– Пьяна! – Йим начала смеяться, но вместо этого поморщилась. – Пьяна! Я никогда в жизни не был пьяна. Что ты имеешь в виду... э-э...

Йим сделала паузу, как будто забыла, что говорит.

– Я... я не пьяна. – Она задыхалась. – Я не чувствую ног!

Йим начала поворачиваться, но Хонус мягко, но твердо прижал ее к себе.

– Лежи спокойно.

– Хорошо, я не буду двигаться.

Йим начала хихикать.

– Почему... я не могу пошевелиться! Я вся онемела! Как тогда, когда он меня порезал.

– Как тогда, когда кто тебя порезал?

– О, ты знаешь, глупышка. Тот человек в замке.

– А, он, – ответил Хонус, скрывая свой интерес. – Теперь я вспомнил. Зачем он это сделал?

– Хотел заполучить мою душу, – невнятно ответила Йим. – И твою тоже.

– Но ты спасла меня.

– Да, – простонала Йим.

– Как?

Йим пробормотала что-то невнятное и потеряла сознание.

Я сделал слишком крепкое варево, подумал Хонус. Но когда он капнул раствором, приготовленным из порошка, на рану Йим, то порадовался, что она была без сознания: она застонала, когда жидкость вспенилась розовой пеной из раны. Хонус промыл в той же жидкости изогнутую иглу и нить кишки. Он зашил рану несколькими аккуратными стежками и еще раз промыл ее очищающим раствором. Осторожно и нежно Хонус плотнее обернул одеяло вокруг Йим. Наклонившись, чтобы поднять ее в повозку, он поцеловал ее в щеку. Когда он укладывал ее на шерсть, то заметил Хамина. Он уже перестал всхлипывать и сидел прямо, наблюдая за Хомми в темноте.

– Тебе надо отдохнуть, – сказал Хонус.

– Это невозможно. Сомневаюсь, что я когда-нибудь снова смогу отдохнуть.

Подумав о Теодусе, Хонус ответил:

– Я знаю, что так кажется, но ты отдохнешь. Хомми бы этого хотела.

Хонус стоял на страже до конца ночи, хотя все нападавшие были мертвы. Его охрана не вернет Хомми, не сотрет боль Йим и не избавит ее от шрама. Хонус нес вахту как покаяние, ибо считал ночную катастрофу своей виной. Привычка к родному дому и желание спать рядом с Йим заставили его не обращать внимания на признаки опасности. Он был уверен, что нападение провалилось бы, если бы он был начеку. Хонус решил никогда больше не повторять этой ошибки.

В темноте его мысли переключились на откровения Йим. Большинство из них не были неожиданными. Хонус уже догадался, что Йим спасла его от темного человека и что при этом она получила парализующую рану. Однако он не ожидал услышать подтверждение своих догадок из ее уст. Ее заявление о том, что этот человек охотится за их душами, было новостью. Хонус жалел, что не смог узнать больше, но такая возможность упущена. Йим не запомнит сказанного, и Хонус решил не поднимать этот вопрос, пока она не поселится в храме. До тех пор он не будет лезть в ее тайны.

С первыми лучами солнца Хамин вышел из повозки, чтобы позаботиться о лошадях. Хонус подошел к нему, чтобы помочь. По тусклому взгляду Хамина Хонус догадался, что тот не выспался.

– Я хочу уехать подальше отсюда, – сказал Хамин. – Поедим в дороге.

– Прежде чем мы уедем, я должен спрятать убитых, – сказал Хонус.

Пока Хамин привязывал лошадей к повозке, Хонус нашел три трупа, оттащил их подальше от дороги и поспешно накрыл. Йим еще спала, когда они отправились в путь, но проснулась, когда они вышли на мощеную дорогу и колеса повозки загрохотали по камням. Она поднялась, бледная, с запавшими глазами, и направилась к передней части повозки, все еще закутанная в одеяло.

– Мы уже едем?

– Хамину не терпится уехать, – ответил Хонус. – Как чувствует себя твоя спина?

Йим засунула одну руку под одеяло, чтобы потрогать рану.

– Ты шьешь аккуратно, – сказала она. – Болит, но, думаю, этого следовало ожидать.

– Я бы хотел взглянуть на нее.

Йим повернулась к нему спиной и опустила одеяло. Хонус не мог не отметить, как прекрасно она выглядит, вся в ранах. Затем он осмотрел рану и остался доволен увиденным.

– Хорошо заживает.

– Мой первый шрам, – сказала Йим. – Хотя, полагаю, ты не впечатлен. Ты уже потерял счет своим.

– Ты тоже, – ответил Хонус. – Ты забыла про порез мечом на ноге?

Йим сделала вид, будто не услышала его.

– Мне нужно одеться. Может, отвернешься?

Хонус отошел и присоединился к Хамину у передней части повозки, пока Йим одевалась. Когда он снова взглянул на нее, она уже спала. Ни Хонус, ни Хамин не спали с момента нападения. Хонус был приучен к лишениям и сохранял бдительность. Хамин же, казалось, потратил все силы на запрягание лошадей. Он смотрел на дорогу пустыми глазами, молчаливый и замкнутый. Когда Хонус забрал у него поводья, Хамин, казалось, ничего не заметил. Хонус почувствовал в своем спутнике пустоту, которая выходила за рамки усталости. Как будто дух Хамина искал дух Хомми на Темной тропе.

Они проехали до полудня без каких-либо происшествий в пути. Больше всего Хонуса беспокоил Хамин. Он отказывался отдыхать, хотя был не в состоянии вести команду. Хонусу хватало самодисциплины, чтобы не спать, но он понимал, что теряет преимущество. Даже Сарфу нужен сон. Если он собирался нести ночную вахту, то должен был выспаться. Когда они остановились, чтобы дать отдых лошадям, Йим уже проснулась, и Хонус попросил ее повести упряжку днем. Она отреагировала на это беспокойным взглядом.

– Может, сначала ты покажешь мне, как это делается?

– Ты дочь торговца, – сказал Хонус. – У твоего отца наверняка была повозка.

– Была, но я никогда не ездила на ней. Я была его принцессой.

– Так ты утверждаешь, – ответил Хонус. – И все же я думаю, что ты могла бы научиться этому мастерству, наблюдая за ним.

– Нет.

Хонус скептически посмотрел на Йим, но потом пожал плечами.

– Ну, этому достаточно легко научиться.

Хамин не покидал своего места в передней части повозки, поэтому, когда Йим взяла поводья, Хонусу пришлось присесть за ее спиной, чтобы давать указания. Они были простыми, поскольку лошади практически сами управляли собой. Хонус удалился на заднее сиденье, чтобы вздремнуть, оставив Йим наедине с Хамином. Она, как и Хонус, без труда поняла, что Хамин впал в отчаяние. Он не реагировал на попытки Йим завязать разговор, и через некоторое время она сдалась.

Местность, по которой ехала Йим, становилась все более населенной. Деревни уступали место древним городам, а земля между ними была усеяна мелкими владениями. Движение увеличилось. Хотя большинство проезжавших мимо людей не проявляли явной враждебности, Йим умела видеть под внешним видом. Она часто чувствовала ненависть, направленную на нее и Хамина. То, что люди старались скрыть это, заставляло ее быть особенно настороженной.

Йим не будила Хонуса до тех пор, пока солнце не приблизилось к горизонту. Затем он взял поводья и поехал, пока не нашел подходящее место для лагеря. Хотя оно было болотистым, поблизости не было ни одного поселения, что ему и требовалось. Хонус гнал лошадей по заросшей камышом земле, пока дорога не скрылась из виду. Он остановился в роще ив на берегу застойного пруда. Пока Хонус распрягал и кормил лошадей, Йим сняла сандалии и полезла отламывать ветки. Это оказалось куда более мучительным занятием, чем она предполагала, но она вернулась с достаточным количеством дров для небольшого костра. Хонус встретил ее, когда она вернулась в лагерь, мокрая и грязная до колен.

– Зачем ты это сделала? – спросил он ругательным тоном. – Ты же ранена.

– Я подумала, что костер и теплая еда поднимут настроение Хамину.

– Йим...

– Я беспокоюсь о нем, Хонус.

Хонус понизил голос.

– Я тоже. Он не хочет жить.

– Он доставит Хомми в Бремвен. Я в этом уверена.

– Да, – согласился Хонус. – А после ее похорон он покончит с собой. Он затеет драку, которую не сможет выиграть, или совершит что-нибудь столь же необдуманное. Я это уже видел.

Йим горестно покачала головой, уверенная, что Хонус прав.

Йим приготовила еду, которую заставила съесть Хамина. Он механически поел, прежде чем войти в повозку. Там он обессилел и провалился в тяжелый сон. Йим и Хонус остались у костра, где Йим занялась тем, что счищала с ног засохшую грязь.