В столовой он усадил меня за стол и принес поднос с горячим бульоном. Его забота и нежность были очевидны, исчезли все следы прежнего отчуждения.

Я почувствовала запах, и мое тело отреагировало на это, хотя я и не хотела есть. Он мягко вложил ложку в мою руку, но я не могла заставить себя поднять её ко рту.

— Пожалуйста, — сказал он с улыбкой, но в глазах его скрывалась искренняя забота. — Ты же не хочешь ослабнуть еще больше.

Я вздохнула, признавая его правоту. Но в тот самый момент, когда я решила поднести ложку ко рту, странное, почти навязчивое чувство охватило меня. Мой взгляд, словно притягиваемый невидимым магнитом, упал на серебряную вилку, лежащую рядом на соседнем подносе.

Внезапно передо мной вспыхнуло острое желание взять ее — желание такой силы, что я не могла ему сопротивляться.

Моя рука, будто управляемая невидимыми нитями кукловода, медленно потянулась к вилке. Пальцы сомкнулись на холодном металле, и в то же мгновение внутри моей головы зазвучал ужасающий импульс — мысль, настолько чуждая мне, что я почти физически ощущала ее инородность.

Я должна была воткнуть вилку Дариану в ладонь, прямо между костяшками.

Сделать ему больно!

Но где-то глубоко внутри… Я не хочу! Я не хочу этого делать!

Странное чувство пронизывало меня, заставляя бороться с собой. Я хотела остановиться, но мысль продолжала настойчиво врываться в мой разум.

Мои пальцы нервно сжались, костяшки побелели от напряжения. Собрав последние крупицы воли, я стиснула зубы так сильно, что услышала их скрип, и с огромным усилием положила вилку обратно на поднос.

Облегчение длилось лишь мгновение. Потому что тут же пришло новое, еще более чудовищное желание — воткнуть эту же вилку себе в глаз. Почувствовать, как холодный металл прорывает нежную ткань, как острие входит в глазное яблоко...

Я пыталась бороться с этой мыслью, отгонять ее, но с каждой секундой становилось все труднее. Моя рука, дрожащая и непослушная, медленно поднималась к лицу, словно подчиняясь чуждой воле. Я чувствовала, как слабость разливается по телу, как темнота начинает сгущаться по краям моего зрения.

— О, Катарина, привет! — внезапно голос Дариана разрезал пелену кошмара, возвращая меня к реальности. Его голос прозвучал как заклинание, разрывающее злые чары.

В одно мгновение всё исчезло.

Вилка выскользнула из ослабевших пальцев и с металлическим звоном упала на пол, как будто недавнее безумие никогда не существовало. Я почувствовала облегчение, но ненадолго, когда я подняла глаза и увидела её.

Катарина.

Она стояла неподалеку, словно мрачная статуя. Ее лицо было искажено эмоциями такой силы, что оно казалось лицом совершенно другого человека. Ярость и ревность горели в ее глазах, как два темных пламени, а губы искривились в безмолвном проклятии.

В ее глазах я увидела ревность, жгучую и болезненную, словно открытая рана, и желание причинить боль, такое сильное, что оно почти материализовалось в воздухе между нами. Ее взгляд скользнул с меня на Дариана и обратно.

И тут Гераська, который все это время сидел рядом, словно серый страж, внезапно мяукнул — громко и настойчиво. Но я была настолько потрясена и дезориентирована произошедшим, что не обратила на это внимания.

Но он не сдавался. Я почувствовала, как его острые зубки едва заметно, но ощутимо сомкнулись на моей щиколотке — почти не причиняя боли, но настойчиво привлекая внимание. И этого оказалось достаточно, чтобы вырвать меня из оцепенения.

Я нагнулась под стол.

— Гераська! Ты совсем... — начала я возмущенно, но тут же осеклась, слова застыли в горле.

Мой умный кот сидел рядом с упавшей вилкой и настойчиво скреб лапкой по полу возле нее. В сумраке под столом я отчетливо увидела то, что не заметила в обычном освещении — на вилке мерцал тот же светящийся магический след, который я видела ранее в кабинете профессора Стебля. Тонкая, почти неразличимая для обычного взгляда нить голубоватого света пульсировала, как живая.

От вилки эта нить тянулась по полу, извиваясь, словно ядовитая змея. Мой взгляд медленно проследил ее путь, пока не достиг... Катарины.

Нить заканчивалась у ее ног, почти незаметно оплетая ее щиколотки, словно невидимые оковы.

Но нить не заканчивалась у её ног, как я сначала подумала. Она продолжалась, взбираясь по её фигуре, как невидимая лиана, опутывающая дерево.

Моё сердце забилось чаще, когда я увидела, куда на самом деле вела нить. Она поднималась к шее Катарины, где висел тот самый кулон, с огненной прядью волос внутри, так похожих на мои.

Нет сам кулон не было видно. Он был спрятан под блузкой. Но судя по знакомому серебряному шнурку, он был там.

И нить исчезала именно под этой блузкой, в том месте, где должен был находиться кулон.

Это открытие заставило меня отпрянуть, ударившись головой о нижнюю часть стола. От неожиданной боли я вскрикнула, и Дариан тут же наклонился, обеспокоенно заглядывая под стол.

— Что случилось? Ты в порядке? — его голос звучал встревоженно, но я едва могла его слышать.

Мои мысли лихорадочно складывали головоломку.

Кулон, огненная прядь волос... Теперь все приобретало ужасающий смысл. Катарина не просто ревновала. Она пыталась контролировать меня…

Бежать!

Я едва поспевала за Гераськой, чья мохнатая попка маячила впереди, ритмично размахивая крылышками.

После того, что там случилось, после осознания всего… Я бежала из столовой со всех ног, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

В голове бурлил хаос из мыслей и догадок. Кусочки головоломки начинали складываться, и картина, которая проступала сквозь туман, была настолько ужасающей, что мне хотелось зажмуриться и никогда больше не открывать глаза.

Я уже поняла по моим первым двум видениям, что их появление инициирует Гераська.

И вот сейчас, доверившись своему предчувствию и фамильяру, я следовала за ним, не разбирая дороги, не заботясь о том, куда он меня ведёт. Куда угодно, лишь бы подальше от глаз Катарины, что так пристально следили за мной в столовой.

Ох, мне надо всё это хорошенько обдумать!

Кажется, теперь понятно, откуда мне ждать беды. Эта ненормальная способна на всё. А если она может меня контролировать…

Катарина... неужели всё это время она...

Я даже не заметила, как кого-то сшибла. Ох, опять!

Удар был ошеломительной силы, словно я врезалась не в человека, а в каменную стену. Мир перевернулся, в ушах зазвенело, а перед глазами заплясали разноцветные пятна.

Тайра-таран… Прозвище, которое я скоро заработаю…

Шмякнувшись на пятую точку, я попыталась сфокусировать взгляд. Голова кружилась, и коридор вокруг меня качался, словно палуба корабля в шторм. Гераська тут же оказался рядом, тревожно обнюхивая моё лицо.

И когда мне наконец-то удалось сфокусировать взгляд...

Прямо напротив меня, тоже сидя на пятой точке, сидела девушка с сиреневыми волосами.

Та самая, с которой я столкнулась у кабинета профессора Стебля. Её волосы, напоминающие цветущую сирень, рассыпались по плечам, а глаза — большие, почти прозрачные — смотрели на меня с выражением, которое я не могла расшифровать. В них была странная смесь удивления, страха и... узнавания.

И что-то мне подсказывало, что это многовато для простого совпадения. Дважды за день столкнуться с одним и тем же человеком в огромной Академии? В местах, связанных с преступлением и возможно последующим расследованием? Это было бы смешно, если бы не было так пугающе.

Может, Гераська привёл меня к ней…

Время словно застыло. Мы смотрели друг на друга сквозь пространство, наполненное недоговорённостью и напряжением. Где-то в глубине коридора раздавались шаги и голоса, но они казались далёкими и нереальными, словно доносились из другого мира.

И тут что-то блеснуло, и мой взгляд зацепился за необычный предмет.