о втором браслете? Этот вопрос эхом отдавался в моей голове, смешиваясь с весенним ветром и криками птиц над городом.

Я шла по улице, крепко прижимая к себе сумку с покупками, и пыталась успокоить разбушевавшиеся мысли. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая булыжные мостовые в теплые оттенки янтаря.

Наверное, этот старикашка специально решил меня припугнуть в надежде, что я тут же продам ему браслет. За копейки… Да, именно так.

Обычный торговый трюк — создать атмосферу таинственности, намекнуть на что-то зловещее, чтобы покупатель занервничал и согласился на сделку.

Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.

К вечеру я вернулась в свою комнату, где закатный свет окрашивал стены в нежно-персиковые тона. Пальцы подрагивали от усталости, но времени на отдых не было.

Я расставила на столе колбы и флаконы, превращая свой уютный уголок в импровизированную лабораторию. Старинная горелка тихо зашипела, согревая маленький медный котелок.

Один за другим я добавляла ингредиенты, наблюдая, как меняется цвет поднимающегося дыма: от нежно-розового до глубокого индиго, от изумрудного до золотистого. Воздух наполнился странным ароматом – смесью молодой травы, весенних цветов и чего-то неуловимо магического.

Оставался последний штрих.

Я перевела взгляд на хрустальный стакан, где медленно, словно в танце, распускался загадочный росток. Он словно пульсировал жизнью, излучая мягкое зеленоватое сияние.

Но когда моя рука потянулась к стакану, тишину комнаты разорвало яростное шипение.

Гераська, обычно такой спокойный и степенный, вдруг превратился в настоящего демона. Его глаза сверкнули недобрым огнем, а когти едва не оставили на моей руке глубокие борозды.

— Ты чего? — изумленно выдохнула я, отдернув руку.

Но это было только начало. В следующий миг Гераська, словно молния, метнулся к стакану. Схватив росток зубами, он взмыл к потолку комнаты, оставив меня в полном недоумении.

Что-то подсказывало мне – этот вечер будет куда длиннее и сложнее, чем я предполагала...

Забившись на самый верх шкафа, Гераська напоминал разъяренную фурию. Его шерсть встала дыбом, а глаза светились недобрым светом в полумраке комнаты.

Да что на него нашло?

Покачав головой, я вернулась к своему занятию. Пламя под котелком мягко потрескивало, распространяя по комнате терпкий аромат трав. Варево приобретало поистине завораживающий оттенок – глубокий индиго с серебристыми искрами, танцующими на поверхности.

Я дала зелью немного остыть, а затем, осторожно, стараясь не расплескать ни капли, перелила жидкость в небольшой хрустальный флакон. Зелье переливалось словно заключённое в стекло ночное небо.

Недостающий ингредиент добавлю потом, решила я, закупоривая флакон серебряной пробкой.

Некоторые компоненты нельзя смешивать раньше времени, если не хочешь, чтобы твоя уютная комната превратилась в дымящиеся руины…

Возможно, именно об этом пытался предупредить меня Гераська своим странным поведением?

И я смирилась с его настороженностью, решив довериться кошачьему чутью.

Усталость навалилась внезапно, словно кто-то набросил на плечи тяжёлое одеяло. Я едва успела добраться до кровати, как сон уже утягивал меня в свои объятия. Последнее, что я увидела перед тем, как закрыть глаза – настороженную морду Гераськи, всё так же охраняющего таинственный росток.

Чудилка… Я зевнула.

Сон пришёл странный, тревожный, с привкусом чего-то неправильного, словно глоток прокисшего вина.

Я брела по тёмным коридорам Академии, но они казались искажёнными, словно отражение в кривом зеркале. Стены вокруг будто дышали, едва заметно пульсируя в такт неслышимому сердцебиению, как живое существо. Магические кристаллы горели тусклым, болезненным сиянием, отбрасывая на стены причудливые тени, которые, казалось, двигались сами по себе, складываясь в неведомые узоры.

Гераська скользил рядом беззвучной тенью.

Стены тюремного блока.

Охранники, встречавшиеся на пути, падали без чувств, стоило мне взмахнуть рукой. Это должно было встревожить меня – я никогда не владела такой магией – но во сне всё казалось правильным и естественным.

Моё тело двигалось словно само по себе, ведомое какой-то неведомой силой, будто я была лишь пассажиром в собственном теле.

Камера Эйдена появилась внезапно – массивная дверь, окованная железом и покрытая древними рунами. Замок щёлкнул. Внутри, в полумраке, сидел он – но что-то было не так.

Его лицо, обычно такое живое и выразительное, теперь казалось лишь восковой маской. Глаза, устремлённые на меня, напоминали застывшие осколки льда – пустые, безжизненные, стеклянные.

Я хотела крикнуть, предупредить, спросить, что случилось, но голос не слушался. Слова застревали в горле, превращаясь в беззвучный хрип. А потом я почувствовала их – три женских силуэта, возникших за спиной словно из самой темноты.

Они о чём-то перешёптывались, но я не могла разобрать ни слова.

Я не могла обернуться, чтобы увидеть их лица, но кожей чувствовала их присутствие.

Мы шли куда-то по извивающимся коридорам, но с каждым шагом росло осознание страшной правды – это не мы шли, нас вели.

Словно марионеток на невидимых нитях, нас тянула вперёд какая-то неумолимая сила. Я пыталась сопротивляться, но тело не слушалось, продолжая механически переставлять ноги.