Он двинулся на звук бегущего человека как можно тише, прощупывая дорогу как босыми ногами, так и руками. Как он и опасался, его противник вскоре перестал двигаться. Хонус тоже остановился и напрягся, пытаясь расслышать любой звук, который мог бы выдать местоположение его врага. Впереди послышался металлический звук вынимаемого из ножен меча. Он двинулся в его сторону.

Из лагеря донесся крик отчаяния, от которого у Хонуса заколотилось сердце. На мгновение он раздумывал, не броситься ли ему в лагерь и не продолжить ли охоту. Но тренировки взяли свое, и он сосредоточился на добыче. Хонус услышал в темноте похрюкивание и придумал, как выманить врага.

– Если Пожиратель любит силу, – сказал Хонус, – то он любит меня. Я убил двоих из вас.

Как только он заговорил, Хонус незаметно изменил свою позицию.

– Я тоже забрал призы, – сказал чей-то голос. Хонус двинулся на звук.

– Это был не настоящий бой.

– Я еще не закончил. Сучки были лишь мишенями.

Сердце Хонуса замерло, и он напрягся, пытаясь услышать голос Йим, доносящийся из лагеря. Он слышал только всхлипывания Хамина. Хонус боролся с отчаянием и яростью. Он глубоко вздохнул, подавил все эмоции и сосредоточился на задаче.

– Женщины – всегда легкая добыча, – сказал Хонус.

– Это не уменьшает удовольствия, – ответил голос.

С последним ответом Хонус получил общее представление о том, где находится его противник. Он осторожно, стараясь не шуметь, двинулся в этом направлении по непрямому маршруту. Пальцы его ног нащупали короткую крепкую ветку. Хонус поднял ее и продолжил медленное продвижение. Время шло, и молчание Хонуса стало нервировать его врага.

– Ты ухаживал за одной из шлюх? – спросил он. Хонус не ответил. – Толстая или стройная? Не так уж важно. Я получил их обеих.

Хонус зажмурился от дразнящего голоса. Он подбросил ветку так, что она врезалась в заросли позади того места, где, по его мнению, прятался человек. Невидимый человек проредил кусты в том месте, куда упала ветка. Хонус атаковал быстро и смертоносно. Все закончилось в два удара.

Когда человек был мертв, Хонус бросился к лагерю, где его встретила страшная картина. Хамин сидел на земле, освещенный горящей стрелой. Его лицо выражало недоверие и печаль. Перед ним лежала Хомми, из груди которой, словно злой сорняк, прорастала стрела. Она с удивлением смотрела в беззвездное небо.

Йим стояла на коленях рядом, лицом к Хонусу. На спине ее туники расплывалось широкое пятно крови. Она, казалось, не замечала ни этого, ни всего остального, кроме лежащей перед ней мертвой женщины.

– Йим! – крикнул Хонус.

Хамин, казалось, едва заметил появление Хонуса, но Йим обернулась при звуке своего имени. Ее горе почти совпадало с горем Хамин. Ровным голосом она сказала:

– Она покинула повозку. Я не успела предупредить ее, когда она слезла, как она... была...» – Йим начала всхлипывать.

– Ты знаешь, что ранена?

Йим выглядела растерянной.

– Да?

Хонус задрал ее тунику и показал место, где ее пронзил наконечник стрелы, оставив длинную, уродливую рану под лопаткой. Хонус опустил тунику.

– Мне нужно позаботиться об этом.

– Зачем?

– Чтобы зажило.

– Нет, – сказала Йим. – Почему Хомми?

Хонус молчал, но упоминание имени Хомми взбудоражило Хамина, как пощечина. Он уставился на Йим с такой силой, что она отшатнулась от его взгляда.

– Ты благословила мое дитя! – сказал он. – Так Карм проявляет свою благосклонность?

Только всхлипывания Йим нарушали неловкую тишину, наступившую после вспышки Хамина. В этой тишине Хонус заботился о живых с хладнокровием человека, привыкшего к насильственной смерти. Сначала он разжег костер. Из сумки он достал кожаный мешочек и небольшой медный котелок. Он наполнил котелок водой и поставил его на огонь. Затем он обратился к Йим.

– Когда вода закипит, я приготовлю лекарства, чтобы обработать твою рану.

Йим просто кивнула.

Затем Хонус сел рядом с Хамином, который перестал смотреть на Йим.

– Хамин, мне очень жаль. Те, кто это сделал, убиты.

– Это не вернет ее.

– Нет, не вернет. – Хонус сделал паузу. – Мне вытащить из нее стрелу?

– Это было бы хорошо с твоей стороны. Я не могу этого сделать.

Хонус вытащил кинжал.

– Тебе следует отвернуться.

Стрела пронзила грудину Хомми, и он опасался, что ее наконечник придется вырезать. Это было необходимо, поскольку аверенцы верили, что духи не могут отправиться на запад, пока в теле остается железо. Хонус быстро справился с этой жуткой задачей и бросил стрелу в пламя.

– Хомми будет отдыхать на шерсти, – сказал Хамин. – Ей это нравится. Я принесу ей одеяло. Тогда не поможешь мне затащить ее в повозку?

– А ты не собираешься ее похоронить? – спросил Хонус.

– Нет. Я сказал, что отвезу ее в Бремвен, и так и сделаю. Монеты, на которые можно было бы купить вина, пойдут на ее похороны.

Хамин сходил в повозку и вернулся с клетчатым покрывалом, которое должно было стать саваном его жены. Даже при свете костра Хонус заметил, что оно было искусно выткано, и подумал, не работа ли это Хомми. Хамин закрыл глаза жены, нежно поцеловал ее и снова начал плакать. Затем, с помощью Хонуса, он завернул ее тело и положил в повозку.

Хонус вернулся из повозки один, неся одеяло и две чашки. Он обнаружил Йим, которая с расстроенным выражением лица смотрела на огонь, а по ее лицу текли слезы. Казалось, вспышка Хамина ранила ее почти так же сильно, как и рана. Но с приходом Хонуса рана привлекла ее внимание.

– Кровь течет по спине, – испуганно произнесла она.

Зная, что невозможность увидеть рану усугубляет страхи Йим, Хонус ответил как можно спокойнее.

– Это царапина, а не зияющая дыра.

Затем, когда всхлипы Хамина разорвали ночную тишину, Хонус расстелил одеяло на земле у костра.

– Сними тунику и ложись так, чтобы спина была освещена огнем, – сказал Хонус. – Мне понадобится свет, чтобы обработать твою рану.

Йим подчинилась, и Хонус накрыл ее одеялом так, чтобы была видна только спина. Йим лежала тихо, но с явным беспокойством, а Хонус принялся за работу. Из кожаного мешочка он достал два флакона. В одном были сушеные травы, в другом – темный порошок. Он положил несколько трав в одну чашку и щепотку порошка в другую, а затем залил обе кипятком. Отрезав полоску ткани от подола туники Йим, он положил ее в котелок, который наполнил водой и снова поставил на огонь.

– Когда все это закипит, – сказал он, – я промою твою рану.

– Это... это плохо? – спросила Йим.

– Нет, но нужно наложить швы.

– Швы!

– Успокойся, – сказал Хонус. – Меня учили не только убивать. Я зашивал многие раны, даже свои собственные.

Он осторожно погладил Йим по спине, держась подальше от сочащейся раны.

– Из трав можно приготовить напиток, чтобы облегчить боль. Скоро он будет готов.

Хонус продолжал прикасаться к Йим, успокаивая как себя, так и ее. Когда ткань прокипятилась, он вынул ее из котелка кинжалом и дал остыть. Затем он протер рану. Йим напряглась, ее дыхание участилось, но она ничего не сказала. Хонус взглянул на рану. Кровь все еще текла, но уже медленнее. Кости не было видно.

– Тебе повезло, – сказал он.

– Мне не повезло.

Хонус взял чашку, в которой лежали листья.

– Выпей это.

Йим приподнялась на локте, морщась от боли, и быстро выпила отвар. Затем она легла, и Хонус вытер свежую струйку крови.

– Ужасный вкус, – сказала она.

– Надеюсь, ты попробуешь его только один раз.

Йим некоторое время лежала молча, а потом сказала:

– Земля... она движется.

– Это отвар действует, – сказал Хонус. – Не двигайся.

Через некоторое время Йим застонала.

– Хонус, – сказала она, – мне нехорошо.

Хонус снова погладил ее по спине, чтобы успокоить.

– Это пройдет, – сказал он. – Потом ты почувствуешь, что пьяна.