– Йим?

Йим не ответила, но забралась под одеяло и прижалась к нему своим холодным телом.

– Обними меня, – прошептала она.

Хонсус вздрогнул, и Йим проснулась. Мягкий матрас образовал лощину, прижавшую их друг к другу. Она чувствовала его дыхание и влажную теплоту там, где соприкасались их тела. Ночь уступала место рассвету, и с появлением света ужас, который привел ее к Хонусу, угас. Йим почувствовала, как он обнял ее, и все, о чем она могла думать, – что я наделала?

Йим попыталась выскользнуть из постели, но Хонус мягко притянул ее ближе и прошептал на ухо:

– Доброе утро.

– Я должна уйти.

– Не стоит торопиться.

Йим отстранилась и села спиной к Хонусу.

– Что, если нас найдут вместе? Они подумают, что мы занимались сексом.

– Это не имеет значения, – сказал Хонус. – Слуги Карм нередко заводят отношения.

– Я знаю. Кара сказала, что ты женился на Провидице.

– И она рассказала тебе об этом?

– Она рассказала не только это. Она сказала, что ты любишь меня.

– Я же говорил, что Кара мудра. Йим, я...

– Не говори этого! Ты не можешь меня любить!

– Почему?

– Потому что ты не должен. Это... это невозможно.

Йим почувствовала, как Хонус коснулся ее плеча, но не решалась встретиться с ним взглядом.

– Йим, ты дрожишь.

– Не трогай меня! Ты не понял моих чувств.

Хонус убрал руку.

– Тогда почему ты пришла ко мне?

– Мне было холодно, вот и все.

– Ночь была теплой, – сказал Хонус. – Я был женат на Провидице, поэтому понимаю твой холод. Какое видение привело тебя ко мне?

– Не могу сказать.

– Йим, посмотри на меня!

В голосе Хонуса прозвучали резкие нотки, и Йим поняла, что должна повиноваться. Она поднялась и повернулась к нему лицом.

– Да, Мастер.

Хонус вздрогнул при этом слове, но голос его был мягок.

– В храме есть люди, которые понимают такие вещи. Поговори с ними, прежде чем говорить о том, что я должен чувствовать.

– Хорошо, – ответила Йим. – Может, они смогут разобраться в этом.

Несмотря на свои слова, она чувствовала сомнение.

– Тебе надо переодеться, – сказал Хонус. – Мы хотим начать пораньше.

Йим направилась к двери, но остановилась, положив руку на засов.

– Хонус, прости.

***

На севере, в Фальстене, посевная шла полным ходом. Рассвет застал Хендрика в упряжке, запряженной плугом. Его жена, беременная восемь лун, вела его по их участку. Крестьянин напрягся, преодолевая сопротивление плуга, и забеспокоился. Участок был небольшой, но хорошо удобренный, поскольку овцы паслись на стерне прошлогоднего урожая. По милости Карм должны были пойти дожди, и зерна хватит на зиму и на выплату графской доли. Хендрика беспокоил новый граф. Граф Яун требовал не только зерна. Если он будет настаивать на своем, небольшая семья Хендрика, скорее всего, умрет с голоду, будь то дожди или нет.

Ради жены Хендрик держал свои опасения при себе. Но когда он увидел, что по дороге идут несколько его соседей, он испугался, что она скоро узнает, что его беспокоит. Он удивился, что мужчины вернулись так скоро. На этот раз с ними был незнакомец в черной одежде. Хендрик предположил, что это один из новых священников, о которых говорили в народе. Выскользнув из упряжи, Хендрик зашагал к границе своего поля, чтобы встретить процессию. Его жена оставила плуг, чтобы присоединиться к нему.

За исключением священника, Хендрик знал приближающихся мужчин всю свою жизнь. Но когда они остановились перед ним, их лица были незнакомы. В основном их отличали глаза. Одни смотрели с ужасом. Другие смотрели на него с бешеной злобой. От такого взгляда у Хендрика волосы встали дыбом. Кроме того, мужчины держали в руках косы, вилы и мотыги. Они держали их не как сельскохозяйственные орудия, а как оружие. Хендрик с тревогой отметил, что некоторые инструменты были окровавлены.

Один из тех, у кого был бешеный вид, – грузный мужчина с окровавленными вилами. Он шагнул вперед.

– Хендрик, мы уже говорили с тобой. Нашему графу нужны люди, чтобы сражаться с аверенцами.

Хендрик вспомнил, что этот человек всегда ворчал на старого графа и считал его младшего сына бесполезным пустозвоном. Поэтому он надеялся образумить его, несмотря на изменившееся поведение.

– Когда мы разговаривали накануне, – сказал Хендрик, – я сказал, что моя участь похожа на участь Тома, живущего неподалеку. Моя жена беременна, а сыновья еще младенцы. Они не могут принести урожай.

Мужчина лишь тревожно усмехнулся и подозвал одного из своих товарищей, который высыпал содержимое мешка на землю. Когда кровавые клочья высыпались наружу, он заговорил.

– Мы решили проблему Тома. Мы можем решить и вашу.

Хендрик в ужасе уставился на ужасное зрелище, и завтрак поднялся у него в горле. Откуда-то издалека донесся крик его жены. Он почувствовал, как чья-то рука схватила его за плечо. Это была рука священника. Хендрик вгляделся в лицо мужчины.

У священника были песочные волосы, как у выходца из чужих краев. На его глубоко загорелом лице выделялись бледно-серые глаза. Они были фанатичными и казались старше, чем молодое лицо священника.

– Аверен – наш враг, – сказал священник, – а те, кто не хочет сражаться, – его друзья. На чьей ты стороне? На нашей?

Он указал на кровавую бойню на земле.

– Или на их?

– Я присоединюсь к вам и буду сражаться.

– Муж, урожай!

Услышав отчаянный тон жены, Хендрик разорвал себе сердце, но заставил свой голос звучать твердо.

– Тише, женщина, – сказал он. – В хижину. Тебе нужно ухаживать за нашими детьми. Урожай будет только зерном.

Затем он взял мотыгу и неохотно присоединился к мужчинам.

***

Утро застало, покинувших дом Йорна вскоре после рассвета, Хонуса и Йим на дороге в Бремвен. Хонус мало говорил до их отъезда и ничего не говорил после. Поскольку он шел впереди, его лицо было скрыто, и Йим могла лишь догадываться о его настроении.

Йим тоже молчала. Больше всего она думала не о Хонусе, а о своем последнем видении. Она по-прежнему была потрясена ночным визитом. На протяжении всей ее одинокой жизни богиня была ее единственным утешением. Воспоминания о первом появлении Карм и ее любящем взгляде поддерживали Йим во многих испытаниях. Однако в последнее посещение богиня не дала ей утешения. Наоборот, казалось, что она в нем нуждается.

Это была тревожная смена ролей, и Йим пыталась понять ее смысл. Размышляя, она вспомнила, что Мудрая женщина сказала, что Карм исполняет свою волю через поступки верующих. Размышляя о собственном несовершенстве, Йим считала людей в лучшем случае неполноценными инструментами. Она представила, как Карм наблюдает за злом в мире, не имея возможности напрямую вмешаться. Это казалось мучением, не похожим на испытание Йим на перевале Карваккен. Неужели Карм испытывает именно это? Чувствует ли она агонию людей, словно тонет в их крови? Почему-то Йим знала, что это так. И тогда она поняла причину рыданий Карм. Более того, ей показалось, что она знает причину мольбы богини. Я нужна Карм, чтобы сделать то, что она не может.

Мысль о мучениях Карм пробудила в Йим сострадание. Но в то же время ей стало стыдно. Ей казалось, что, укрывшись у Хонуса, она отвергла Карм. Йим раскаялась в своей слабости и решила в будущем стать сильнее. Однако при всей своей решимости она не знала, как поможет Карм. Йим знала, что должна родить ребенка, но ей нужно было найти отца. Йим всегда полагала, что Карм приведет ее к нему, но после последнего видения она больше не была в этом уверена.

Эта неуверенность мучила Йим. На какое-то время она почувствовала себя такой же потерянной, как и во дворе после исчезновения богини. Потом она подумала о святых мудрецах храма и понадеялась, что не все из них окажутся такими же отстраненными, как Мудрая женщина, или такими же замкнутыми, как Провидец, игравший роль торговца. Возможно, кто-то из них подскажет мне путь. Но чтобы попасть в храм, ей нужен был Хонус.