— А что, страшно? — я ухмыляюсь, выпуская дым.

— Да нифига. Где адрес?

— Скинул, — отвечаю, уже печатая сообщение в общем с пацанами чате.

— Сколько народу? — уточняет он.

— Всем, кому скажешь, могут приезжать. Двери открыты.

Вик одобрительно свистит:

— Вот это я понимаю подход. Ладно, жди. Будем всей толпой.

Я сбрасываю звонок, убираю телефон в карман и в последний раз оглядываю дом. Скоро здесь будет шумно.

Мэри

Сегодня я совершенно не в форме.

Музыка гремит из динамиков, гулкие удары ритма отдаются в груди, но я снова сбиваюсь. Ноги не слушаются, движения резкие, не такие, какими должны быть. В голове — каша. Ничего не получается.

— Мансурова! — голос тренера резко выбивает меня из потока. — Ты где летаешь? Соберись! Или мы тут просто время зря тратим?

Я сжимаю челюсть, киваю, встаю в позицию. Снова.

Но даже через несколько минут ловлю на себе его тяжелый взгляд.

— Все, хватит. — Она хлопает в ладони. — Десять минут перерыва. Ты вообще здесь?

— Да, — выдыхаю я, опускаясь на пол. — Просто устала.

— Устала? — тренер хмыкает, оглядывает меня с головы до ног. — Твои проблемы не должны отражаться на танце. Если ты в зале — ты работаешь.

Я киваю, но не отвечаю. Уже нет сил оправдываться.

Репетиция тянется дольше обычного, и когда, наконец, тренер всех отпускает, я буквально выползаю на улицу. Тело ноет, голова раскалывается. Единственная мысль — добраться до дома и рухнуть на кровать.

Но, подъезжая к воротам, я сразу понимаю, что о тишине можно забыть.

Придворовая территория заполнена незнакомыми людьми. Парни сидят на крыльце, смеются, курят, обсуждают что-то громко. Девушки в коротких юбках перебирают ногами, смеясь над их тупыми шутками. Что. Здесь. Происходит?

Я выхожу из машины и медленно захожу во двор, в груди растет дурное предчувствие. В доме музыка слышится еще громче. От нее вибрируют стекла. Я даже не сомневаюсь, кто устроил этот ад.

С гулом в ушах поднимаюсь на крыльцо и, распахнув дверь, влетаю внутрь.

И застываю.

Бардак. Шум. Люди, которых я никогда в жизни не видела.

И среди всего этого — он. Король вечеринок.

Кай. Сосется с какой-то девкой. Прямо у меня на глазах. И его ничего не смущает. Ему плевать на все. Просто превращает мой дом в какой-то притон!

— Это что вообще такое?! — кричу, пытаясь перекричать музыку.

Меня никто не слушает. Или слушает, но делает вид, что не слышит. Вижу, как какие-то двое парней переглядываются, рассматривая меня с ног до головы и ухмыляются. Один толкает другого локтем:

— Смотри, какая горячая. Это та самая "сестрица"?

— Ага, — второй качает головой, ухмыляется еще шире. — Говорили, мажорка. Готов поспорить, никогда на таких, как мы, не смотрела.

— Она еще и отпадно танцует.

Он делает шаг вперед, слишком нагло, слишком самоуверенно.

— Привет, куколка. Я твой Фей, — говорит он, скользя взглядом по моему лицу. — Ты решила к нам присоединиться? Может, выпьем?

— Проваливай, — рявкаю я, чувствуя, как кровь стучит в висках.

Но Фей не уходит. Он словно не слышит моих слов.

— Чего ты злая такая? Я не обижу, —делает еще один шаг, и мне приходится отступить. — Давай расслабься, тут всем весело. Тебе тоже будет.

— Отвали от меня! — выплевываю я и резко отстраняюсь.

Он открывает рот, явно собираясь сказать что-то еще, но тут за моей спиной раздается смех. Легкий, ленивый, наполненный чистым наслаждением от происходящего. Я знаю этот смех.

Кай. Сволочь!

Разворачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом. Его глаза наполнены азартом. Он не вмешивается, а наслаждается представлением.

— Нравится шоу? — бросаю ему, сжимая кулаки.

Кайрат неопределенно пожимает плечами.

— А что, по-моему, весело, — отвечает лениво и отпивает из своего бокала что-то похожее на коньяк.

Я чувствую, как внутри меня заводится механизм ярости. Еще и издевается!

— Ты в своем уме? — ору я. — Останови это! Немедленно!

— Зачем? — Как довольно скалится и подходит ближе. В его движениях — расслабленная опасность. — Мне все по кайфу.

— По кайфу?! — взрывает меня. — Ты вообще понимаешь, что творишь?!

— Вполне, — его улыбка становится шире. — Но, знаешь, я тут подумал… может, я вообще не буду сдавать донорский материал.

Я перестаю дышать. Холодный страх сковывает меня изнутри.

— Ты… ты шутишь, да? — мой голос звучит слишком тонко и жалобно. — Это просто… просто твои дурацкие игры?

— Может быть, — вкрадчиво протягивает Кай, заглядывая мне в глаза. — А может и нет.

Я не знаю, что делать. Не знаю, как его переубедить. Как заставить не быть жестоким и не совершать этой ошибки.

— Ты… ты же не можешь так, Кай. Это же жизнь. Это…

— О, могу, — грубо перебивает меня, его голос капает ядом. — Но у тебя есть возможность меня убедить.

— Как?! — я в панике.

Он наклоняется ко мне, нарушая личные границы. Его дыхание касается моей щеки. Я ощущаю его слишком близко. Слишком опасно. Сердце взволнованно трепыхается в груди, а ладони мгновенно становятся влажными.

— Одна ночь в моей постели, — голос Кайрата падает до хриплого шепота. — За жизнь твоего отца.

Я замираю. Земля под ногами будто исчезает, и я лечу в какую-то пропасть.

Мои пальцы дрожат от злости. От унижения. От ненависти.

— Ты мерзавец, — шепчу я, глядя ему прямо в глаза.

— Я знаю, — довольно ухмыляется он. — Но сейчас решать тебе. Хочешь, чтобы папочка выжил? Мою комнату найдешь.

Я чувствую, как слезы подступают к глазам, но я не позволю им пролиться.

— Иди к черту, — шепчу я, разворачиваюсь и срываюсь с места.

Я бегу наверх, слыша за спиной его гадкий смех. Он не бежит за мной. Не зовет меня назад. Просто смеется.

Влетаю в свою комнату, захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Дышу тяжело, рывками.

Ненавижу его. Ненавижу так сильно, что внутри все клокочет.

Психанув, бросаю сумку в угол, срываю с себя куртку. Руки дрожат, и это раздражает еще больше. Провожу ладонями по лицу, ощущая, как глаза начинают щипать от слез. Нет. Не сейчас. Не из-за него.

Беру телефон, быстро нахожу номер Рафаэля. Надо позвонить. Он поймет. Он поможет.

Но палец зависает над экраном.

Я не знаю, что сказать.

Я просто кладу телефон на тумбочку и зажмуриваюсь

Я слышу, как она хлопает дверью наверху. И продолжаю ржать.

Не потому что весело. А от того, что иначе взорву все к чертям.

Смеюсь громко, зло, вызывающе. Пусть слышит. Пусть знает, что ее слова — пустой звук. Пусть думает, что победила, что поставила меня на место.

А внутри? Внутри все переворачивается.

Я чувствую себя полнейшим ничтожеством.

Атмосфера больше не заходит. Шутки пацанов кажутся тупыми. Музыка орет, а у меня в голове глухо. Глаза автоматически выискивают знакомый силуэт, хотя я сам ее послал. Хотя сам раздавил. Хотя сам хотел, чтобы она ушла. Но не хотел… Блядь! Какой же я уёбок…

Сработано точно по плану. Разбить, унизить, выкинуть. А теперь накрывает осознанием. Я выкинул единственного человека, чей взгляд на меня что-то значил. Ради чего? Ради дешевого триумфа? Ради сраной иллюзии власти?

Вечеринка теряет вкус. Все это — показуха, за которой я прячусь от себя. От того, что мне противно смотреть в зеркало. Я сам себе противен.

Громко хлопает входная дверь.

— Это еще что такое? — противный визг разлетается по дому, перекрикивая даже музыку.

Голос Луизы режет по нервам. Я не двигаюсь, просто сижу на подлокотнике кресла, закуриваю и жду.

Она появляется в проходе — на каблуках, как на поле боя.

Парни замирают и оборачиваются, кто-то присвистывает, разглядывая мою мачеху. Выглядит она и правда достойно. Для своего возраста. Ухоженная, роскошная, только не траханная целое столетие. Отец явно не дорабатывал.