– Всего лишь стычка.

На лице Хонуса появилось измученное выражение, которое не могли скрыть даже его татуировки.

– И все же я вижу, что воспоминания причиняют тебе боль.

– Было тяжело видеть, как пал мой Носитель. И то, как он погиб... – Хонус замолчал.

– Я скорблю о твоей потере.

Хонус кивнул, но больше не заговорил.

Йим уже привыкла к внезапным молчаниям Хонуса. Он копил слова, а потом тратил их все разом. Казалось, это признак конфликтного человека. По большей части молчание Хонуса устраивало Йим. У нее не было желания еще больше сближаться с хозяином: рабство и так слишком сильно угнетало ее. Мудрая женщина предупреждала Йим, что ей предстоят испытания, и она боялась, что Хонус – одно из них.

Перевал Карваккен обещал стать еще одним. Йим воспринимала его злобную ауру как холод, имеющий потустороннее происхождение. Если я чувствую ее на таком расстоянии, то насколько сильной она будет на перевале? Ее руки и ноги уже были ледяными. Она посмотрела на Хонуса, чтобы убедиться, что он тоже пострадал, но не обнаружила никаких признаков. Йим прижала к себе плащ и порадовалась, что Хонус идет бодрым шагом.

По мере того как Йим и Хонус приближались к перевалу, лес редел, а пейзаж становился все более бесплодным. Безлюдье низин меркло на фоне суровости горной дороги. Немногие оставшиеся деревья были чахлыми, голыми и скрюченными в гротескные формы. Ничего нежного не сохранилось. Это был удручающий пейзаж из камней и колючек, не сулящий никакого отдыха. Впрочем, это были лишь внешние признаки бедственного состояния земли.

Йим начал различать далекие голоса. Сначала они были слабыми, и на них можно было не обращать внимания. По мере приближения к перевалу они становились все громче и настойчивее. Йим начал различать отдельные звуки в этой какофонии. Иногда это были вопли боли или крики ярости.

– Мастер, что это за голоса?

Хонус странно посмотрел на нее.

– Какие голоса? Я слышу только ветер.

Йим поморщилась и сказала:

– Не говори, что ты этого не слышал!

– О чем ты говоришь? Это что, шутка?

Йим ничего не ответила, но ее испуганный взгляд заставил Хонуса оглядеться. Они почти добрались до разрушенной крепости – мрачного, уродливого сооружения, построенного из черного базальта, добытого в окрестных скалах. Она почти заполняла всю внутреннюю часть перевала, прижимаясь к отвесной стене скалы, возвышавшейся над ней. Вокруг не было видно ни одного живого существа, только голый камень. Грубая и массивная каменная кладка настолько соответствовала своему суровому местоположению, что руины больше походили на злокачественный нарост, чем на дело рук человеческих. Высокие зубчатые каменные стены, сохранившиеся в основном до наших дней, окружали огромную разрушенную крепость. Пока Хонус осматривал мрачное сооружение, ветер утих, и все вокруг окутала смертельная тишина.

Йим увидела нечто большее, чем просто разрушенную крепость. Звуки, напугавшие ее, были озвучены призрачными видениями. Армия осаждала стены. Пока она наблюдала за происходящим, призраки становились все более плотными. Шум боя отдавался в ее голове. Крики и вопли сливались в рев, но Йим различала и звуки, характерные только для военной бойни, – стук ударов, разрывание плоти, хруст костей. Йим почувствовала под ногами что-то липкое и увидела кровь. Дорога была залита кровью.

А Хонус все шел и шел вперед, как будто дорога не была красной. Йим почувствовала нарастающую панику и желание убежать. Однако часть ее сознания понимала, что все эти ужасы – иллюзия. Поэтому она шла за Хонусом, зная, что он – ее единственный проводник в этом страшном видении. Они добрались до крепости. Йим увидела, как под ее стенами сгрудились живые и мертвые солдаты. Они казались такими же реальными, как и черные камни над ними. По мере приближения Йим куча росла и превратилась в лестницу из плоти. По ней медленно поднималась огромная человеческая волна. Она достигла валов и захлестнула их. Воздух наполнился звуками бойни. Йим почти не замечала Хонуса. Ей показалось, что он ее трясет, но она не могла понять. Ее внимание привлекли призраки.

Кровь казалась настоящей. Кровь была настоящей. Она текла густой и горячей струей по ее босым ногам. Она испарялась в холодном воздухе, отяжеляя его своим резким металлическим запахом. Вскоре она была уже выше ее лодыжек. При каждом шаге она забрызгивала ноги. Вокруг нее царили безумие, агония и кровь. Ощущения были настолько сильными, что Йим разделяла боль бойцов. Она чувствовала себя раненой в тысяче мест и тысячей способов. Затем, посреди этого хаоса, она почувствовала нечто новое. Это был злобный центр битвы, нечто, являющееся одновременно ее причиной и следствием. Йим знала его как обитателя Темного Пути, где время и место относительны. Для него же эта древняя битва была вечной. Каким-то неведомым образом оно знало о ней и пыталось втянуть ее в вечный ужас.

Йим изо всех сил пыталась вспомнить, что ужасы, которые она видела и чувствовала, были не реальностью, а лишь отголосками далекого прошлого. Это осознание было ее единственной защитой от невидимого противника. И все же это было трудно осознать, когда боль пронзала каждый нерв, а кровь, казалось, поднималась вокруг нее. Она доходила до пояса и хлестала по ногам, как вздувшаяся река. Йим боялась, что в любой момент ее может захлестнуть. Источник этого потока находился прямо перед ней – огромная куча стонущих людей, преградивших ей путь. Из бесчисленных ран на их изломанных телах лилась багровая кровь. Дрожа от ужаса, Йим поскользнулась и утонула под потоками крови. Когда кровь заполнила ее кричащий рот, багровый цвет потемнел до черноты.

Хонус сидел на земле и наблюдал за Йим, когда ее глаза распахнулись. Они казались ослепленными ужасом. Хонус схватил ее за руку.

– Значит, ты вернулась, – сказал он.

Йим прижалась к нему и уткнулась лицом в его грудь.

– Я не могу этого сделать! – рыдала она. – Это невозможно! Карм требует слишком многого!

– Что это за разговор? – спросил Хонус мягким голосом.

Вместо ответа Йим начала всхлипывать.

Хонус обхватил Йим руками, и она, будучи в расстроенном состоянии, приняла его объятия. Хонус молчал, пока она не перестала плакать и не унялась ее дрожь.

– Богиня просит лишь о том, чтобы мы сделали все, что в наших силах, – сказал он, его голос был по-прежнему нежным.

– Ты не понимаешь.

– Я понимаю, – сказал Хонус. – Карм хочет, чтобы ты несла мою ношу.

– Но она... – Йим прервала себя и замолчала.

– Это в твоих силах, – сказал Хонус.

Йим глубоко вздохнула.

– Да. Я могу нести твою ношу.

Хонус почувствовал, как она напряглась, и когда она снова заговорила, голос ее был тверд.

– Я могу это сделать, но только это.

Хонус начал подниматься, но Йим вцепилась в него.

– Обними меня еще немного. Мне нужно прикоснуться к живому человеку.

– Что ты видела на перевале?

– Битву, ту самую, которую ты описал.

– Это было видение, – сказал Хонус, чувствуя себя потрясенным. – Я так и думал.

– Это было ужасно, просто ужасно. – Йим посмотрела на свои ноги и ступни, словно опасаясь того, что увидит. – Мне казалось, что я утонула в крови.

– Война – это действительно ужасно, – сказал Хонус. – Мне жаль, что ты стала ее свидетельницей, пусть даже в виде наваждения.

– И ты ничего не видел и не слышал?

– Нет, но после того, как ты упала, я почувствовал присутствие, – сказал Хонус. – Я не осмелился погрузиться в транс и искать его.

– Я ничего не помню после падения. Я даже не помню, как шла сюда.

– Ты и не шла. Я нес тебя.

– Как долго?

– Достаточно долго.

Йим огляделась и, кажется, впервые осознала, что ее окружает. Они стояли на обочине дороги, под чахлым деревом. Горы и перевал Карваккен были не близко, но все равно вырисовывались на фоне темнеющего неба.