Утопленница лежала на земле без признаков жизни. Цан Цзю Мин несколькими пассами своих изящных рук передал девушке свою духовную энергию. Её бледное лицо порозовело, и она открыла глаза. Увидев спасителя, младшая расплакалась:

— Брат Цзю Мин, я думала, ты больше никогда не захочешь меня видеть!

Су Су тут же поняла, кто это такая. Значит, это и есть та самая обманутая и обесчещенная смертная девушка — дочь владыки Дун И. Только она может называть главу секты братом.

Она плакала так жалобно, что Су Су стало не по себе, она с сочувствием посмотрела на девицу, но та в ответ на её взгляд, зарыдала еще громче. Создавалось впечатление, что это не Цай Шуан чуть не утопила фею, а ей первой причинили вред.

Один из послушников не выдержал этой душераздирающей сцены и, потянув главу секты за рукав, проговорил возмущённо:

— Дядюшка Цзю Мин, вы не должны это так оставлять! Мы все видели, что здесь произошло, — и выразительно посмотрел на Су Су.

Та отреагировала незамедлительно:

— Почему бы вам не спросить у вашей младшей, что случилось на самом деле? Как она оказалась в озере, и какого демона потащила меня за собой?!

После её слов приемная дочь владыки зарыдала ещё громче и прижалась к Цан Цзю Мину так, словно боялась Су Су до смерти. Это движение не ускользнуло ни от глаз феи, ни от стоящих поодаль собратьев. Они еще больше нахмурились и зашептались, осуждающе поглядывая на гостью секты. Это окончательно вывело девушку из себя, и она выпалила, в сердцах:

— Что ж если все здесь считают, что это я виновата, пусть так и будет!

Затем, ослепительно улыбнувшись, оттолкнула Цан Цзю Мина и, схватив Цай Шуан за руку, потащила её назад к пропасти.

— Пока они будут разбираться кто прав, а кто виноват, ты сможешь умереть, как того и хотела.

Девица, увидев, что небожительница не шутит и всерьёз намерена отправить её назад в ледяное озеро, закричала, что было сил:

— Спасите, помогите!

В то же мгновение Су Су и визжащую от страха смертную ухватили крепкие мужские руки и оттащили от края пропасти. Это был Цан Цзю Мин. От его обычного непоколебимого спокойствия не осталось и следа. Лицо его перекосило от возмущения:

— Ли Су Су, не забывайся! Ты здесь для обучения искусству «быстрого и лёгкого меча»! Не слишком ли самонадеянно ты себя ведёшь? Я назначаю тебе наказание. Ты отправишься мыть волшебные мечи в огненном озере.

Дочь главы Хэньян, презрительно фыркнув, ответила:

— Цан Цзю Мин, лучше вымой свои глаза, если не видишь, что я больше не хочу у тебя ничему учиться и немедленно ухожу!

Видя, что он продолжает перегораживать ей дорогу, она швырнула в него сгустком кармического огня, но пламя рассеялось, как только молодой человек предостерегающе поднял руку. В ответ из его ладони вырвалась черная молния, и Су Су сковала магическая цепь.

— Остаться или уйти, решать не тебе!

Послушники Пэньлая увели бьющуюся в истерике Цай Шуан, а глава повел девушку к месту наказания. Пока они шли, Су Су не переставала мысленно осыпать проклятьями лживую сестру Цзю Мина, досталось и ему самому — в её воображении она растерзала его на мелкие кусочки.

От водоёма, в котором мыли магические мечи, несло не холодом, а жаром — из огненной воды торчали рукояти всевозможных орудий. Некоторые из них были тусклыми и ржавыми, другие сияли чистым блеском и издавали слабый гул, присущий духовным предметам. Цан Цзю Мин отпустил её руку, и сел на берег, скрестив ноги. Она опустилась на камни рядом.

По пути к озеру он успел вернусь себе самообладание и поэтому проговорил вполне спокойным голосом:

— Ты должна вымыть тысячу мечей, и тогда тебя выпустят. Ржавчину нужно оттирать магмой, грязь и тёмные отложения смывает огненная вода.

Он встал и подошёл к кромке воды, выбрал меч, искусно направил магму на лезвие и начал оттирать черноту, тщательно споласкивая огненной водой. Тёмная энергия растворилась, клинок засиял чистым светом, и Цан Цзю Мин отправил его обратно в озеро.

Но у Су Су совсем не осталось прежнего уважения к этому человеку, как и желания заслужить его прощение. Она презрительно посмотрела на него своими яркими черными глазами, но, не дождавшись ответной реакции, процедила сквозь зубы:

— Хорошо, как скажешь. Я помою мечи и уйду.

Цан Цзю Мин ответил ей молчанием.

Су Су присела у воды, взмахнула рукой и с десяток мечей поднялись из пламени. Она пустила на них поток магмы, но вдруг они развернулись и, ощетинившись, направили свои острия на Цан Цзю Мина. Су Су хитро улыбнулась:

— Брат, прости, я не могу их удержать!

Молодой человек мгновенно увернулся от нападающих мечей, и, оказавшись за её спиной, обхватил её за талию.

— Что ты делаешь, отпусти меня сейчас же! — закричала она.

Но Цан Цзю Мин подвел её к краю водоёма, взял её руки в свои и принялся показывать ей, как мыть взбесившийся меч. Су Су не могла пошевелиться в его крепких объятиях. Раскалённая магма пощипывала кожу и атаковала её ауру, причиняя неприятные ощущения. Наконец, меч засиял, и она резким движением отправила его обратно в водоём. Раздался всплеск, и огненные брызги полетели ей в лицо. Но капли лавы не нанесли ей вреда, их остановил своей рукой наставник. Он тихо охнул от боли, но из объятий её не выпустил.

Она обиженно надула губы, и он заметил это. Хмуро глядя в пламенеющую и булькающую магму, он объяснил:

— В юности мастер велел мне вымыть тысячу мечей. Сказал, что нужно научиться чувствовать сердцем дух каждого клинка. Сделав это, я понял суть искусства «быстрого и лёгкого» фехтования.

Су Су замерла. Так значит он уже приступил к её обучению? Повернув голову, она увидела его лицо совсем близко.

— Но почему ты наказал меня? Цай Шуан сама прыгнула в озеро, ещё и меня столкнула.

Цан Цзю Мин спокойно ответил:

— Я знаю, что ты не виновата.

— Что?! — вскинулась она, — мне не послышалось?

— Владыка Дун И души в ней не чает. Даже если я и все послушники Пэньлая подтвердят твою невиновность, он все равно будет на стороне приёмной дочери. А теперь ты наказана, и значит, дело закрыто. Владыка больше этим заниматься не будет.

Су Су почувствовала холодок в голосе молодого человека, когда он говорил об отце. Все сказанное им было логично и верно, но ей все равно было обидно.

— Если отец узнает, что я здесь терплю, он объявит войну владыке Дун И, — проговорила она.

Цан Цзю Мин тихо ответил:

— Любая война, даже выигранная, уносит многие жизни. Не лучше ли найти менее кровопролитный способ уладить наши противоречия? Твоя обидчица тоже пострадала. В ближайшее время ей будет очень больно. Подожди немного и сама все увидишь.

Голос его прозвучал так холодно, что по шее и спине Су Су пробежала мурашки. Но тут она осознала, что всё еще в его руках. Неужели он боится, что она убежит или направит на него мечи? Но, прислушавшись к своим ощущениям, девушка поняла, что его объятия уберегают её от жара огненного пруда, смягчая и перенаправляя солнечную энергию так, чтобы согреть её замерзшие в Ледяной пропасти внутренности. В результате недомогание, вызванное пребыванием в чёрной воде, совершенно исчезло. Но как же тогда согреется Цай Шуан? Наверное, именно это он имел ввиду, когда говорил о том, что все её страдания ещё впереди.

Она снова обернулась, чтобы внимательно разглядеть его лицо и понять, о чем он думает, но услышала:

— На что уставилась? Начинай мыть мечи!

Су Су всегда стремилась к познанию нового. Поэтому, как только поняла, что очищение тысячи мечей в огненном озере не только наказание, но и важная часть обучения, приступила к работе с энтузиазмом.

Искусство фехтования в ее родной секте Хэнъян базировалось на навыках и смелости мечника. В Пэньлай основной упор всегда делался на само оружие и его духовную энергию. Отмывая мечи от демонической энергии и прочей скверны, Су Су могла руками почувствовать трепет тонкого, словно крыло цикады, клинка и ощущения эти были ни с чем не сравнимы. Цан Цзю Мин сказал ей, что для того, чтобы овладеть искусством «быстрого и лёгкого меча», она должна научиться сердцем чувствовать духовные вибрации своего оружия, быть с ним единым целым. Она слышала, что лучшие фехтовальщики секты Пэньлай могли повлиять на сознание меча, сделав его разумным. Фею Ли охватило страстное желание постичь эту науку, духовное оружие она отмывала с усердием и добросовестностью. Её больше не нужно было заставлять или подгонять, поэтому Цан Цзю Мин мог просто сидеть под развесистым деревом на берегу озера и молча наблюдать за ней о чем-то размышляя.