Что-то тянуло меня назад, к определённой точке бытия. К моей точке. Как резинка, растянутая до предела, возвращается к исходному состоянию.

И когда я уже думала, что не выдержу этой пытки между мирами, что моё сознание рассыплется на атомы, разлетится по множеству вселенных...

***

Весенний бал

Момент облегчения был настолько сильным, что я даже не заметила, как впечаталась в реальность.

Я огляделась. Снова пыльная коморка.

Где мой кот?

Видимо, что-то поменялось. Нет, ну конечно, я же за этим и отправлялась — прыгала сквозь время, ломала реальность…

Розовая сфера исправно парила рядом с моим плечом, переливаясь всеми оттенками розового безумия, но вот Гераськи нигде не было видно. Это настораживало.

— Бродячий комок неприятностей, — пробормотала я, направляясь к своей комнате. — Надеюсь, ты там!

Когда я распахнула дверь комнаты, то замерла на пороге, пытаясь осознать увиденное.

Там, сидя на краю кровати Алисии, была... моя мама. Больше не девочка, женщина. Моя вполне себе живая, не зачарованная, абсолютно нормальная мама, которая — о ужас — помогала Алисии справиться с чем-то, напоминающим свадебный торт, переделанный в платье.

— Вот здесь придержи, а я приколю булавкой, — говорила мама, ловко орудуя иголкой.

Я в панике оглянулась по сторонам, пытаясь понять, что не так с этой реальностью. Неужели я так сильно всё нарушила, что моя мама теперь... мама Алисии?

— Ну наконец-то! — с каким-то совершенно материнским раздражением воскликнула она, заметив меня в дверях. — Где тебя носит? Давай-ка побыстрее, платье само себя не наденет!

Её глаза закатились так выразительно, что стало ясно: это определённо моя мама.

Никто больше не умеет выражать одновременно раздражение, нетерпение и безграничную любовь одним движением глазных яблок.

Я выдохнула.

Нет, всё в порядке. Это не какой-то временной сбой. Просто моя мама, как обычно, взяла под крыло всех, кто попался ей на пути. Алисия стала лишь очередной жертвой её гипертрофированного материнского инстинкта.

Я бросила взгляд на свою кровать и застыла. Там лежало платье. Не просто платье, а нечто, способное заставить королеву завидовать до зелёных пятен на лице.

Оно было настолько роскошным, что, казалось, само по себе генерировало собственное магическое поле.

Слои изумрудно-синей ткани переливались, как морская волна, а серебряные нити вышивки складывались в узоры созвездий, которые — поклясться могу — медленно двигались.

И тут накатило.

Весенний бал в прошлом году, на котором… я делала такие вещи, о которых мне не хочется совсем вспоминать, изменила Дариану, сделала ему больно.

В животе завязался узел, достойный морского капитана. Тошнота поднялась к горлу вместе с воспоминаниями о том, как я…

Но тут, словно кто-то щёлкнул переключателем в моей голове, я остановилась.

Ох, как я разозлилась на себя в этот момент!

Стоп!

Не смей даже думать об этом.

Это была не ты.

Это была Катарина.

Ты. Этого. Не. Делала.

Я расправила плечи, выпрямилась и улыбнулась.

— Сейчас надену, — сказала я, удивляясь спокойствию собственного голоса. — Поможешь, мам?

Мама оторвалась от портновских дел, подошла ко мне и тепло погладила по плечу.

— Ты сегодня какая-то другая, — заметила она, вглядываясь в моё лицо. — Повзрослела?

Если бы она знала, сколько всего я пережила за последнее время, то вряд ли бы спрашивала.

— Кстати, — я попыталась придать голосу беззаботность, — вы Гераську не видели?

— Кого? —переспросили мама.

— А кто это? — растерянно пробормотала Алисия, сверкая своими огромными наивными глазами.

Да вы, блин, издеваетесь?!

Вот тут я поняла, что что-то действительно не так.

Только не говорите мне, что я случайно стёрла Гераську из реальности…

Я взялась за голову.

Так, спокойно. Мне нужно найти Гераську, надеть это космическое платье и как-то пережить вечер, не пересекаясь с Дарианом.

Я как раз заканчивала упаковывать себя в корсет — процесс, больше напоминающий битву с многоголовой гидрой, где каждая голова — это непослушная лента или крючок — когда раздался стук в дверь.

— Я открою! — пропела Алисия, порхая к двери в своём многослойном кремовом чуде.

Дверь распахнулась, и я чуть не задохнулась. И дело было не в корсете. Нет.

На пороге стояли... белокурый Эйден и Дариан. Оба в костюмах, такие красивые...

Дариан, увидев меня, улыбнулся той самой улыбкой, от которой обычно таяли ледники и сердца первокурсниц, а затем... подошёл и уверенно обнял меня за талию.

Словно имел на это полное право.

Словно делал это каждый день. Словно мы были...

Парой?

— Ты прекрасно выглядишь. Это платье создано для тебя. Или ты для него?

Я уставилась на него как на привидение, случайно забредшее не в тот замок.

— Э-э... спасибо, — выдавила я, пытаясь вспомнить, не перепутала ли я случайно все временные линии.

Тем временем Эйден подошёл к Алисии и галантно поцеловал ей ручку, отчего та залилась румянцем и захихикала.

Что происходит?

— Ну что, все готовы блистать? — спросил Эйден, оглядывая нас. — Бал уже начался, и я слышал, что ректор собирается произнести какую-то важную речь.

Мы вышли из комнаты. Дариан всё так же непринуждённо держал меня за талию, время от времени наклоняясь и шепча какие-то милые глупости. В любой другой реальности я была бы в абсолютном восторге. Но сейчас мне хотелось только кричать!

ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?

По пути к главному залу я лихорадочно пыталась собрать воедино фрагменты новой реальности.

Итак, Гераська исчез, как будто его никогда и не существовало.

Дариан ведёт себя так, будто мы встречаемся.

Эйден и Алисия, похоже, тоже пара.

Мама здесь, жива и здорова. Но что-то всё равно не сходилось.

В Большом зале академии всё сияло и сверкало. Десятки магических светильников парили под потолком, на стенах распускались иллюзорные цветы, а оркестр из эфирных существ исполнял мелодии, которые, казалось, проникали прямо в душу.

Пока Дариан отошёл за напитками, я улучила момент и оттащила Эйдена в сторону.

— Ты как? Держишься? — спросила я шёпотом, оглядываясь по сторонам.

Эйден посмотрел на меня с таким искренним недоумением, что я чуть не рассмеялась. Его голубые глаза округлились, а брови поползли вверх.

— Ты об экзаменах? — спросил он, почесав затылок. — Да нормально. Вроде. Надеюсь, сдал. Особенно трансфигурацию... профессор Моргенштерн такие задания даёт, что половина курса потом неделю с заячьими ушами ходит.

Я понизила голос до едва различимого шёпота:

— Я о том, что случилось на поляне...

Лицо Эйдена внезапно просветлело, и он расхохотался — звонко, искренне, совершенно не похоже на того серьёзного, вечно напряжённого Эйдена, которого я знала.

— Ты о свидании, нашем с Алисией? — переспросил он, всё ещё посмеиваясь. — Откуда ты знаешь? Я никому не рассказывал, даже Дариану! Неужели она проболталась? Вот дуреха…

И тут меня как громом поразило.

Эйден и Алисия. Я и Дариан. Мама живая и здоровая. Никакого Гераськи.

Я огляделась.

Пары кружились в танце, их платья и мантии развевались, создавая калейдоскоп красок и теней.

Я стояла посреди всего этого великолепия, и впервые за долгое время могла дышать полной грудью. Эта реальность... она была другой.

Чище. Светлее. Без тех тёмных пятен, которые оставила после себя Катарина. Без боли и предательства. Без разрушенных судеб.

Катарина!

Мысль ударила меня, как молния. Что если она продолжает свои игры с чужими судьбами?

Надо бы проверить не провернула ли Катарина этот кошмар с кем-то другим.

Дариан приближался ко мне, держа два бокала с искрящимся напитком. В этом освещении он выглядел по-особенному хорошо — высокий, статный, в тёмно-синей мантии с серебряной вышивкой. Его движения были уверенными, а улыбка — открытой и тёплой.