Йим оставалась в своей комнате до прихода Джева, который проводил ее на завтрак. Завтрак был накрыт в банкетном зале, достаточно большом, чтобы вместить десятки человек. Там были только Коммодус и Доммус, их голоса приглушала роскошная пустота вокруг. На стенах висели богатые гобелены, а через высокие окна проникал мягкий свет сумерек. Один из рабов уже зажигал свечи. Отец и сын прекратили разговор и встали, когда вошла Йим. По тому, как они смотрели на нее, Йим догадалась, что предметом их разговора была она.

– Добро пожаловать, Йим, – тепло сказал Коммодус.

– Спасибо, – ответила Йим. – Вы проявили ко мне столько доброты.

– Надеюсь, этот дом станет для тебя пристанищем, – сказал Коммодус, усаживая Йим. – Хонус сказал мне, что на твою долю выпало много испытаний, в том числе одно - сегодня утром.

– Где он? – спросила Йим. – Я думала, что увижу его здесь.

Глаза Коммодуса стали печальными, затем уклончивыми.

– Он постится.

– Здесь?

– В другом месте.

– Он ушел, не сказав мне ни слова?

Доммус рассмеялся.

– Это твой Сарф.

Коммодус бросил на сына сердитый взгляд, а затем повернулся к Йим.

– Конечно, он оставил сообщение. Он сказал, что благодарит тебя за помощь и что мы скоро увидимся.

Йим была уверена, что Коммодус лжет, но считала, что сейчас не время и не место говорить об этом.

– Я не удивлюсь, если он забыл попрощаться, – сказала она. – Он человек немногословный.

– Так и было, – сказал Коммодус, его голос был скорбным. От его ответа по спине Йим пробежал холодок: ей показалось, что Коммодус говорил так, словно Хонус уже умер – или скоро умрет.

Коммодус сидел в своей опочивальне, потягивая на ночь горячее вино со специями, ибо ночь была прохладной, несмотря на время года. Странный был день, подумал он, и закончился он странным ужином. На протяжении всей трапезы Йим была вежлива, но раздражительна и замкнута. Что-то в ней его настораживало, хотя он не мог точно сказать, что именно. Коммодус подумал, не пожалеет ли он о том, что решился сделать Йим своей подопечной. Для него было нехарактерно действовать без расчета. Я должен был сделать это ради Хонуса, напомнил он себе. Он нуждался в этом утешении. Воспоминания о том, как разбилось сердце в глазах Хонуса, заставили Коммодуса вновь взгрустнуть. Путь богини труден, Теодус научил меня этому. Какие бы беды ни принесла Йим, я не раскаюсь в том, что сделал.

Одну беду Коммодус уже предвидел: Йим увлекла Доммуса. Легко поддавшись влиянию красивого лица, он уже подумывал о женитьбе. Коммодус считал это в лучшем случае преждевременным и гадал, как много его сын знает о Йим. Знает ли он, что Хонус любил ее? Коммодус решил, что нет, поскольку Доммусу не хватало умения читать людей по глазам. У Йим это умение есть. Хонус намекал и на другие. Какими бы они ни были, Коммодус был уверен, что они сделают Йим непростой невестой. Он сомневался, что Доммус сможет с ней справиться.

Стук в дверь прервал размышления Коммодуса.

– Да, – сказал он. – Кто там?

– Это Йим, – ответил приглушенный голос. – Нам нужно поговорить.

– Мы можем поговорить завтра.

– Мы должны поговорить сейчас.

Вот тебе и вежливость, подумал Коммодус. Надеюсь, это не предвещает наших отношений.

– Входи, – раздраженно сказал он.

Йим вошла в дверь и закрыла ее за собой. Она все еще была одета в белый халат, который надела на ужин.

– Простите, что побеспокоила вас.

– Разве это не могло подождать?

– Боюсь, что нет.

Коммодус заметил, что Йим смотрит на него, и сделал раздраженный жест, словно смахивая с лица паутину. Затем он отвернулся.

– Не пытайтесь меня обмануть, юная леди. Я знаю, как победить этот взгляд. Итак, что вам нужно?

– Мне нужно знать планы Хонуса.

– Я уже говорил тебе. Он постится.

– Он не намерен возвращаться. Почему?

Как она узнала об этом? – задался вопросом Коммодус.

– Я не могу тебе сказать. Я поклялся не говорить.

Он снова взглянул на Йим и с досадой обнаружил, что она по-прежнему смотрит на него. Коммодус попытался повернуть голову, но на этот раз не смог. Он чувствовал себя беспомощным, как мышь в пасти кошки. Его мир быстро сужался, пока не стал состоять только из темных глаз Йим. Когда она заговорила снова, казалось, что ее слова прозвучали в его голове.

– Что намерен сделать Хонус?

Коммодус услышал ответ своего голоса.

– Исполнить свое предназначение.

– Как?

– Завтра на рассвете он войдет в храм Пожирателя. Там он воплотит в себе гнев Карм.

– Он будет убивать, – сказала Йим, ее голос был тяжелым и обескураженным.

– Он будет убивать всех, кого сможет, пока не погибнет сам.

– Где он сейчас?

– Я не знаю.

Коммодус почувствовал, как Йим ослабила хватку, и снова оказался в своей спальне. Он уставился на женщину, стоявшую в другом конце комнаты, со смесью благоговения и страха.

– Он не понимает! – сказала Йим.

– Чего не понимает?

– Это не воля Карм.

Коммодус набрался храбрости и ответил:

– Разве ты не думаешь, что тот, кто вырос на службе у Карм, лучше всего поймет ее волю? В конце концов, Провидец вытатуировал ему лицо, чтобы показать гнев Карм.

– Ты ошибаешься, – сказал Йим. – Он не должен этого делать!

– И как...

Коммодус замолчал, когда Йим выбежала из комнаты. Он слышал, как она бежит по коридору. На мгновение Коммодус подумал, не приказать ли остановить ее стражникам. Но он решил не делать этого.

– Это дело мне не по зубам, – сказал он себе. Вместо того чтобы позвать стражу, он допил вино и позвонил рабу, чтобы тот принес еще.

Йим пронеслась мимо испуганного стражника на пустынную улицу. Ее тонкий халат почти не защищал от ночной прохлады, и удар холодного воздуха прояснил ей голову. Она стала спокойнее, но чувство срочности не покидало ее. Хонуса нужно остановить! Как он может верить, что резня угодит Карм? Йим разозлилась на него за то, что он даже не задумывался об этом. Ее также огорчало, что это единственное, что он мог придумать. Впервые она осознала, насколько Хонус беспомощен без Теодуса. Несмотря на все свое мастерство и доблесть, он всего лишь инструмент без руки, которая его направляет.

Йим понятия не имела, как она может помешать Хонусу совершить нападение, но знала, что должна попытаться. Она не могла смириться с мыслью о том, что он может лишить себя жизни, совершив поступок, который огорчит богиню. В видениях Йим никогда не было гневного божества. Карм плакала, а не бушевала во дворе Йорна, и Йим была уверена, что дальнейшие смерти принесут Карм только еще большую печаль. Она недоумевала, почему Хонус не видит, что очередная бойня лишь подпитывает ненависть. Йим вспомнила свое ужасное видение на перевале Карваккен и злобную сущность, которая процветала за счет смерти. Сегодня я ощутила его присутствие в храме! Ей стало страшно, и она еще отчаяннее решила остановить Хонуса.

Где Хонус проведет свою последнюю ночь? Йим решила, что у пруда в храмовом саду – единственного места, где он обрел покой. Храм Карм, возвышавшийся на горе, был единственным местом в Бремвене, которое Йим надеялась найти. Если на то будет воля Карм, Хонус будет там. Йим задрожала от холода и ненадолго задумалась о том, чтобы вернуться за плащом. Вместо этого она побежала, чтобы согреться и быстрее добраться до храма.

Хонус, надев кольчугу, сидел на камне в храмовом пруду и смотрел на отражение луны в воде. Окружающий сад был разрушен, только пруд оставался неизменным. Он сосредоточился на нем, медитируя, чтобы обрести спокойствие. Но покой не приходил.

Хонус не боялся смерти, но и не приветствовал ее. Он воспринимал смерть как долг, который был предрешен, когда на его лице появилась татуировка. Когда взойдет солнце, Хонус сделает все возможное, чтобы воплотить в себе гнев, задуманный Провидцем. Он гадал, удастся ли ему это. В данный момент он не чувствовал гнева, только усталость и грусть. Покидать Йим было больно. Это было самое тяжелое, что он когда-либо делал, – его последняя жертва богине. Умереть было бы легче. Йим лучше без меня, сказал он себе. Она свободна и в безопасности. Она не будет скучать по мне. Хонус слишком часто впадал в транс, чтобы поверить, что он не будет по ней скучать. Ушедшие медленно избавлялись от своих воспоминаний на Темном Пути. Смерть не сможет быстро развеять его тоску.