Папа откидывается на подушку, тяжело вздыхая, но улыбается широко, искренне. Его рука сжимает мою чуть сильнее.

— Спасибо тебе, милая, — шепчет он. — Это для меня многое значит. Я должен увидеть собственного сына.

— Он хороший, пап, — быстро добавляю я. — Может, не всегда умеет показывать это... но он очень заботливый. Надежный.

Папа кивает, взгляд его становится серьезным.

— Главное, чтобы он выслушал меня. Я постараюсь найти нужные слова.

Я хочу что-то ответить, но в этот момент дверь палаты медленно открывается.

Поворачиваюсь и вижу Кая. Он входит осторожно, плечи напряжены, взгляд прямой, настороженный. Лицо словно высечено из камня.

Я чувствую, как у меня замирает сердце. Пожалуйста, только бы все прошло хорошо.

Кай останавливается в двух шагах от кровати.

— Добрый день, — говорит он, голос твердый, но сдержанно-холодный.

— Здравствуй, Кайрат, — отвечает папа так же спокойно, но в его тоне звучит скрытая мягкость.

Они смотрят друг на друга долго. Как два бойца перед первым раундом.

В комнате сразу сгущается напряжение, почти физическое. Две сильные личности впервые встречаются. Никто не говорит ни слова, но воздух между ними звенит.

Я, сидя между ними, сжимаю кулаки на коленях, ощущая, как сильно я люблю их обоих. И как сильно хочу, чтобы они приняли друг друга. Но возможно ли это?

Кайрат

Снежок оборачивается ко мне, робко улыбается, пытаясь подбодрить.

— Мне пора, — говорит отцу и выходит, тихо прикрыв за собой дверь. Оставляя нас наедине.

Без нее дышать становится тяжелее. Воздух будто густеет. Пропитывается ненавистью, исходящей от меня. Я стою в двух шагах от кровати и смотрю на мужчину, который когда-то был для меня всем. Моим миром. Моим героем. Тем, на кого я хотел быть похож. Тем, кто уничтожил мое детство и веру в добро.

Он улыбается, слабо, натянуто.

— Спасибо тебе, Кайрат, — хрипло говорит отец. — Ты спас мне жизнь. Я очень благодарен и теперь в долгу перед тобой.

Я молчу. Его слова скользят мимо меня, как дождь по стеклу. Мне абсолютно похер на его благодарность. А долг… Смешно даже слышать от человека, бросившего свою семью.

— Не обольщайся, — хмыкаю я. — Я не для тебя это сделал и пришел сюда не от большой любви.

Он смотрит на меня не понимающе.

— Мэри попросила меня. Ради нее я готов на все.

Отец вздыхает, отводя взгляд.

— А твой брат. Ахмет, как он? — вдруг спрашивает он, голосом, в котором звучит странное напряжение.

Я смотрю на него долго. Лицо его почти искренне обеспокоенное, но я знаю цену этим заботливым ноткам. Детство брата этот человек тоже уничтожил. Но, знать ему о наших проблемах и победах ни к чему. Он для нас посторонний.

— Ахмет в порядке, — говорю я ровно. — А тебе о нем думать я запрещаю. Его жизнь — это только мое дело. Ты его бросил когда-то. Больше тебя не существует.

— Кай, ты не прав, — начинает отец. — Выслушай меня. Я все объясню.

— Кому нужны твои объяснения? Они могут вернуть маму? — Мой голос становится жестче, а в груди страшно печет. — Не лезь в его жизнь нашу семью. Тебе нет в ней места.

Потом, не давая ему возможности что-то сказать, задаю единственный вопрос, который горит у меня внутри.

— Как ты мог? — смотрю в глаза, буквально прожигая насквозь. Пожалуй, это единственное, что я хочу понять. Хотя бы попытаться. Чтобы никогда самому не угодить в эту грязь.

Отец вздрагивает, поднимает глаза. И начинает нести какой-то бред, спотыкаясь на каждом слове:

— Был тест ДНК... Я думал, ты не мой сын. Я... я не знал, как правильно поступить. Твоя мать запретила мне общаться с вами. Все было сложно...

Я поднимаю руку, обрывая его. И это ничтожество называется моим отцом? Я не согласен. Я не хочу.

— Мне не интересно, — говорю жестко. — Мой отец... Человек, который был для меня примером, авторитетом, которого я обожал всем детским сердцем... для меня давно умер.

Он сжимает кулаки на простынях.

— Не горячись, Кайрат. Ты не знаешь всех обстоятельств.

Я смотрю прямо в его глаза.

— Мне плевать на обстоятельства. Единственное, за что я тебе благодарен, — это за Мэри. И ее я забираю себе.

Его лицо темнеет.

— Не смей! — рявкает хрипло, срываясь на крик.

Я усмехаюсь, холодно, без эмоций. Мне плевать на его мнение. И его чувства.

Разворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь.

В коридоре меня встречает Снежок. Рядом с ней Ахмет, который держит ее за руку, прижимаясь к боку, словно чувствуя, что происходит что-то важное. Она вскакивает с кресла, глаза полные тревоги.

— Все нормально? — тихо спрашивает, сжимая пальцы в кулаки.

Я смотрю на нее и весь тот холод, что был внутри, отступает. Мое теплое солнышко. Моя вселенная.

Киваю.

— Все нормально, Снежок, - говорю я. — Поехали домой.

Она долго вглядывается в мое лицо, будто ищет там что-то. Но потом кивает и крепче прижимается ко мне.

Мы молча выходим из больницы. Ахмет держится за мою руку, прижавшись ко мне сбоку, как маленький котенок. Садимся в такси. Мэри обнимает Ахмета, а я сижу рядом, чувствуя их обоих. Едем домой.

Дом встречает нас глухой тишиной. Но я уже чувствую, что что-то не так.

Луиза появляется в прихожей, словно по команде. Волосы уложены, губы накрашены, платье, слишком обтягивающее для домашней одежды.

Атмосфера в доме сразу становится вязкой, тяжелой.

Мэри замирает рядом со мной. Ахмет стискивает мою руку.

Я мягко трогаю Мэри за плечо.

— Иди к себе, Снежок. Я скоро приду.

Она медлит, смотрит на меня с тревогой, но все же уходит, уводя за собой Ахмета.

Луиза остается одна. Со мной.

Она подходит ближе, слишком близко. Тянет руку, поправляет мой воротник. Наклоняется так, что я чувствую ее дыхание у себя на шее.

— Кай, — мурлычет она. — Ты такой сильный... такой красивый...

Ее рука скользит мне по груди, поднимается к шее.

Я перехватываю ее за запястье, резко, сильно. Дергаю на себя. А потом одной рукой хватаю ее за горло. Сжимаю. До боли.

Луиза морщится, глаза расширяются.

— Мне ничего не стоит переломить тебе шею, — говорю я тихо, прямо ей в лицо. — Ни-че-го.

Она шипит, пытаясь вырваться.

— Ты пожалеешь, ублюдок, — цедит она, зло сверкая глазами.

Я отталкиваю ее от себя.

— Тебе меня не прогнуть.

Луиза пятится, тяжело дыша, но тут же выпрямляется и ухмыляется хищно.

— Посмотрим, Кай, — бросает она.

Я смотрю на нее холодно. У меня нет к ней ни страха, ни уважения. Только отвращение. Разворачиваюсь и ухожу наверх, к тем, кто действительно достоин моего внимания.

Только поднимаюсь на второй этаж, как в кармане вибрирует телефон.

Смотрю на экран — тренер.

— Да, — отвечаю, не заходя в комнату, чтобы не тревожить Мэри и Ахмета.

— Ты спрашивал про работу, — без лишних вступлений говорит Антон Сергеевич. — Есть один неплохой вариант. Клуб. Охрана. Зарплата достойная.

Я молчу пару секунд, прокручивая в голове.

— Что за клуб? — спрашиваю коротко.

— Клуб приличный. Без грязи. Надо просто стоять, следить за порядком. Никаких криминальных заморочек.

— Нужно встретиться? — уточняю я.

— Да. С владельцем. Он хочет сам посмотреть, кого берет.

— Ладно, — киваю, хотя он не видит. — Давайте время и место.

Мы договариваемся на завтра.

Кладу телефон в карман и взволнованно провожу ладонь по коротким волосам. Может, все реально получится? Может, я смогу дать Мэри и Ахмету ту жизнь, которую они заслуживают.

Мэри

Я стою за кулисами, сжимая в дрожащих пальцах край платья, похожего на балетную пачку.

Сердце колотится так сильно, что кажется, его стук слышит весь зал. Вдох — выдох. Вдох — выдох.