Многое из увиденного в темном царстве заставило Тан Тай Цзиня задуматься. Он не допускал и мысли, что вернётся сюда, и, тем более того, что его будут встречать с благодарностью. Даже на глазах циничного Цзин Ми и суровой Сы Ин были слёзы. Из-за спин взрослых демонов выглядывали мордашки юных и совсем еще маленьких демонят, взирающих на повелителя с благоговением.

Он не привык к подобным взглядам. В детстве его предпочитали не замечать, а если и обращали на него внимание, то только для того, чтобы поиздеваться. Став императором, он читал в глазах своих подданных отвращение и страх. Когда он обратился демоном, бывшие бессмертные собратья презирали и ненавидели его. Тан Тай Цзинь полагал, что жизнь его всегда будет похожа на холодный зимний день.

Но оказалось, что небеса милосердны. Трудности, что он пережил и жертвы, что он принес, вознаграждены сторицей. Он посмотрел на свою прекрасную жену, а потом на А Ми. Его маленькая дочь высоко держала голову, гордясь тем, кто её отец.

Цзин Ми бросился и подхватил малышку на руки.

— Какое счастье, что с тобой всё хорошо! Попади ты в неприятности, как бы я посмел смотреть в глаза повелителю!

Девчушка чувствовала себя виноватой.

— Прости, дядюшка, А Ми заставила тебя волноваться!

Су Су взяла Тан Тай Цзиня за руку и вместе они пошли по цветущему царству демонов. В его глазах отражались полноводные реки и заливные луга, столетние леса и поля синих эпифиллумов в зелёных звёздочках светлячков. Это была земля, питаемая мощной демонической силой из созданных им энергетических меридианов.

Тан Тай Цзинь, рожденный повелителем демонов, никогда и нигде не ощущал себя на своем месте, но эти земли стали его настоящим домом.

КОНЕЦ

Перевод с китайского Риммы Морозовой, литературная редакция Елены Поповой.

В тот памятный день, когда Тан Тай Цзинь встретил владыку Чжао Ю, небо было особенно синим. Накануне, он случайно нашёл на дне реки Плача сильнейший демонический артефакт и с его помощью не только выбрался на берег, но и кое-как восстановил своё почти разрушенное тело. Пятьсот лет Тай Цзинь искал Е Си У среди призраков, но не обнаружил и следа. Несмотря на все страдания, сверхъестественная способность к выживанию, данная повелителю демонов при рождения, не позволила ему умереть. Теперь Тай Цзинь думал, что это и к лучшему: он должен остаться живым хотя бы для того, чтобы однажды все-таки увидеть её.

Худой и изломанный он выглядел, как призрак, вернувшийся с того света — да, собственно, им он и был. Его обессиленное тело восстанавливалось с большим трудом. Хвала небесам, хоть глаза, столь тщательно им оберегаемые в ядовитой воде, все ещё могли видеть и даже различали небесную голубизну.

Здесь его и нашёл Чжао Ю, проезжавший мимо на осле. Бледное тело, покрытое язвами и струпьями, даже муравьи и ящерицы обходили стороной, крысы гнушались его, но милосердный старец подошёл. Он сразу понял, что оставаться живым в таком состояние мог только человек с невероятной силой духа и желанием выжить и, сочувственно вздохнув, произнёс:

— Гадание на триграммах показало мне, что на юго-востоке происходит что-то странное. Не знаю, на счастье или на беду, но, похоже, речь шла о тебе. Одной мыслью можно и воскресить, и уничтожить, а душа есть у всякой твари. Кто ты, и где твой дом?

Тан Тай Цзинь молчал, лишь судорожно сжал бледными костлявыми пальцами пучок травы.

При слове «дом» его остекленевший взгляд на секунду приобрел осмысленность и в глазах промелькнула растерянность. Чжао Ю стало искренне жаль юношу. Ему подумалось, что такая реакция может быть у того, кто много лет скитался, не имея крыши над головой.

— Что ж, тогда секта Сяояо будет твоим домом, — заверил он несчастного.

Старец погрузил измученное тело на ослика и отправился с ним восвояси. Тан Тай Цзинь не пытался сопротивляться, да он бы и не смог — сил не было даже на то, чтобы использовать Арбалет Убивающий Богов. К тому же, сейчас он нуждался в безопасном месте, в котором можно восстановиться и окрепнуть. Ему вдруг вспомнилась старая сказка о простодушном крестьянине, который приютил змею и ею же был укушен. Он полулежал на осле, а Чжао Ю шел рядом и пел протяжную песню. Под его монотонное завывание Тай Цзинь задремал. Заметив это, Чжао Ю сделал едва заметное движение рукой, из воздуха материализовалось парчовое одеяло и укутало спящего. Они прошли по берегу реки через густой зелёный лес и оказались у подножья высокой горы. Осел взмыл вверх и доставил хозяина и найденного им юношу к воротам секты Сяояо.

— Вот мы и дома.

Юноша на волшебном осле с трудом разлепил глаза. За последние пятьсот лет он впервые уснул по-настоящему. Живописную долину, перед которой они оказались, накрывал густой белый туман. Склон горы за воротами покрывали сельскохозяйственные угодья и причудливо расчерченные уступами поля, зеленеющие сочными лекарственными травами. Чуть ниже шумел листьями фруктовый сад. Крупная оранжевая хурма фонариками горела на ветках, не падая в траву.

Увидев, что его подопечный жадно смотрит на плоды, Чжао Ю улыбнулся.

— Как только войдем в дом, я попрошу собрата Цан Хая собрать для тебя для тебя хурму, чтобы ты полакомился.

В высокой густой траве стояло несколько молодых людей. Они наперебой приветствовали владыку:

— Учитель вернулся! Здравствуйте, Учитель! Ой, а кто это с вами?

Чжао Ю добродушно улыбнулся:

— Да так, подобрал одного бедолагу!

Подошли мужчины постарше. Один из них, толстяк с высоко подвязанными волосами и тыквенной бутылкой на поясе, запричитал:

— Бедный, ему, должно быть, очень больно!

Обращённые на них взгляды были полны искреннего сочувствия, но тёмные глаза Тан Тай Цзиня смотрели недоверчиво. «Таких добреньких не бывает, — подумал он — Старик, спас меня с каким-то тайным умыслом».

Чжао Ю замахал руками на своих учеников:

— Ступайте, ступайте по своим делам! Нечего тут торчать и глазеть на беднягу.

Те поклонились и разошлись. Владыка, придерживая Тай Цзиня за талию, завел его в дом и взмахом руки сотворил большую бочку с водой от которой повалил пар. Потом пробормотал заклинание и охапки целебных трав с окрестных полей сами собой сорвались с грядок и влетев в окно, плюхнулись в бадью.

Чжао Ю предупредил:

— Это будет довольно болезненно, но придется потерпеть, чтобы очистить живую плоть от гнилой.

Тан Тай Цзинь погрузится в воду со стоном. Старец, сочувственно вздохнув, посоветовал:

— Будет совсем невыносимо — кричи. Это облегчит страдания.

Но юноша молча стиснул зубы и, чтобы не застонать, сосредоточился на пении жаворонков за окном. К щебетанию птиц примешивался чей-то строгий голос — кажется, того сердобольного толстого послушника. Он раздавал поручения младшим:

— Цан Линь, сходи к дядюшке-наставнику за эликсиром!

— Цан Шу! Принеси свою одежду, у тебя такое же телосложение, как у этого парня. Подберем ему что-нибудь.

— Цан Фэн!..

— Да, наставник! Мой дом полон энергии, лечащей травмы. Я тотчас же перееду, а вы оставайтесь, брат Цан Хай.

— Ах ты, вонючка!

Раздался дружный хохот.

Чжао Ю заварил чай и его крепкий душистый аромат развеял вонь гнилой плоти, исходящий из бочки. Прислушиваясь к голосам на улице, он добродушно улыбнулся и от уголков его добрых глаз лучиками разбежались морщинки. Тан Тай Цзинь без стеснения разлегся в горячей воде. Кто-кто, а он никогда не стыдился своей наготы. Мысли его были заняты совсем другим — он усердно медитировал, помогая своему телу пропитаться лекарственным настоем. Старейшина отметил про себя: молодому человеку не хватает стыдливости, но зато в силе духа ему не откажешь. Такой добьется в жизни многого, но вот по прямой дорожке он пойдёт или по кривой, выбирать только ему самому.

С этого дня секта Сяояо, известная своим дружелюбием и искусством предсказания, приняла в свои ряды тайного ученика, найденного у реки Плача Призраков. Новый послушник сказал, что не помнит своего имени и ему дали новое — Цан Цзю Мин, что означало ярко-голубое осеннее небо.