Бегая по извилистым улочкам, Йим успела вспотеть, прежде чем сквозь просвет в зданиях увидела храм. Он оказался не там, где она ожидала. Переориентировавшись, она снова поспешила вперед. Узкие переулки скоро запутали ее, и когда она в следующий раз заметила храм, он был не ближе, чем раньше. Устав, Йим перешла на быструю ходьбу. Ее промокшая от пота мантия не грела.

Из темноты донесся голос.

– Куда спешишь, красавица?

Йим замерла, не понимая, откуда доносится голос.

– Мне нужно найти храм.

Из тени вышел грубоватый мужчина. Он был достаточно близко, чтобы Йим почувствовала запах вина в его дыхании.

– Это в стороне от дворца. Ты идешь не туда.

– Не в тот храм, – сказала Йим, отступая назад. – Храм Карм.

– Он проклят. Туда теперь никто не ходит, – усмехнулся мужчина, разглядывая фигуру Йим. – Это скудное одеяние для холодной ночи. Пойдем в какое-нибудь уютное место. Я тебя согрею.

Он бросился на нее.

Йим отпрыгнула в сторону и бросилась бежать. Она слышала, как мужчина бежит за ней, ругаясь на ходу.

– Шлюха! Думаешь, ты слишком хороша для меня? – Йим бежала до тех пор, пока ее бока не разболелись, рана не запульсировала, а дыхание не стало прерывистым. Она остановилась и не слышала ничего, кроме собственного дыхания. Переведя дыхание, она снова начала идти.

Идя все осторожнее, Йим плутала, пока в конце концов не нашла дорогу, по которой они с Хонусом поднимались тем утром. Спустя долгое время после того, как она покинула дом Коммодуса, она добралась до входа в храм и нащупала под разбитой дверью мешок. Он все еще был в своем убежище. Когда Йим порылась в нем, сердце ее упало: кольчуги не было. Опасаясь, что Хонус уже ушел, она поспешила в первый двор.

В бледном лунном свете залитая кровью мостовая казалась черной, а разрушенный храм – зловещим. Это был не просто вид, созданный ночью, – место изменилось. Зловещее присутствие, которое Йим ощутил утром, стало сильнее. Как и на перевале Карваккен, резня истончила границу между миром живых и Темным Путем. Йим чувствовала близость злого присутствия, нечто из Бессолнечного пути, стремящееся прорваться наружу. Оно было достаточно близко, чтобы Йим смогла уловить, как оно ненавидит и жаждет живых. Оно жаждало крови, и Хонус собирался накормить его.

Невидимое зло стало замечать Йим. Внезапно ее конечности стали такими тяжелыми, что один шаг давался с трудом. Вскоре она уперлась в землю, и ее охватила волна отчаяния. Кровавая мостовая стала мокрой, и по ней потек вязкий поток. Появились призрачные фигуры. На ее глазах совершались невыразимые действия.

Йим закричала.

– На этот раз я не поддамся. Ты не сможешь удивить меня дважды.

В глубине души она нашла источник силы. Йим боролась с присутствием, которое пыталось вторгнуться в ее разум. Хотя она стояла совершенно неподвижно, ей казалось, что она борется с огромным теневым угрем. Он был скользким и постоянно изгибался в неожиданных направлениях. И все же она держалась, пока тварь не исчезла. На сердце у Йим стало легче, а собирающиеся призраки рассеялись. Йим смогла двигаться дальше. Пятна крови снова стали сухими.

Йим прошла через здание с разбитой раковиной и пересекла второй двор. Когда она подошла к зданию с колоннадой, ее охватило чувство предчувствия. Тем не менее, она вошла в него. Внутри здания было темно, и по мере того как она продвигалась среди колонн, темнота становилась все глубже. Вскоре она оказалась в кромешной тьме, и ей пришлось нащупывать ногами колонны, чтобы не натолкнуться на них. Йим наступила на мокрое. Затем, с внезапностью неожиданного удара, злоба вернулась, еще сильнее, чем прежде.

По залу разнеслись пронзительные крики, раздался звук бегущих ног, сопровождаемый тошнотворными звуками резни. Йим почувствовала движение воздуха, когда в темноте лезвия прошли близко от ее лица. Теплая, липкая жидкость обрызгала ее, пока она не почувствовала себя промокшей. Затем жуткий свет, похожий на мерцание пламени, осветил ужасы, которые она услышала. Вокруг нее происходила резня. Йим не только видела, как умирают жертвы, но и чувствовала их ужас и боль. Йим боролась с этим, но ее били со всех сторон. Ее бросали то в одну, то в другую сторону, и она чувствовала себя как заяц, схваченный сворой собак. Ее сознание разрывалось на части. В агонии и ужасе Йим поняла, что это и есть замысел ее врага.

Тогда Йим сделала то, чего никак не мог ожидать ее противник. Она приняла страдания, охватившие ее. Как и в случае с Мириен и Хомми, но без предварительных медитаций, Йим воплотила в себе страдающих духов. Она стала ими всеми, чтобы разделить их бремя ужаса и боли. Она была молодой женщиной с отрубленной рукой, в панике бегущей от смерти, истекая кровью. Она была пожилым мужчиной, непоколебимо стоящим на месте, пока толпа приближалась к нему. Она ощущала удары дубинок, прежде чем превратиться в плачущего младенца, которого с размаху швырнули в каменную колонну.

Йим умирала бесчисленное количество раз, переживая каждый ужасный момент. Но поскольку ею двигала любовь, каждый раз, принимая на себя страдания духа, она помогала этой душе преодолеть их. Встречи были ошеломляющими – печальными, но настолько глубокими, что в них была своя красота. Йим чувствовала себя одновременно истощенной и приподнятой. Звуки в зале стихли, свет померк. Когда все стихло, Йим стояла одна и дрожала в темноте. Долгое время она не могла пошевелиться. Затем в нее влилась сила ушедших духов. Йим глубоко вздохнула и снова начала пробираться по коридору.

Вскоре темнота перестала быть абсолютной. Между колоннами забрезжил лунный свет. Йим пошла увереннее. Когда стук сандалий по каменному полу стал мешать ей, она сняла их и пошла дальше босиком. В конце концов она вышла на другую сторону здания. Перед ней было темное пятно костра, а за ним – опустошенный сад. Вдали виднелись отблески лунного света на воде. Она напряглась, чтобы разглядеть Хонуса, но не смогла. И все же Йим направилась к пруду, обходя круг пепла на своем пути.

Сосредоточившись на своих размышлениях, Хонус не заметил приближения Йим, пока она не оказалась совсем рядом. Луна была у нее за спиной, так что она была почти силуэтом. Все, что он смог разглядеть, – это темноволосую женщину, босую и одетую в белый халат. В одной руке она, казалось, сжимала набор чешуек. От благоговения он перешел на шепот.

– Карм?

Идущая впереди женщина молчала, пока не достигла пруда.

– Хонус?

– Йим? – удивленно произнес Хонус. Затем его голос стал резким, почти сердитым. – Что ты здесь делаешь?

– Я знаю, что ты собираешься сделать.

Наступила напряженная тишина, прежде чем Хонус заговорил.

– Значит, Коммодус предал меня.

– Не вини его, – сказала Йим. – Я заставила его рассказать правду. У меня есть такая способность.

– Думаю, мне не стоит удивляться. Я заставал тебя и за более странными делами. Но почему ты здесь?

– Я пришла, чтобы остановить тебя.

– Остановить меня? – недоверчиво сказал Хонус. – Тогда ты зря потратила время. Возвращайся к Коммодусу. Это дело тебя не касается.

– Касается, – сказала Йим.

– Завтра я должен повиноваться богине и исполнить свое предназначение.

– Убийство не удовлетворит Карм. Кровь оскверняет ее! Теодус никогда бы не допустил такого безумия.

– Теодус мертв, – сказал Хонус, его голос ожесточился от отчаяния. – Я должен поступить по-своему.

– Ты всего лишь Сарф.

– А ты была всего лишь рабыней до сегодняшнего утра, – ответил Хонус. – Неужели я должен жалеть о том, что дал тебе свободу?

– Я была твоим Носителем.

– Не оскверняй Теодуса этой ложью! Ты носила мою поклажу, потому что я тебе приказал!

– Нет. Я носила ее, потому что такова была воля Карм. Даже ты должен это понимать.

Хонус уставился на Йим с растущим волнением.

– Хватит меня мучить! Ты не собьешь меня с пути богини.

– Вместо этого я приведу тебя к ней.

Хонус беззлобно рассмеялся.

– Ты заблуждаешься. Что ты знаешь?