— Веселье на вечер обеспечено, — скалится Вик.

Тачка у Фея — старое ведро с гвоздями. Двери скрипят, руль люфтит, магнитола орет шансон вперемешку с какими-то мемами и не переключается. Но Тимофей в нее влюблен. Свое есть свое.

Пока едем, пацаны втроем в салоне наперебой вводят меня в курс: кто, где, что, зачем. Я слушаю. Почти. Но мысли утекают. К Снежку. К ее взгляду. К голосу.

— Кай, ты вообще слушаешь? — Кот оборачивается.

— Я здесь,— отвечаю, расплываясь в кривой усмешке.

— И что я только что сказал?

— Хер его знает, — отмахиваюсь небрежно. — Давай по новой. Только четче.

Пацаны ржут, а у меня внутри все горит. Хорошо. Пусть. Это лучше, чем снова думать о ней.

Мэри

Кай испепеляет меня взглядом, забирает Ахмета и уходит наверх. Я остаюсь внизу. Сердце стучит где-то в горле, дыхание рваное, ладони вспотели. Рядом Рафаэль. Он молчит, но его взгляд пронзает до костей. Мне хочется спрятаться, исчезнуть, стать невидимой. Но уже поздно. Все произошло. И теперь придется разруливать.

— Может, объяснишь? — спокойно спрашивает Раф. Спокойно. Без упрека. Но я знаю, он и сам все понял.

— Нам надо поговорить. Только… не здесь, — отвечаю, сглатывая. — Пойдем в беседку.

Он кивает, будто уже знает, что я скажу. Мы идем молча. Ветер цепляет мои волосы, я кутаюсь в кардиган и стараюсь выровнять дыхание, которое все еще сбивается.

Садимся на деревянную скамью. Смотрим в одну точку. Деревья, качающиеся от ветра, как будто дразнят нас своей свободой.

— Я не могу быть твоей невестой, Раф, — начинаю я. Голос дрожит. — Я… поняла, что неравнодушна к Каю. Он для меня больше, чем брат. Пусть это кажется бредом, но я не хочу обманывать тебя. Себя. Никого.

Рафаэль отвечает не сразу. Кивает, медленно, с легкой усмешкой на губах.

— Ну хоть честно. Ты не из тех, кто играет чувствами, — его голос не осуждающий, но что-то в нем цепляет. — Знаешь, я думал, ты просто дразнишь Кая. А оказалось, тебя саму затянуло в это пекло.

— Прости, — выдыхаю виновато. Мне тяжело смотреть ему в глаза. — Не хочу, чтобы ты злился. Мне правда важно, чтобы мы остались… друзьями. Хотя это звучит глупо, я знаю.

Он чуть морщится.

— Друзьями? Ладно. Только без этих телячьих нежностей, хорошо? — он хмурится, когда я тянусь обнять, но все же слегка прижимает меня к себе. Его тепло немного успокаивает. — Если вдруг понадобится помощь — знай, я рядом. Но в любовную драму твою влезать не собираюсь. У меня иммунитет на подростковую тоску.

Я хохочу, немного нервно.

— Спасибо, Раф. У меня никогда не было настоящих друзей. Я буду счастлива, если ты им станешь.

Он кивает, и на секунду мне кажется, что между нами правда может быть что-то искреннее. Тихое. Настоящее. Без страсти и боли.

Мы оба смеемся. Впервые за долгое время я дышу ровно. Но ненадолго.

Из дома выходит Кай. Черная кофта, капюшон, сумка через плечо. Вид у него устрашающий. Плечи напряжены. Шаги уверенные. Сердце мое замирает.

— Куда он собрался? — шепчу сама себе и срываюсь с места.

Бегу за ним. Его шаги быстрые, но я все же догоняю.

— Кай, подожди!

Он оборачивается и мажет по мне злым взглядом.

— Чего тебе? — бросает раздраженно и идет дальше.

Я не сдаюсь. Догоняю и хватаю за плечо, пытаясь развернуть, но силы явно не равны. Мне его не сдвинуть.

— Ты куда собрался?

Оббегаю его и упираюсь в грудь ладонями, чтобы остановить. Кай напрягается, мышцы под моими пальцами твердеют, а сам он словно становится больше. Мне страшно. Не за себя. За него.

— По делам, — цедит сквозь зубы. — Тебя это не касается.

Он обижен, зол на меня. А я глупая. Не успела ему ничего объяснить.

— Зачем ты так? — отвожу взгляд в сторону. — Я просто… хочу понять.

— Хватит, — рычит Кай и убирает от себя мои руки. — Хватит пытаться влезть в мою жизнь. Разберись сначала со своей.

— Ты несправедлив, — настаиваю на своем. — Я просто…

Но Кай не дает мне договорить. Он словно все уже решил, вынес приговор без суда и следствия.

— Возвращайся к Рафаэлю, если он еще не уехал, — на его губах появляется жесткая усмешка. — У меня другие планы.

— Кай…

Пытаюсь достучаться до него, объяснить, что он все неправильно понял. Но Кай не дает шанса. Он жесток. Беспощаден. Разворачивается, словно я пустое место, и уходит к машине, где его ждут друзья.

Я стою, не в силах пошевелиться. Что теперь делать? Как его остановить?

Из дома выходит Ахмет. В руках у него листок бумаги. Он протягивает его мне.

"Заброшенные ангары у переезда" — написано кривым, но понятным почерком. Я чувствую, как кровь отливает от лица. Что он задумал? Это опасно? Кай только из больницы. Он не должен туда ехать.

Бегу обратно к Рафу. Он все еще в беседке, с телефоном в руках.

— Помоги! — выдыхаю, почти падая рядом. — Я не знаю, как остановить его. Он только из больницы. Он на психе. Он… он натворит дел.

Рафаэль поднимает взгляд. Его глаза спокойные, но внутри что-то меняется.

— Так пусть валит, — говорит равнодушно. Но без злости. — Не дите малое.

— Пожалуйста! Спаси его. Я не могу… я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Это моя вина. Я… я не справилась.

— Куда ехать-то?

— Заброшенные ангары у переезда. Я не знаю точно, где это.

Раф довольно скалится.

— Зато я прекрасно знаю.

Набирает номер и прикладывает телефон к уху.

— Тих, дело есть. Надо помочь. Заброшенные ангары. Срочно.

Он встает, кивает мне.

— Поехали.

Мы садимся в машину Рафа. Он срывает ее с места. Сердце грохочет. Руки дрожат. Я прижимаюсь к стеклу, пытаясь дышать ровно. Вскоре за нами пристраиваются еще две тачки.

— Кто это? — спрашиваю, тревожно глядя в зеркало заднего вида.

— Мои друзья. Вечер обещает быть жарким.

Я сжимаю ремень безопасности так, будто он может удержать меня от взрыва внутри.

— Надо вызвать полицию, — внезапно озвучивая мысль, что рвется из глубины страха. — Мы не можем просто так ехать туда. Это… это может закончиться очень плохо!

Рафаэль оборачивается ко мне на секунду. Его взгляд жесткий, твердый, как бетонная стена.

— Даже не думай, — отрезает он. — Такие вещи решаются между собой. По-мужски. Если вмешаются менты будет только хуже. Для всех.

Я зажмуриваюсь, сдерживая слезы. Сердце стучит так громко, что, кажется, слышно на весь салон.

Рафаэль сбрасывает скорость перед поворотом, прищуривается:

— Давай только без истерик, ладно?

— Я не истерю, — шепчу сквозь сжатые губы.

— Хорошо. Тогда просто расслабься. Ничего с твоим братом не случится.

Он жмет на газ, и машина резко ускоряется.

Кайрат

Мы подъезжаем. Точнее влетаем на территорию заброшки и останавливаемся, чтобы осмотреться. Место глухое. Ветер таскает пыль по бетону, фонари тусклые, как в дешевом хорроре. Старая промзона, ангары, в которых давно никто не хранит ничего.

Я вижу их силуэты еще издалека. Ждут. Как шакалы. За нами облако пыли, музыка давно заглохла, только сердце стучит в висках. Ветер завывает, будто знает, что сейчас здесь польется кровь. А небо висит низко, как перед бурей.

— Оу, — тянет Фей, прищурившись. — Кажись, нам сегодня начистят фейсы.

— Заебутся, — ухмыляюсь, нащупывая в кармане кастет.

Металл ласкает ладонь. Надеваю и сжимаю кулак. Холодный металл будто вливает сталь в вены. Я не боюсь. Адреналин мой любимый наркотик.

— Я вообще-то за конструктив, — бурчит Вик, вращая шеей, как перед боем.

— А я за честную драку, но ее не будет, — усмехается Кот, первым вылезая из тачки.

С другой стороны ангара выходят они. Старые знакомые. Те, кому мы в прошлый раз неплохо наваляли. Полные старых обид и жажды расплаты.