Она с гордостью похлопала себя по округлившемуся животу.

– Это будет наш первый ребенок. Ты благословишь его?

Йим положила руки на живот Хомми.

– Пусть Карм благословит твою дочь и направит ее шаги.

– Это девочка? – спросил Хомми.

Хонус взглянул на Йим, но ничего не сказал.

Йим поймала взгляд Хонуса и пожалела о своей оплошности.

– Да, – ответила она. – У вас будет дочь.

– Откуда ты знаешь? – спросил Хомми.

– Такое умение не редкость в храме, – вставил Хонус, бросив на Йим знающий взгляд. – Один мой знакомый Провидец славился этим.

– Девочка! – радостно сказал Хомми. – Хамин, у нас будет девочка!

– В Аверене есть поговорка, – сказал Хамин Йим, – что первенец приносит благословение Карм.

– А теперь, когда у нее есть ты, Кармаматус, – сказал Хомми, – она будет благословлена вдвойне.

Йим улыбнулась замечанию Хомми, но ее мысли все еще были заняты знающим взглядом Хонуса. Уже не в первый раз казалось, что он видит ее насквозь. Ей стало интересно, как много он понял. Довольно много, решила она. Это привело к следующему вопросу. Имеет ли это значение? Она пришла к выводу, что нет, когда они доберутся до храма. Там Провидцы Карм без труда определят, что она – Избранная. Тогда вся эта секретность станет ненужной. Йим утешала себя мыслью, что скоро она раскроется и получит наставления от мудрейших голов.

Пока Йим размышляла, вода для чая закипела: Хомми просунула палку в ручку котелка, чтобы поднять его с огня, достала из кармана фартука несколько листьев, размешала их в горячей воде и отправилась в повозку за чашками. Когда чай был заварен, Хомми ухватилась фартуком за горячий, покрытый копотью котелок, чтобы наполнить чашки, и обожгла при этом палец.

Хамин наблюдал за женой и качал головой.

– Я намеревался останавливаться в трактирах по пути. Хомми заслуживает лучшего, чем готовить на кострах.

– Все в порядке, дорогой, – ответила его жена. – Люди такие ужасные, что я предпочла бы разбить лагерь.

– Скажу тебе прямо, – сказал Хамин Йим. – Я был очень рад увидеть твоего Сарфа. Я надеюсь, что ты поедешь с нами до Бремвена.

– Это очень любезно, но...

– Пожалуйста, Кармаматус, – сказал Хамин. – Хомми будет легче, если с нами будет Сарф.

Хомми посмотрел на Йим полными надежды глазами, в которых также читался страх.

– Повозка большая, – сказала она. – Ты никогда не спала на чем-то таком мягком, как куча шерсти.

Йим знала, что решение будет за ней. Йим склонила голову перед Хамином.

– Ты делаешь честь Карм и нам своей добротой.

Хамин усмехнулся.

– Нет, честь оказана нам.

Как только Йим приняла предложение Хамина, она была рада, что сделала это. Путешествие с повозкой упростит ее общение с Хонусом, ведь она была уверена, что присутствие Хамина и Хомми усмирит его чувства или, по крайней мере, заставит их скрывать.

После ужина Хамин и Хомми улеглись в повозке, и Йим присоединилась к ним. Хонус ненадолго задержался у костра, давая Йим надежду, что он будет сторожить снаружи. Но в конце концов он забрался в повозку. Вчетвером там было тесновато, но Хомми была права, когда предложила спать на шерсти. Она была мягкой, как пуховая перина. А для Йим это было еще и дополнительным преимуществом: от неё пахло овцами. Мудрая женщина иногда получала овечек за свои услуги, и в детстве Йим обнималась с ними, желая получить ласку, от которой воздерживалась ее хранительница. Запах вызывал умиротворяющие воспоминания, которые убаюкивали ее и усыпляли.

На следующее утро путешественники отправились в путь. Хонус ехал рядом с Хамином в передней части повозки. Йим осталась позади с Хомми, которая спокойно дремала на мягком грузе. Молчание Хомми устраивало Йим, ведь она мало о чем могла рассказать правдиво, а лгать не хотелось. Когда Йим становилось не по себе, она выходила, чтобы прогуляться за повозкой.

Хотя прогулка без мешка казалась необременительной, а погода была приятной, Йим не была полностью спокойной. Когда она встречала на дороге других людей, то часто сталкивалась с враждебностью. Неприязнь то усиливалась, то ослабевала. Были участки дороги, где она вообще отсутствовала.

На одном из таких участков Хомми вышла из повозки, чтобы присоединиться к Йим.

– Хорошо, когда есть защита, – сказала Хомми. – Ты должна чувствовать себя в безопасности, путешествуя с Сарфом.

– Да, – ответила Йим.

– И он так любит тебя.

Йим покраснела.

– Почему ты так говоришь?

– Любая женщина может сказать, – ответил Хомми. – Он так на тебя смотрит.

– Неужели это так очевидно? – спросила Йим, разочарованная тем, что ее вывод подтвердился. И снова она почувствовала себя глупой из-за того, что не заметила этого раньше.

– Может быть, – сказала Хомми, окинув Йим земным взглядом, – вы хотите, чтобы сегодня вечером повозка была предоставлена только тебе?

– Нет, – поспешно ответила Йим. – Я не хотела бы причинять вам неудобства.

– Это не проблема. Правда.

– Нет, – ответила Йим тоном, который, как она надеялась, означал окончательность. – Я и не думала об этом. У тебя есть ребенок, и ты и так была достаточно добра.

– Ты всегда можешь передумать.

– Это будет твое первое путешествие в Бремвен? – спросил Йим, желая сменить тему.

– Да. Мне не терпится увидеть его.

– Мне тоже, – сказала Йим. – Мне не терпится посетить храм.

– И как он выглядит?

– Спокойный, – ответил Йим. – В центре – сад с прудом и скалой у берега. Этот камень – мое любимое место. Там очень спокойно.

Йим изобразила тоску, как будто воспоминания Хонуса были ее собственными.

– Расскажи мне больше о Бремвене.

– Я не буду рассказывать о его сюрпризах, – сказала Йим. – Гораздо интереснее открывать их самой.

– Хамин говорит, что мы будем там через два дня, – взволнованно сказала Хомми. – Там есть целый квартал, заполненный жителями Аверена, и большой, прекрасный постоялый двор, где нам будут рады. Хамин говорит, что они будут обращаться со мной как с принцессой.

– Ты, конечно, заслуживаешь этого.

Хомми засиял.

– Хамин тоже так говорит.

Две женщины продолжали идти позади повозки, пока Йим засыпала Хомми вопросами об Аверене. Ее любопытство было неподдельным, а тема – безопасной. Из ответов Хомми Йим представляла себе суровое нагорье, не похожее на ее собственную родину, сложенное множеством невысоких гор и населенное выносливыми, независимыми людьми. Хомми рассказывал об озерах, спрятанных в крутых долинах, о суровых снежных зимах и коротком лете, окрашенном полевыми цветами, об уютных хижинах, приютившихся среди деревьев в уединенных лощинах. Йим почувствовала в Хомми и Хамине отпечаток Аверена, как и в Каре и Кронине, – запас внутреннего тепла в противовес суровости земли.

Хомми и Йим мило беседовали, пока не подъехали к небольшой деревушке. Враждебность, которую Йим почувствовала ранее, вернулась с новой силой. Враждебные взгляды и презрительные слова вскоре вынудили их спрятаться в повозке. Хомми неподвижно сидела на шерсти, ее лицо было озабоченным и встревоженным. Йим обняла ее и почувствовала, что она дрожит.

– Все в порядке, – ворковала она. – Ты в безопасности. Мой Сарф здесь.

Сидя с Хамином в передней части повозки, Хонус заметил враждебность жителей деревни. Он повернулся к хозяину и негромко сказал:

– Когда мы сегодня разобьем лагерь, он должен быть далеко отсюда.

Хамин кивнул в знак согласия.

Повозка покатила дальше через деревню. Как только Йим и Хомми скрылись из виду, зрители замолчали. Ни у кого не хватало смелости преследовать Сарфа. Вместо этого они с недоброжелательностью смотрели по сторонам. На дальнем краю поселения стояла таверна. Трое грубоватых мужчин сидели снаружи, прихлебывая эль в лучах полуденного солнца. Они напряженно следили за повозкой и, когда она проезжала мимо, сердито переговаривались между собой. Они продолжали свой разговор, пока путники не скрылись из виду. Тогда они собрали свое оружие и двинулись за повозкой.