Русские получили ранения в основном при зачистке разбитого французского лагеря, когда ошалевшие от артиллерийского огня французы бросались на них с саблями или шли в штыковую атаку. Добавив сюда русских артиллеристов, получивших ожоги и переломы при стрельбе из собственных орудий, то работы беловодским медикам хватало, поэтому все приказы, просьбы русских генералов и офицеров оказать помощь раненому генералу или офицеру противника легко отвергались. На попытки надавить были два ответа — указ императора о неподчинённости беловодцев русскому командованию и наличие у французов своих лекарей, вместе с медикаментами. Хотите настаивать? Отлично, император недалеко, мы отправим свою делегацию к нему. А русские раненые пусть за это время умирают, пока мы добираемся до императора. Тем более, Александру Первому будет интересно узнать, кто плюёт на его указы. Как ваша фамилия, генерал?
Никакие уговоры и ссылки на то, что раненый француз целый граф или князь, на беловодских медиков не действовали. У них абсолютно отсутствовало дворянская солидарность, свойственная большинству европейских дворян. В те времена родные братья могли воевать по разные стороны фронта и, одновременно, находиться в дружеских отношениях. Очень просто, германские дворяне шли на воинскую службу в любую армию любой страны, поэтому братья легко и часто оказывались формально врагами, что не мешало им встречаться и обмениваться сведениями о своих боевых частях. Часто случалось, что генерал одной армии предупреждал своего близкого родственника из вражеской армии о предстоящем наступлении. При таких отношениях никаких шпионов не надо, сами всё расскажут родным.
А германцы составляли подавляющее большинство офицеров не только в австрийской, прусской и прочих немецких армиях. Но и в русской армии со времён Петра Первого немцы превалировали над русскими офицерами. Во французской армии та же картина. Поэтому неудивительно, что все бежали к беловодцам с просьбами посодействовать родному человеку. Ибо, если он не в прямом родстве, то дальний родственник, или живёт в соседнем с родительским замке. При таких обстоятельствах лишь жёсткая позиция беловодских медиков удержала якобы русских офицеров от насилия над медсёстрами и врачами да присутствие поблизости императора Александра.
Никита Русанов предвидел подобное поведение генералов и, желая защитить врачей, прибыл со всей съёмочной командой в лазарет сразу после поступления первых раненых. Затем продолжил съёмку уже утром следующего дня, когда наплыв дворянства в лазарет стал мешать работе. Он знал, как воздействовать на охамевших офицеров и генералов. После того, как по его указанию операторы зафиксировали крупным планом всех ходатаев, он под прицелом кинокамер демонстративно обратился к самым рьяным поборникам вражеского здоровья:
— Господа, в чём дело? Вы отлично видите, что наши врачи заняты лечением русских солдат. Не мешайте им, у французов есть свои медики, пусть они там и работают. Что-то непонятно?
— Какого чёрта они возятся с этим быдлом? — орал один из полковников, осаждавших вход в госпиталь. — Там офицеры раненые, дворяне, нечего тут всякое рядовое солдатство пользовать!
— То есть, для вас русский солдат-победитель хуже проигравшего вражеского офицера? Может, вы на французов работаете? На чьей стороне вы вчера сражались, полковник? Вы точно из русской армии, не шпион ли часом? Если вы так цените французов, почему брезгуете французскими врачами? Вы сами говорите, что русские — быдло, зачем зовёте русских врачей? — громко на публику задавал провокационные вопросы Русанов, намереваясь вывести из себя этих хамов и дураков.
— Так все знают, что беловодцы лучшие врачи, а французы ни на что не годны, — не заметил подвоха офицер, по армейской привычке, не беря в голову ничего.
— Значит, русские врачи лучшие, а русские солдаты-победители — быдло? — продолжал кричать киношник, чтобы их разговор услышали все. Тем более что съёмка шла новой аппаратурой, со звукозаписью.
— Я не говорил этого, — попытался дать задний ход полковник, испугавшись прямого оскорбления русской армии.
— То есть, вы трус и берёте свои слова обратно? Все слышали, как он требовал перестать лечить русского раненого, потому что тот быдло⁈ — Русанов посмотрел на присутствующих офицеров и развёл красноречиво руками.
— Господин полковник не то имел в виду, — попытался заступиться ротмистр из ближайшего окружения скандалиста.
— Мне не нужен переводчик с русского на русский язык. Все слышали слова полковника, что русский солдат быдло! Кстати, полковник, ваше имя? — продолжил провоцировать хамов оперативник.
— Моё имя? Да пошёл ты к чёрту, наглый шпак! — С этими словами полковник бросился на Никиту с поистине крестьянским замахом правой руки, намереваясь, видимо, ударить тому в лицо. Ну не умеют нынешние дворяне драться без оружия, не умеют. Оперативнику не составило труда уклониться от удара с одновременной незаметной подножкой, слегка поправив рывок офицера вперёд. В результате, через пару метров бравый кавалерист упал лицом вниз аккурат в ту лужу, где два дня назад барахтался его коллега Белослудский. На жарком французском солнце лужа почти высохла и покрылась лёгкой корочкой ила. Но под ней ожидаемо оказалась липкая грязь, которую обнаружил своим лицом наглый полковник.
— Ну, что же вы так неосторожны, — Никита, демонстрируя сочувствие «случайно» упавшему полковнику, направился помочь ему подняться из липкой жижи. При этом неуклюжий киношник умудрился наступить сапогами на пальцы правой руки упавшего офицера, которую кавалерист машинально вытянул вперёд при падении. Да не просто наступил, а очень удачно попал именно каблуком. Сыщик к своему удовлетворению услышал несильный хруст раздавленных суставов. Дикий крик самого полковника услышали все присутствующие, даже сотрудники госпиталя за дверями.
— Убью!! Запорю!! — Оттолкнул Русанова полковник, поднимаясь из грязи. При этом он попытался отряхнуться правой рукой и сразу взвыл от приступа боли в сломанных пальцах.
— Дуэль! Немедленно! До смерти! — Повернул своё лицо коричневого цвета из-за обильной грязевой маски к Русанову кавалерист.
— Я бы всей душой, но, боюсь, фельдмаршал вас разжалует и уволит без права ношения мундира. Хотя меня это устроит, я же гражданский человек. — Киношник вновь демонстративно развёл руками в жесте сожаления и добавил, обращаясь к застывшим у дверей госпиталя офицерам: — Господа, займитесь своим коллегой. Умойте его, хоть, что ли! Если он не оставит мысли драться на дуэли, пусть получит разрешение от Михаила Илларионовича. Да, чтобы там было сказано именно до смерти! Я, как вызванная сторона, выбираю револьверы. Где меня найти, вы все знаете, в кинозале каждый вечер.
После чего подошёл к своим помощникам операторам и попросил срочно проявить снятую плёнку, сделать позитивную копию и приготовить к вечернему показу. Сам же, убедившись, что полковника уводят под руки прочь, направился к дверям госпиталя. При этом коварный интриган не упустил случая сыграть на оставшуюся публику:
— Ну, что такое! Давеча я здесь же дуэлировал с генералом. Сегодня полковник напросился! Завтра, что? Поручики побегут стаей? Надоели эти бездельники, только драться да водку пить умеют! — Всё это было сказано якобы про себя, но так громко, что слышали все окружающие. Что характерно, никто из присутствовавших офицеров не сказал ни слова. Зато все молча стали расходиться от дверей госпиталя. Вскоре никакой толпы не осталось, чего и добивался сыщик. Кстати, полковника он тоже больше не встречал, его и нескольких попавших в кадр офицеров Александр лично разжаловал и уволил из армии без пенсии и права ношения мундира.
— Заходите, заходите, — радостно открыли двери госпиталя привратники и принялись благодарить. — Спасибо, ваше благородие, выручили. Мы уж думали, что двери начнут выбивать, совсем отчаялись.
— Хорошо получилось, теперь пару дней у вас будет тихо. — Приветственно кивнув им, Никита направился в отделение, где работала Анна. Русанов заметил, что с каждым днём общения с девушкой он всё больше понимает, насколько она хороша и замечательна. Ему было не только приятно думать о ней, как о женщине, но и разговаривать с ней на разные темы, поражаясь её начитанности, грамотности и незашоренности суждений. В её ответах не было ни жеманного девичьего хихиканья, ни цинизма опытных медиков, ни практичности девушек «в поиске». Дошло до того, что представив Анну у себя дома ежедневно мелькающую перед глазами, как это делал герой фильма «С лёгким паром», мужчина не испытал никакого раздражения. Более того, с каждым днём ему всё больше хотелось быть рядом с девушкой постоянно, с утра до вечера. Но, как многие мужчины, делать предложение Никита опасался.
