— А! — прогремел пузатый граф. — Воинствующий монах!

— Скорее… — Брат Диас прокашлялся. — Библиотекарь.

— Книжный червь? — Зал взорвался смехом.

— Неисправимый книжный червь. — Он одарил всех самой сладкой улыбкой, той, что всегда предваряла его доводы. — Представьте мой восторг, когда милостивая леди Севера разрешила мне доступ к хранилищам вашего Атенеума. — С любовью положив руку на стопки документов, он продолжил: — Я-то думал, в западных монастырях знают толк в архивах, но за несколько дней здесь я узнал больше, чем за десять лет монашества!

— Что он несет? — рявкнул старый граф, приставив слуховую трубку. — О чем вы говорите?

— Без понятия, — в отчаянии откинулась в кресле герцогиня. — Трепло.

— Вы не первый, кто так говорит! — Брат Диас усмехнулся, раскладывая бумаги на столе. — Перейду к сути…

— Если… она у вас есть, — буркнул герцог с усами, вызвав новый смех.

— Эти акты, — Диас ткнул пальцем в пергамент, — и записи в реестре герцогства Иония подтверждают: спорные земли всегда были императорскими. Ваша семья арендовала их. — Он перевернул страницу. — Печати указывают, что аренда истекла два века назад.

— Что? — Лоб герцога Коста покрылся морщинами.

— И, боюсь, не только их. — Брат Диас скорчился, словно врач, сообщающий дурные вести. — Вы десятилетиями использовали королевские земли под выпас и строительство. — Он подвинул лист с цифрами. — Вот ваш долг.

Лоб герцога побелел. — Это… точно?

— Составлено наспех, — Диас развел руками. — Может и увеличиться.

Смех стих. Зал зашумел.

— Теперь, герцог Евлогий Пафлагонский? — Он повернулся к краснолицему мужчине. — Вы утверждаете, что корона должна вам галеры? Боюсь, договор был неверно истолкован…

Юридическая битва началась. Брат Диас листал страницы молниеносно, сверял записи с быстротой мысли. Суммы росли — он даже присвоил Змеиному Трону целый город, но принципы напоминали споры о пивоваренных правах в монастырях Астурии.

Он уступил в ремонте моста, но контратаковал счетом за дороги вдесятеро больше. Бил скидками, сложными процентами, копался в тонкостях горного права. Длинношеяя графиня решила, что поймала его на рыболовстве, но поникла, осознав, что ее доводы лишают ее доли в морских путях.

Можно было почти физически ощутить, как смещается баланс сил. Алекс сидела все прямее в своем позолоченном кресле. Герцог Михаил из зловещего превратился в самодовольного. Даже леди Севера, кажется, позволила едва заметной улыбке коснуться уголка губ? Брат Диас вычеркивал претензии из списка одну за другой, солнце достигло зенита и начало клониться. Он не прервался на обед. Еда ему была не нужна. Его питала чистая бюрократия.

Последний из аристократов, граф Юлиан, оказался совсем не рад, когда брат Диас объявил его документы подделками, да еще и плохими. Упершись кулаками в стол рядом с фальшивками, он бросил яростный взгляд:

— Клянусь Богом, будь вы не священнослужителем, я потребовал бы сатисфакции на поле чести!

Сильные мира сего часто угрожают, когда слабые ставят их в тупик. Брат Диас и сам когда-то дрожал от таких слов. Но Спасительница сказала: «Не испытав — не растешь», и теперь он понял, как вырос с тех пор, как покинул Святой Город. Он видел немыслимое и смотрел в глаза настоящим чудовищам. Рядом с этим угрозы этих надушенных глупцов казались почти смешными.

Однако смирение — первая из Двенадцати Добродетелей. Основа остальных. Поэтому брат Диас лишь развел руками:

— Я всего лишь книжник. В дуэли смогу нанести вам разве что бумажный порез. Если настаиваете на поединке…

— Тогда поговорите со мной, — прорычал Якоб из Торна, — и моими товарищами. Когда у Ее Святейшества возникает проблема, которую праведники решить не могут… она посылает нас. Тех, кто помешал герцогам Марциану, Констансу и Саббасу явиться на это собрание. Поверьте…

— …вам куда выгоднее иметь дело с монахом, — завершила Алекс.

Воцарилась тягостная тишина, в которой, что примечательно, никто не решился на насилие. Это было первое вмешательство Якоба в собрание и последнее, которое потребовалось.

— Уверен, это разочаровало вас, — брат Диас улыбнулся собравшимся. — Я всю жизнь разочаровываю людей и могу лишь извиниться. Но я лишь прикоснулся к поверхности. Если Ее Высочество пожелает, чтобы я продолжил изыскания в Атенеуме… — Он сделал паузу, давая воображению аристократов дорисовать ужасы.

Герцог Михаил повернулся к племяннице:

— Желаете ли вы, чтобы брат Диас продолжил работу?

Алекс откинулась в кресле, задумчиво выпятила губы и медленно постукивала ногтем по подлокотнику, растягивая дискомфорт алчных вельмож.

— Уверен, — мягко вставил Диас, — те, кто готов… всецело поддержать принцессу… могут рассчитывать на ее щедрость и царственное снисхождение в дальнейших переговорах.

Улыбка Алекса стала вдруг искреннее:

— Именно за это меня всегда ценили.

— Тогда я первый! — герцог Кост вскочил на ноги. — Клянусь в верности нашей будущей императрице!

— И я второй! — гаркнул герцог Пафлагонии.

Треть собрания поднялась, присягая девушке, которая еще несколько месяцев назад побиралась на улицах Святого Города. Еще треть заерзала, оценивая риски. Остальные ворчали и хмурились. Герцог с усами обернулся к концу стола:

— Вам есть что сказать… герцог Аркадий?

— Есть. И вот что. — Старший сын Евдоксии сбросил ноги со стола, встал, упер сжатые кулаки в поверхность и уставился на Змеиный Трон. — Никогда, блять, не связывайтесь с библиотекарем. — Он расхохотался, потом вздохнул, вытирая слезы костяшками пальцев. — Теперь мне нужно обсудить с Ее Высочество кое-что, что изменит расклад. Наедине. Без представителей аристократии. И, ради Бога, давайте выйдем быстрее, чем входили!

Его опасения были напрасны. Вельможи как участники кулачных боев: к рингу шли с бравадой, но проигав поспешили ретироваться.

Когда дверь щелкнула, Аркадий хлопнул по столу, ухмыляясь в сторону брата Диаса.

— Кузина, обожаю твоего улыбчивого убийцу! Думал, рыцарь с лицом древней наковальни главный громила, но это твой монах устроил сегодня бойню! — Он махнул рукой в сторону выхода. — Не обращай внимания на этих идиотов. Они как шавки и им нужен вожак. Знать поскрипит зубами, но в итоге… успокоится, если я доволен.

Алекс сузила глаза:

— Раньше я торговала. В основном продавала. Чувствую, когда у человека уже есть сделка в голове.

— Ну, ты права. — Аркадий нахмурился. — Все мы обязаны идти на компромисс ради империи? Встречать тебя на полпути? Это, впрочем, не моя идея… — Он взглянул на герцога Михаила, который внезапно смутился, потом на Алекс, затем снова на Михаила. — Ты не сказал ей? — Аркадий надул щеки. — Знаю, ты мне дядя, но это неловко.

Алекс побледнела:

— О чем он?

Но брат Диас уже понял игру Аркадия. Или, возможно, это была игра герцога Михаила.

— Он говорит о браке, — тихо произнес он.

Плечи Алекса поникли:

— Браке… с кем?

— Со мной вряд ли, — буркнул Якоб.

— Прости, Алекс, — сказал герцог Михаил.

— С… с ним? И… со мной? — Она уставилась на Аркадия.

— Было прекрасно, но, вижу, вам есть о чем подумать. — Аркадий хлопнул себя по бедрам и встал. — С нетерпением жду ответа на предложение. Могу встать на колено, если поможет? Нет? Как знаете.

Когда стражи закрыли за ним дверь, последние следы императорского достоинства испарились.

— Какого хуя? — прошипела Алекс, набрасываясь на дядю.

Герцог Михаил выглядел как капитан, ведущий корабль в шторм:

— Ваше Высочество, я боялся, что вы откажетесь…

— Думаешь? Я, блять, должна отрубить тебе голову! Могу я ему отрубить голову?

— Сейчас? — леди Севера хладнокровно подняла бровь. — Не советую. После коронации? Безусловно.

— Алекс! — Михаил поднял руки. — Пойми: одним шагом вы превратите злейшего врага в союзника. Без Аркадия трон будет шаток. Вы будете бороться за власть каждый день. С ним как супругом никто не посмеет перечить. Вы сможете править! Творить добро!