– Конечно, ты не жалеешь для нее нашего мешка зерна.

– Она поблагодарила тебя за щедрость, – ответил Йим, – но я тоже буду голодать.

– Я уверен, что она была благодарна нам обоим.

– У нас дома есть поговорка: «Ты благодаришь пастуха коз за молоко, а не козу». Она знала, что я – ваша собственность. В тебе она нашла утешение. Во мне она нашла того, кого можно пожалеть.

– Если это правда, то ты дала ей больше утешения, чем я.

Йим с горечью посмотрела на Хонуса.

– Как хорошо для нее!

– Она нашла кого-то более несчастного, чем она сама! – ровно ответил Хонус. – Я не делал тебя рабыней. Я не просил тебя терпеть больше, чем я.

Йим поборола желание бросить мешок на землю. Вместо этого она сказала:

– Это правда. Ты ни о чем меня не просил.

Хонус вздохнул и снова погрузился в задумчивость. Йим замедлила шаг, чтобы идти на расстоянии. Они шли так до тех пор, пока Хонус не остановился и не подождал, пока Йим его догонит.

– Ты должна нести мою поклажу, потому что Теодус сказал, что такова воля Карм, – сказал он. – Но я постараюсь облегчить тебе жизнь. Я поохочусь сегодня вечером. Если я могу сделать что-то еще, ты только скажи мне.

– Я хочу знать, кто ты такой, – сказал Йим.

– Что?

– Ты спросил меня, что ты можешь сделать, и я тебе ответила. Мне было бы легче, если бы ты не был такой загадкой.

Йим улыбнулась, видя, что Хонус чувствует себя неловко, понимая, что заманила его в ловушку. Ему придется либо признать пустоту своего обещания, либо разоблачить себя перед ней.

– Что бы ты хотела узнать? – спросил Хонус.

Йим точно знала, о чем она хотела спросить в первую очередь.

– Почему вы впадаете в транс?

– Это полезный навык, – ответил Хонус.

– В лучшем случае это полуответ, – сказала Йим. – Он ничего не раскрывает.

К удовольствию Йим, на лице Хонуса появилось горькое выражение.

– У меня всегда был дар к трансерфингу, даже в детстве.

– Это не было частью твоего обучения как Сарфа?

– Нет. Немногие Сарфы умеют наводить транс. Меня никогда официально не учили необходимым медитациям, но я перенял их у старшего мальчика.

– Зачем ребенку впадать в транс?

– Я скучал по родителям.

– Они были мертвы?

– Нет, но вполне могли бы быть. Когда человек входит в храм, все мирские связи обрываются.

Ответ Хонуса заставил Йим вспомнить свое одинокое детство.

– Но если бы они были живы, зачем входить в транс?

– Чтобы найти воспоминания о матерях и отцах и пережить их заново. В основном я искала сказки на ночь. Ты удивишься, насколько распространены эти воспоминания. С тех пор трансы вошли в привычку. Я нахожу в них утешение.

– Теодос одобрял эту привычку?

– Не совсем. Но он был снисходителен, особенно в последние годы, когда наш путь был нелегким.

– Каково это?

Хонус сделал паузу, чтобы подумать.

– Темный путь – это все вокруг нас, – сказал он наконец. – Он похож на наш мир, только безжизненный, изношенный и окутанный туманом. Человек чувствует дорогу разумом. Когда духи уходят на запад, они оставляют за собой след воспоминаний. Когда ты случайно натыкаешься на одно из них, оно ненадолго становится твоим собственным.

– А с самими духами вы встречаетесь?

– Да. Именно тогда воспоминания становятся наиболее яркими.

– Как у Тоффа?

– Да. Как у Тоффа. Теперь ты удовлетворена?

– Нет, – сказала Йим. – Ты ожидал, что Табша по-прежнему будет красивой?

– Она никогда не была красивой, – ответил Хонус. – Только для Тоффа.

– О.

– Быть любимой, как она... – Хонус сделал паузу, словно одолеваемый эмоциями. – Возможно, воспоминания об этом даре поддержат ее в трудную весну. Он бросил на Йим знающий взгляд. – Я отправился туда не ради любовных утех.

Йим покраснела.

– Мне это и в голову не приходило.

На лице Хонуса появилась ухмылка.

– Задавать вопросы – занятие познавательное. Ты хочешь задать еще какие-нибудь?

Йим покраснела еще сильнее.

– Нет, Мастер. По крайней мере, не сейчас.

Йим и Хонус шли до позднего вечера, когда Хонус отправился на охоту. В его отсутствие Йим отдыхала на обочине дороги. С заходом солнца он вернулся с пустыми руками. В ответ на разочарованный взгляд Йим он сказал:

– В лесу было пусто. Я даже не слышал ни одной птицы.

– Может, мне разбить лагерь?

– Мы пройдем еще немного. Я не доверяю местам, которых избегают животные.

Они пошли дальше по дороге, пока не дошли до реки. От моста, перекинутого через нее, осталась лишь каменная арка на дальнем берегу и пять опор, едва выступающих над водой.

– Если ты не хочешь купаться, – сказал Хонус, – мы должны разбить лагерь здесь.

– Это место меня вполне устраивает, – сказала Йим. – Я соберу дрова.

Когда Йим вернулась, она обнаружила, что Хонус наклонился в реке, пытаясь поймать рыбу. Йим не хотела портить его шансы разговорами. Поскольку оставалось еще немного времени, она решила отправиться на поиски пищи, если у него ничего не получится. Перед уходом тревожное чувство заставило ее достать из рюкзака нож. Вооружившись таким образом, она отправилась в путь.

Йим пошла вдоль берега реки, думая, что там можно найти что-нибудь съедобное. Упавший мост заставил путников искать другое место для переправы, а вверх по течению шла грубая тропа. Йим поспешила по ней, понимая, что до наступления ночи времени на поиски пищи будет мало.

Йим была уже далеко от разрушенного моста и все еще с пустыми руками, когда наткнулась на мощеную камнем дорогу. Она выходила из леса и вливалась в реку, чтобы сделать брод на другой берег. По крайней мере, я нашла место, где можно переправиться. Йим повернула к лагерю, так как стало слишком темно, чтобы заниматься промыслом. И тут она услышала нечто такое, что заставило ее остановиться. С пустынной дороги доносился безошибочный звук – слабый плач маленького испуганного ребенка.

Йим внимательно прислушивалась, боясь, что вопль прекратится раньше, чем она сможет найти его источник. Однако он не прекращался, выражая такой ужас, что Йим задрожала. Она не могла представить, какой ужас мог спровоцировать такой крик. Оставаться пассивной было немыслимо. Несмотря на наступающую темноту, она чувствовала, что должна попытаться спастись.

Когда Йим попыталась найти ребенка, она обнаружила, что его крик не был слышен ушам. Еще одно ее чувство, отточенное под руководством Мудрой женщины, обнаружило его. Неужели я слышу голос духа? Но ни один призрачный голос никогда не звучал так близко. Это не эхо из Бессолнечного мира. Это крик из этого мира.

Йим перестала прислушиваться и последовала интуиции. Казалось, крик доносится с дороги, ведущей в лес. Деревья так плотно обступили ее, что в слабом свете она напоминала пещеру, а не проезжую часть, место, куда заходят без уверенности в возвращении. Тем не менее, Йим последовала за криком по затененной деревьями дорожке. По мере того как она медленно продвигалась вперед, вопль становился все громче. Небо потемнело, и Йим шла почти вслепую. Спотыкаясь на неровной мостовой, она наконец подошла к большой руине. Все, что она могла разглядеть, – это ее силуэт, огромное пространство черноты на фоне ночного неба. Хотя строение выглядело заброшенным, Йим это не утешало. Она чувствовала присутствие чего-то или кого-то злого. Это ощущение было таким же отчетливым, как запах трупа в темной комнате. Йим держала нож наготове и осторожно продвигалась вперед.

Ночь была абсолютно тихой, но вой раздавался в голове Йим так громко, что она едва могла его выносить. Только жалобный вой не позволил ей убежать. В этот момент над горизонтом показалась луна, и в ее свете стало видно еще больше строений. Это был замок, где лианы и деревья завершали разрушения, нанесенные каким-то древним врагом. Йим разглядела без ворот разрушающуюся сторожку, проломы в стенах, на которых возвышались обломки сторожевых башен, и цилиндрический замок.