Алекс прижала ладонь к животу:

— Я сейчас блевану. Леди Севера, скажите ему!

Хранительница Императорской Палаты положила руку на стол:

— Аркадий не похож на братьев. Он расчетлив, умен, популярен среди знати и простолюдинов.

Алекс схватилась за голову:

— И вы, блять, за это?

— Есть и вопрос наследников. Чтобы укрепить трон, вы должны дать империи не только правление, но династию.

— Наследников? — голос Алекса взвизгнул. — Якоб!

Старый рыцарь хмыкнул:

— Ваша постель — ваше дело…

— Вот! — торжествующе воскликнула она.

— Но.

Ее лицо упало.

— С военной точки зрения… Аркадий контролирует флот, ключевые крепости, ресурсы. Вы окружены врагами. Этот шаг превратит слабость в силу.

— Но… — Алекс съежилась еще сильнее. — Я обещала кардиналу Жижке…

— Это ее идея! — вырвалось у Михаила. — Еще до моего отъезда из Святого Города!

Брат Диас поморщился. Он надеялся на похвалу, но теперь все будут заняты другим. Алекс беспомощно посмотрела на него. Он сам десятилетия был «обручен» с Церковью, поэтому сочувствовал ей, как никто другой.

Но сочувствие не спасет императрицу от брака по расчету.

— Что ж… — В сотый раз за день он развел руками. — Это решит множество проблем…

— ебаный Аркадий! — проворчала Алекс, мечась по опочивальне, что требовало немалых усилий: комната была огромной.

Санни лежала на кровати. В последнее время она делала это часто. Где и когда еще представится шанс полежать на ложе, где рожали наследников империи? Да и вообще на любой кровати. — Видела, как он заходил, — сказала она в потолок. — Не показался таким уж плохим…

— Он худший из этих ебаных четверых!

Санни за жизнь повстречала отъявленных мерзавцев, но Марциан, Констанс и Саббас занимали особое место. Она приподнялась на локтях: — И что он сделал?

— Предложил мне выйти замуж... За него! — взвизгнула Алекс, сжимая кулаки.

— О. — Санни не нашлась, что ответить. Алекс от этого явно не полегчало. Та плюхнулась на край кровати, уткнув лицо в ладони.

Люди такие странные. Будь Санни одной из них, она бы знала нужные слова. Но нет. Соблазн исчезнуть, улизнуть и сделать вид, что разговора не было, был велик. Она мастер притворяться, будто ничего не случилось.

Многолетняя практика.

Но Якоб всегда говорил: «Жизнь — не про легкие пути». Ему ли не знать, он прожил века, выбирая трудные пути. Санни вдохнула, но не исчезла, а подползла к Алексу.

— Покажу кое-что, — сказала она. Алекс не ответила. Санни толкнула ее плечом: — Станет легче.

Алекс развела пальцы, выглядывая в щель: — Это труп Аркадия?

— Не настолько. — Она взяла Алекса за запястье, повела через покои в часовню. В пестром свете витражей кружились пылинки, изображая Спасительницу, ломаемую на колесе вечно голодными врагами Божьими.

— Молиться поведешь? — спросила Алекс.

— Нет. — Санни прижалась к стене, провела пальцами по резным панелям, отыскала скрытые защелки в самых неочевидных местах и нажала.

Щелк. Часть панели отъехала, открыв квадрат черноты.

— Потайная дверь? — Голос Алекса задржал от возбуждения, на что Санни и надеялась. — Разве такое бывает не только в плохих сказках?

— И в хороших. — Внутри висел фонарь. Хитроумная конструкция: стеклянный колпак высекал искру при опускании. Санни зажгла его, пламя осветило коридор впору для их роста, а они невелики.

— Как ты нашла?

— Днями делать нечего. — Санни шагнула внутрь, увлекая Алекса. — Потянуло сквозняком — пошла за ним. — Проход вился вдоль башни, такой узкий, что даже Алекс, не отличавшаяся шириной плеч, шла боком, уворачиваясь от паутины. — В таком месте, да без потайных ходов... Было бы разочаровывающе.

Проблеск дневного света на камнях. И они вышли в сводчатую комнатку с пыльной скамьей под узким окном.

— Убежище, — сказала Санни. — На случай, если императрице надо смыться.

— То, что нужно. — Алекс всмотрелась в винтовую лестницу. — Куда ведет?

— Вниз — к гостевым покоям, кухням, кладовым. Вверх — к тронному залу. Сверху вид шикарный.

Алекс рухнула на скамью: — Взбираться нет сил. — Она прислонилась к стене, поджав босые ноги.

— Мне никогда не делали предложения, — медленно начала Санни, — но разве отличие от, скажем, тарана галерой… в том, что можно сказать «нет»?

— В этом случае, похоже, нет.

Санни снова застряла без слов. — О.

Алекс грустно смотрела в окно, слабый ветерок шевелил ее волосы.

— Герцог Михаил говорит, что одним движением я могу превратить злейшего врага в союзника.

— Союзники это хорошо.

— Леди Севера утверждает, что наследники принесут стабильность.

— Все любят… стабильность.

— Якоб говорит, что это стратегически верно. У Аркадия флот, который может уморить нас голодом за недели.

— Якоб знает о войне больше, чем я вообще смогу узнать. Но я голодала... Не советую тоже пробовать.

— А брат Диас считает, что это решит кучу проблем.

— Верно.

— Он извинялся. Он всегда извиняется. Но это ничего не меняет.

— Много причин. — Санни почуяла: Алекс ждет контраргументов против брака, но вмешиваться не ее дело.

Алекс заговорила первая:

— Ты же заметила… я не из тех, кто выходит замуж.

— Императрицам, кажется, выбора не дают.

— Выходит, у императриц меньше выбора, чем у воров.

— Зато одежда лучше.

Алекс повернулась к окну, сжав челюсть:

— Сейчас не время для шуток.

— Тогда будь серьезной.

— Что?

— Самое время. — Санни пожала плечами. — Ты же императрица Алексия Пиродженнетос, рожденная под пламенем!

Алекс съежилась в оконной нише, больше похожая на узника, ловящего глоток свободы, чем на наследницу престола.

— Нет, — тихо сказала она. — Я не она.

— Пока нет, но станешь. Ты принцесса Алексия…

— Нет! — Алекс зажмурилась, обхватив колени. — Я ебаная не она!

Санни моргнула: — Что ты…

— Моя мать продавала сыр! — выпалила Алекс так яростно, что Санни отступила на шаг. — Она не имела права даже на хренов табурет, с которого доила коров!

— …

— Моя мать продавала сыр, потом умерла — так уж люди делают. — Гнев иссяк, Алекс обмякла. — Отец копал канавы. В семь лет он привез меня в Святой Город и… продал Галь Златнице, чтобы я стала вором. Там я и встретила ее.

— Встретила… — Санни боялась спросить.

— Алексию.

— О.

— Однажды она показала мне монету. — Алекс достала медный полумесяц на цепочке. — И родимое пятно. Сказала, кто она. Я не верила. Змеиный Трон, ну и херня! — Она ковыряла ноготь. — Но она верила. А я завидовала. Потому что она считала себя кем-то. А я знала, что я — ничто.

— О, — повторила Санни. Привычка бесполезная.

— Потом пришла Долгая Оспа, ее скосило… Она умерла. Люди так делают. — Алекс (или кто она там) плакала. — Я украла монету, потому что я вор. Сделала проволоку по форме ее пятна, прижгла себе за ухом. Украла имя… Просто хотела быть… не пустым местом.

Санни застыла: — Но… Оракулы…

— Они водили меня за руку и несли бред! Про башни, эльфов, огонь. Бок и «дядя» (который не дядя!) решили, что это правда. А я что должна была? Сказать кардиналу и герцогу, что они идиоты?

Тишина в потайной комнате стала гробовой.

— Мы можем сбежать. — Алекс схватила Санни за руку. — Мне тут не место. Бежим туда, где нам место. — В ее взгляде читались отчаяние и безумие.

Санни хотелось обнять ее, сказать, что все наладится. Но она знала — не наладится. Пора делать то, что нужно. Для всех. Кроме них.

Она застыла, выдав лицом ровно ноль эмоций. Не впервой.

— А где, думаешь, мое место? — спросила она.

Алекс дернулась, будто ее ударили. Санни гадала, кому из них больнее. Но сказала, чтобы избавить Алекс от боли.

— У тебя есть шанс творить добро. Не теряй его. Добра и так мало. Хотела быть не пустым местом? — Ей хотелось сжать руку Алекса. Вместо этого она потрепала ее вяло и отпустила. — Теперь ты Императрица.