– Это перевал Карваккен. Когда-то там стояла великая крепость.

– Это там мы проведем ночь?

– Нет, – ответил Хонус. – Руины – это падаль, даже при свете дня. Мы разобьем лагерь неподалеку отсюда, где более благоприятная погода.

Вскоре после этого он сошел с дороги и пошел вдоль крошечного ручейка, пока не нашел укромное местечко.

– Этого хватит, – сказал Хонус.

– Я соберу дров, – сказал Йим.

– Собери побольше. Ночь будет холодной.

К тому времени, когда Йим вернулась с третьей порцией дров, Хонус уже развел костер. Зайцы, ободранные и разделанные, лежали на камне. Йим измельчила собранные ею травы и натерла ими сырое мясо.

– Из твоего меча получился бы хороший вертел, – сказала она.

– Я бы предпочел использовать твои руки.

– Мужчины и их оружие!

– Ты думаешь, мы слишком дорожим им?

– Какой меч можно купить за десять медяков?

Хонус улыбнулся.

– Я вижу, к чему все идет. Да, Баланс нарушен. Были времена, когда Сарф мог быть строителем или художником. Теперь единственное искусство, которому мы обучаемся, - это убийство.

– Убийство – это искусство?

– Назови это ремеслом, если тебе так легче.

Хонус поднял нож, которым он снимал шкуру с зайцев.

– Я видел, как люди делали ими ужасные вещи – жестокие, нечеловеческие. Но все же нож можно использовать, чтобы приготовить еду или вырезать детскую игрушку.

– Но ты не нож, – сказал Йим. – Ты – меч.

Хонус заметил, что Йим пристально смотрит на него, и понял, что она изучает его так же, как он пытался изучить ее. Несмотря на этот взгляд, а может быть, и благодаря ему, он почувствовал, что вынужден ответить честно.

– Да, – сказал он наконец. – Я – меч, лучше всего подходящий для убийства. Я не горжусь этим. Я не верю, что Карм наслаждается смертью, но думаю, что иногда она служит ей.

– Как убийство может служить богине?

– Точно так же большой пожар может быть остановлен маленьким пожаром на его пути. Хорошие люди могут быть защищены. Хорошие законы могут быть соблюдены.

– И что все эти убийства сделали с тобой?

Хонус отвернулся так внезапно, что показалось, будто Йим ударила его. Но когда он снова взглянул на нее, черты его лица были спокойны. Он сказал спокойным, но холодным голосом:

– Не тебе спрашивать.

Утро было холодным, и когда Йим проснулась, ее спина лежала на груди Хонуса. Его рука лежала на ее талии, а ладонь нежно сжимала ее живот. Позиция казалась слишком интимной, и Йим подумала, не проснулся ли Хонус. Эта мысль встревожила ее. Когда она попыталась выскользнуть, Хонус прижал ее к себе еще крепче. Пытаясь быстро подняться, Йим отбросила локоть назад и ударила Хонуса в грудь.

– Простите, Мастер, – сказала она, вырываясь из его рук и коленей.

Йим нервно взглянула на Хонуса. На его лице было то же отстраненное выражение, что и накануне вечером. Как и тогда, Йим была уверена, что это фасад, скрывающий его чувства. Под ним она чувствовала раздражение.

– Может, мне разжечь огонь? – спросила она, надеясь разрядить обстановку.

Хонус поднялся, надел сандалии и пристегнул меч.

– Убирай лагерь и возьмите на плечи мешок. Мы согреемся во время ходьбы.

– Разве мы не поедим сначала?

– Нет. А теперь поторопись. Мне не терпится отправиться в путь.

– Я сказала, что мне жаль.

– А при чем тут это?

– Очевидно, ни причем, – ответила Йим. Затем она принялась собирать лагерь. Вскоре они снова тронулись в путь. В небе висели темные тучи, и горы впереди выглядели мрачно. Особенно мрачным казался перевал Карваккен. Даже издалека он внушал опасения. Йим была удручена, и это настроение усугублялось еще и тем, что она попала в затруднительное положение с Хонусом. Мы никогда не сможем стать друзьями, думала она, но должны ли мы враждовать? Она боялась, что это естественное состояние между рабом и хозяином, но не была уверена. Надеясь снять напряжение, Йим попыталась завести разговор о том, что их объединяло, – о путешествии.

– Мастер, долго ли мы будем добираться до перевала?

Хонус, похоже, тоже был настроен на разрядку отношений, потому что ответил благожелательно.

– Он не так близок, как кажется. Мы должны идти быстро, чтобы добраться до него к полудню.

– Вчера вечером вы говорили, будто это плохое место.

– Так и есть. Я хочу, чтобы оно осталось далеко позади, когда наступит ночь. У Карваккена мрачная история, и многие верят, что в этих руинах таится зло.

– А вы, мастер?

– Не знаю, правдивы ли все эти истории, но я бы не стал там задерживаться.

Ответ Хонуса усилил тревогу Йим.

– Нужно ли нам идти в ту сторону?

– Днем там должно быть достаточно безопасно. Кроме того, это кратчайший путь в Бремвен.

Йим с опаской посмотрела на перевал.

– Как это место могло стать таким гиблым?

– Это долгая история, но я расскажу ее, если хочешь.

– Пожалуйста.

– Давным-давно Лувейн был богат и процветающ, – сказал Хонус, – но его владыки оказались втянуты в конфликт. Жадность и власть ожесточили их сердца, и им было безразлично, что их борьба приносит страдания. Битвы шли снова и снова, без явного победителя. Сейчас об участниках сражений помнят только писцы. Все они забыты, кроме того, кого звали Бахл.

– Я знаю это имя. Оно печально известно, – сказала Йим. Затем она озадаченно посмотрела на него. – Но ведь лорд Бахл жив и сегодня.

– Многие носили это имя. Это наследие его рода. Это и страшная репутация. Но первый Бахл изначально не был лордом. Откуда он взялся – загадка. Одни говорят, что он был странником с севера, другие утверждают, что он был бастардом местного лорда. Каким бы ни было его происхождение, он обладал темной силой, из-за которой его имени так боятся.

– Я слышала об этом, – сказала Йим. – Говорят, лорд Бахл легко покоряет людей.

– Покоряет – слишком мягкое слово, – сказал Хонус. – Люди превращаются в фанатиков, которые сражаются, не обращая внимания на свои личности. Я видел это воочию.

– И в Лувейне все это началось?

– Да, – сказал Хонус. – Бахл был простым солдатом в домашнем войске какого-то лорда. Но даже тогда он обладал необыкновенной властью над другими. Благодаря этому он быстро возвысился. Вскоре он командовал целой армией. Его покровитель стал самым могущественным лордом в Лувейне, но он попал на псарню к бешеной собаке. Бахл уничтожал все, что завоевывал. Когда его хозяин возразил, Бахл убил его, чтобы завладеть его землями и титулом.

Другие дворяне объединились для борьбы с лордом Бахлом. Чем больше разрушений причинял Бахл, тем сильнее становилась его власть над людьми. Разум покинул его воинов, и они обрушились на Лувейн, как хищные звери, оставляя после себя лишь трупы и руины. А кульминация бойни наступила в Карваккене, где дворянство Лувейна сделало свой последний рывок.

Карваккен называли непобедимым, но Бахл одолел его. Никто не мог сказать, как, ибо ни один защитник не дожил до этого. Мир пришел под видом смерти, и весь Лувейн был опустошен.

– Какова была цель такой резни? – спросила Йим.

– В том-то и загадка, – ответил Хонус. – Жестокость Бахла принесла ему лишь пустошь. В легендах о нем больше ничего не говорится, но, должно быть, у него родился сын, потому что появился новый Владыка Бахл. И он обладал силой своего отца.

– А что стало с ним?

– Он покинул Лувейн. На западе он завоевал крошечное королевство. Там он воздвиг железную крепость.

– Железный дворец?

– Это одно и тоже.

– Даже на Севере это имя наводит страх, – сказала Йим. – Но царство Бахла не крошечное.

– Не сейчас, – сказал Хонус. – При каждом последующем лорде оно становилось все больше. А нынешний лорд Бахл грозит превзойти первого.

Хонус окинул взглядом окружающее запустение.

– Возможно, когда-нибудь все земли будут выглядеть так же.

– И вы сражались с ним?