Йим посмотрела на Сарфа, шедшего впереди нее. Несмотря на то, что она притворялась его Носительницей, она оставалась его рабыней. Он по-прежнему распоряжается моей судьбой. Йим гадала, отдаст ли Хонус ее храму, если будет отвергнут. Отвергнутые мужчины часто поступают жестоко, и Йим опасалась, что ее могут продать в Бремвене. Я могу оказаться на улице или в саду удовольствий!

Эти страшные возможности заставили Йим задуматься о том, чтобы отказаться от своего обещания никогда больше не убегать. Она рассудила, что сделает это ради богини, и Карм простит ей нарушение клятвы. Но независимо от того, одобрит это богиня или нет, Йим понимала, что бегство будет отчаянным шагом, имеющим мало шансов на успех. Даже если ей удастся ускользнуть от Хонуса, она останется одинокой женщиной вдали от дома. Без Хонуса я не смогу выдать себя за Носителя. Меня увидят такой, какая я есть, – рабыней без хозяина. Честный человек попытается вернуть ее Хонусу, а нечестный – оставит ее себе. Размышляя над выбором, Йим решила, что может допросить Хонуса, как она допросила Кару. Таким образом, она могла бы узнать его намерения. Раскрыть свой талант казалось менее радикальным решением, чем бегство, но все же неосмотрительным. Поэтому Йим колебалась, прежде чем наконец позвала Хонуса.

Когда Хонус повернул лицо к Йим, ей не потребовалось особых навыков, чтобы уловить нежность в его взгляде. Взгляд не казался совершенно новым, хотя и стал более выразительным. Йим задалась вопросом, как давно это было. Почему я только сейчас узнала его? Она чувствовала себя наивной из-за того, что не заметила этого раньше. Поразмыслив, Йим пришла к двум возможным объяснениям своей ошибки: либо взгляд менялся так медленно, что изменения не были заметны, либо она не хотела их замечать. В каком-то смысле привязанность Хонуса обнадеживала. Казалось, она обещала, что он не причинит ей вреда. Но в то же время Йим была обеспокоена: взгляд выражал потребность, которую она никогда не сможет удовлетворить.

– Хонус, тебе обязательно было убивать собаку?

Солнце уже село, и голос Йим выдавал ее усталость.

– У меня не было выбора. Она бы разорвала тебе горло.

Йим вздрогнула.

– Наверное, ты прав.

Некоторое время она шла молча, обдумывая случившееся.

– Мы уже повернули назад. Зачем они напустили на меня собаку?

– По злому умыслу.

Йим вздохнула.

– Я думала, в Виндене почитают богиню.

– Так и было, когда я был здесь в последний раз, – ответил Хонус. Помолчав, он сказал:

– Наверное, будет лучше, если ты оденешься в свою старую тунику.

– Нет!

Когда Хонус не стал настаивать на своем предложении, Йим приняла его молчание за согласие. Так оно и было, и она не удивилась. За этот день она поняла, что баланс сил между ними изменился. Хотя она все еще оставалась рабыней Хонуса, но уже успела завладеть властью над ним. Кара говорила, что многие девушки-рабыни управляют своими хозяевами, подумала Йим. Она не верила, что управляет Хонусом, но подозревала, что может повлиять на него. Чтобы проверить свою власть, Йим начала самоутверждаться. Она объявляла перерывы для отдыха, а не ждала, пока это сделает Хонус, и каждый раз Хонус останавливался. Она решала, когда будет полуденная трапеза.

– Сегодня мы разобьем лагерь, – сказала Йим в очередном испытании, – похоже, бесполезно искать гостеприимства. За этот вечер нам уже пять раз отказали.

– За следующим холмом есть лес, где мы могли бы переночевать, – ответил Хонус. –Однако поход означает отсутствие ужина.

– Мне все равно, – ответил Йим. – Я не буду больше стучаться в дверь.

Она посмотрела на холм, черным горбом возвышавшийся на фоне темного неба. Ее удручало расстояние до него.

Луна еще не взошла, когда они обогнули холм. Лес за холмом казался лишь парообразной тенью. В черноте горел единственный костер. Он то вспыхивал, то гас, когда Йим и Хонус проходили между деревьями. Памятуя о предыдущих приемах, они осторожно приблизились к нему, пока не различили две фигуры, сидящие у огня. Позади них стояла деревянная повозка.

– Мне знакома такая повозка, – прошептал Хонус. – Эти путешественники должны быть из Аверена. Может, попробуем поискать гостеприимство в последний раз?

Йим подумала о Каре и Кронине.

– Да.

Хонус первым подошел к костру. Путешественники оказались мужчиной и женщиной. Услышав шаги, мужчина вскочил и выхватил нож. Его спутница скрылась в темноте. Выхватив оружие, он крикнул:

– Кто там?

Когда Хонус шагнул в свет костра, тревога покинула лицо мужчины, и он убрал нож в ножны. Хонус махнул рукой Йим, и она шагнула вперед. Прежде чем она успела произнести хоть слово, мужчина поклонился и произнес:

– Кармаматус, не присоединишься ли ты к нам? Для меня это большая честь.

Йим почувствовала облегчение от того, что ее поприветствовали. Она улыбнулась, отвечая на поклон.

– Карм видит твою щедрость, и мы благодарны.

– Хомми, – позвал мужчина. – Опсности нет. Это святая и ее Сарф.

Из темноты вышла невысокая женщина, пухлая и беременная. У нее были светлые волосы, обычные для жителей Аверена. Выражение ее лица было теплым и дружелюбным, когда она поклонилась Йим.

– Добро пожаловать, Кармаматус.

Йим поклонилась в ответ.

– Пожалуйста, зовите меня Йим.

– Я – Хамин, – сказал мужчина, – а моя жена – Хомми. Мы везем шерсть на продажу в Бремвен.

Йим посмотрела на хозяина, который, казалось, почувствовал облегчение, увидев Хонуса и ее. Его исхудавшее, побитое непогодой лицо казалось намного старше, чем его супруга.

– Пет, – обратился Хамин к жене, – брось в рагу побольше кореньев и приготовь чай для наших гостей. Иди, Йим, отдохни у огня.

Когда Хомми скрылась в повозке, Йим села на бревно и сняла сандалии с уставших ног.

Хонус остался стоять.

– Мы с моим Носителем не ходили по этой дороге уже несколько лет, – сказал он. – Мы будем рады любым новостям о пути.

Хамин покачал головой.

– Если бы я знал об этом заранее, я бы никогда не взял с собой Хомми. Это наше свадебное путешествие, и путешествие это было печальным.

– Значит, эта дорога для тебя новая? – спросил Хонус.

– Нет, я ездил по ней каждую весну с тех пор, как был мальчишкой, – ответил Хамин, – и до прошлого года проблем не было. Но теперь, по воле Карм, это уже другой путь. Нас клеймят «чужаками» и обращаются с нами хуже, чем с собаками.

– Везде? – спросила Йим.

– По правде говоря, нет, – ответил Хамин. – Это только кажется. Но чем ближе мы к Бремвену, тем хуже.

– Но почему, – сказал Хонус. – Священный храм Карм находится там.

– Как и черная громада Пожирателя. Чтобы построить его напротив императорского дворца, сровняли с землей целый район. Я слышал, что внутри все покрыто золотом, но не рискнул бы взглянуть.

– Когда я уезжал, в Бремвене такого не было, – сказал Хонус. – Они, конечно, быстро его построили.

– Лорд Бахл прислал три тысячи рабов, чтобы ускорить работу. Он сказал, что это подарок новому императору.

Хомми вышла из повозки, чтобы добавить рагу, кипевшее в котелке на костре. Затем она поставила на огонь небольшой котелок с водой.

– Карма... э... Йим, чай с мятой подойдет?

– Это было бы замечательно, – сказала Йим, улыбаясь Хомми. – У нас был трудный день. Ваша доброта – наша единственная радость.

– Вы далеко путешествовали? – спросил Хомми.

– Мы путешествовали по Лувейну, – ответила Йим.

– Лувейн! – сказал Хомми. – Неужели там водятся привидения, как говорят?

Йим вспомнила о призрачной битве на перевале Карваккен.

– Да, – тихо ответила она. – Но я бы предпочла не говорить об этом.

Затем, уже более серьезным голосом, она сказала:

– Значит, это ваше свадебное путешествие.

Хомми засияла.

– Да, – сказала она. – Мы с Хамином женаты всего восемь лун.